Однако сцена не оставила у зрителей сомнений — маг угадал содержание письма, и вид потрясенного Санникова, шатаясь уходившего в кулисы, вдохновил публику: из зала потянулись вверх руки. Кто-то еще стал проситься к магу с предметами, принадлежащими родным и близким. Один купец хотел знать, не изменяет ли ему любовница, другой — чист ли на руку его деловой партнер, а вдова брандмейстера умолял хотя бы на миг свести ее с почившим в бозе мужем. И по мере обнародования истины и «воскрешения» голосов умерших оживление в зале нарастало, и сеанс затянулся глубоко за полночь.

— Вы поедете с нами? — спросил Анну градоначальник, когда маг все же завершил свое выступление. — Мы уговорили господина Ван Вирта составить спиритический круг в узкой компании. Моя супруга хотела пообщаться со своею матушкой и нашим первенцем — он умер еще во младенчестве.

— Благодарю, — отказалась Анна. — Я слишком устала. Быть может, в другой раз.

— Но завтра рано утром господин маг уезжает, — с каким-то не очень понятным ей тайным смыслом заметил стоявший рядом Маркелов и немедленно вскинул голову, пытаясь разглядеть того, кто подавал Анне знаки из-за спин выходящих из других лож в фойе бельэтажа зрителей.

— Возможно, мне повезет, и я увижу господина Ван Вирта в Петербурге, — со слабой улыбкой объяснила Анна, прощаясь со всеми и направляясь к махавшему ей Санникову.

— Петербург далеко, — почему-то сказал Маркелов, но у Анны не было времени оценить его намек — она уже торопилась к выходу.

Коляска, выделенная ей градоначальником, быстро доставила их к дому Авдотьи Щербатовой — время было уже позднее, и возчик торопился отвезти пассажиров, которые, к его великому удивлению, всю дорогу пребывали в занятном молчании — взволнованном и немного печальном.

— Вы не думаете, что мы все-таки ошиблись, — не то спросил, не то сказал Санников, подавая Анне руку, чтобы помочь сойти из коляски, когда они подъехали к знакомому дому на окраине Каменногорска.

— Вы о судьбе Сони? — не сразу поняла Анна, осторожно ступая на мостки деревянного тротуара — возчик с козел светил им снятым с коляски свечным фонарем, высоко поднимая его над головою.

— Нет, я о Ван Вирте, — пояснил Санников, громко стуча кольцом воротного замка. — Я видел его глаза — он был искренне потрясен тем, что узнал.

— А, быть может, его испугало то, что теперь и мы знаем о его роли в этом деле, — с сомнением произнесла Анна: для себя она так до сих пор и не решила — друг Людвиг Ван Вирт или враг? Его недавнее участие в ее судьбе говорило в пользу первого, их утренний разговор и поведение его слуги заставляло поверить в возможность последнего.

— Не знаю, — покачал головою Санников. — Мне кажется, я запутался, совершенно запутался.

— И в том вы, Павел Васильевич, не одиноки, — вздохнула Анна, невольно вздрагивая от скрипа петель на воротах. Авдотья, со свечой появившаяся в проеме двери, сонно кивнула им — жестом давая понять: проходите, давно уж пора.

— Извините, что мы так задержались, — смущенно кивнул хозяйке Санников, но она только махнула рукою:

— Ничего, если станете есть, я разогрею — ужин для вас на печи. А нет — так завтра поговорим. Я, пока вы по театрам ходили, Николая в Спешнево посылала к знакомому отца, он обещал помочь и с подводою, и провиантом.

Однако поблагодарить Авдотью за заботу Анна с Санниковым не успели. Утром, едва они поднялись и сели к завтраку, в дом пожаловали два урядника, которые решительно оттерли в сторону хозяйку, вздумавшую было возмущаться вторжением стражей порядка на ее двор, и предъявили Анне немедленное предписание покинуть город — для ее же блага, как было сказано в приказе, подписанном градоначальником.

Онемев от неожиданности, Анна настолько растерялась, что не смогла сопротивляться, безропотно позволив усадить себя в стоявшую неподалеку черную крытую карету. Туда же препроводили и Санникова. Потом на их глазах два казака, которые должны были нарядом ехать с ними, вынесли из дома так и оставшейся стоять с раскрытым ртом Авдотьи их вещи, и карета тронулась, увозя Анну и Санникова из города. Очнулась Анна только тогда, когда они уже довольно далеко отъехали по тракту в сторону Москвы и раздались первые выстрелы.

— Он стреляет в своих! — воскликнул Санников, выглянув в окно кареты, и немедленно отпрянул вглубь, увлекая за собою и Анну, но, видя, что она ничего не понимает, быстро зашептал: — Один из казаков, он застрелил своего напарника и того, кто ехал на козлах. Нам надо скрыться! Это подстроено! Нас хотят убить…

Однако они не успели больше сдвинуться с места — казак, о котором говорил Санников, ворвался в салон кареты и набросился на них. Павел Васильевич успел заслонить собою Анну, и удар кулака пришелся ему в лицо. Но, несмотря на свою слабость, еще ощутимую после болезни, Санников оказал казаку сопротивление, давая Анне возможность нащупать ручку дверцы и выскочить на дорогу. Бегите, услышала она доносившийся из кареты голос Санникова, ради Бога, бегите, Анастасия Петровна! Но сделать ей удалось немного — когда Анне показалось, что она уже поднялась по откосу наверх, чтобы скрыться в лесу, ее настиг все тот же казак и потянул за собою по насыпи назад к тракту. Последнее, что Анна увидела, был ползущий им навстречу Санников с окровавленной головою и сверкающая острием клинка сабля, занесенная над ее собственной. А потом она опять услышала выстрелы.

* * *

— Как вы себя чувствуете? — раздался где-то очень близко с нею знакомый голос — вот только кому он принадлежал? — Не торопитесь, не торопитесь вставать, у вас отныне есть время, много времени — вряд ли вас кто-то хватится теперь.

— А почему кто-то должен будет меня искать?.. — хотела было спросить Анна, мучительно вспоминая, где она слышала эти бархатные интонации, и замерла, разглядев, наконец, прояснившимся взором говорившего — это был Людвиг Ван Вирт.

— Что это значит, сударь? — воскликнула Анна, решительно поднимаясь со скамьи, на которой лежала, и бегло осматривая убогую избушку, где сейчас находилась.

— Голова кружится? — понимающе кивнул маг, подавая ей руку. — Потерпите, это скоро пройдет. Вы испытали сильнейшее волнение, но это несчастье поправимое. А вот Павлу Васильевичу — ведь это учитель вашего сына, господин Санников, литератор, не так ли? — повезло меньше. Ему разбили лицо и нанесли несколько ударов по голове, но, думаю, время излечит и эти раны.

— Послушайте!.. — начала было Анна, но сделанное усилие оказалось значительным, и только участие мага позволило ей избежать падения.

— Вам все-таки лучше присесть, — улыбнулся Ван Вирт, и Анна смутилась — его сердечность никак не вязалась с обликом опасного противника, который все еще казался ей единственно верным.

— А где Павел Васильевич? — спросила Анна, позволяя магу усадить себя на скамью.

— Я дал ему снотворное, он спит в бане, — пояснил Ван Вирт и, поймав удивленный взгляд Анны, снова невольно улыбнулся. — Это — охотничья избушка, здесь нет отдельных комнат, а ваш друг нуждается в отдыхе. А так как печь здесь общая и уже растоплена, то господину Санникову будет тепло и спокойно, как будто он лежит в отдельной палате.