указывала мужу на малейший его промах и постоянно учила его, как надо жить. Джордж чувствовал себя опутанным щупальцами гигантского осьминога и, будучи мягким и добрым по натуре человеком, даже не пытался бороться с женой за лидерство. Он любил свою работу и с головой уходил в неё, отдавая львиную долю своего времени пациентам. Во всех же бытовых вопросах доктор полностью полагался на жену, и со стороны казалось, что его вполне устраивает такое положение вещей.

Сын Коулманов Льюис был женат и имел десятилетнего сына Дэнни. Он твёрдо стоял на ногах, поскольку профессия адвоката приносила ему довольно приличный доход. Все они жили в одном большом доме: одну его половину занимали Джордж с Айрис, другую – Льюис с женой и сыном.

На приёмы, которые Коулманы устраивали каждые два месяца, они приглашали самых уважаемых в городе людей. В основном гости всегда были одни и те же, и лишь время от времени среди них появлялись новые лица.

Готовиться к очередному званому обеду начинали задолго до торжественного дня. Тщательно продумывалось меню, составлялся огромный перечень продуктов и напитков, которые нужно было приобрести, давались распоряжения по уборке дома и наведению порядка на кухне, подбирался вечерний наряд – словом, шла большая работа, которая целиком поглощала миссис Коулман и не давала скучать ни ей, ни прислуге.

… И вот долгожданный день настал: Айрис пребывала в приподнятом настроении и в ожидании, пока соберутся все приглашённые, сновала среди гостей и без умолку щебетала о всяких пустяках. Когда прибыли Эдвард и Дороти Хьюстон, миссис Коулман вышла им навстречу, расплывшись в сахарной улыбке:

– Ну, наконец-то! Как я рада вас видеть! Проходите, пожалуйста, только не судите нас строго: мы ведь вовсе не претендуем на размах, с каким принимаете нас вы! Да и дом наш не такой большой и изысканный, но, поверьте, всё – от души и чистого сердца!

В то время как Айрис произносила тираду, её глаза пристально скользили по лицу и гибкой фигуре Дороти, словно пытаясь отыскать хоть какой-то изъян в её причёске, платье или шляпке. Однако внешний вид женщины был если не безукоризненным, то, по крайней мере, не давал повода для «радости врагу».

Ни для кого из присутствующих не было секретом, что домашний приём у Коулманов – это очередная возможность для Айрис пополнить копилку городских сплетен и получить как можно больше пищи для дальнейших пересудов. Естественно, главной темой разговора собравшихся была недавняя трагическая гибель Бетти Олдридж.

– Словно напасть какая на наш городок: за один месяц – две нелепые смерти! – буквально захлёбывалась в эмоциях Эдна Глуттон. – Так неожиданно, так глупо! Откуда-то взялся этот юнец на «Бентли»: видите ли, покрасоваться перед девушкой ему захотелось!

В Эшфорде все давно уже знали подробности случившего, за исключением факта, который полиция не предала огласке – крупной денежной суммы, найденной в сумочке миссис Олдридж.

– И всё из-за какой-то самой что ни наесть заурядной девицы! А женщина-то какая погибла – редкостная умница и красавица! – не унималась Эдна.

– Представляю, какая утрата для мистера Олдриджа! Я слышала, он до сих пор из дома не выходит, – вторила Эдне Айрис, театрально прижимая руку к груди.

– Да, после этой трагедии Фрэнк не скоро придёт в себя, – согласился Эдвард Хьюстон. – Думаю, теперь он продаст здесь свои магазины и вернётся в Лондон. Они ведь совсем недолго прожили в Эшфорде.

– Да, не больше года, но этого для них было достаточно, чтобы стать весьма уважаемыми людьми в городе, – присоединился к разговору Уильям Дайсон.

– Кстати, – авторитетно продолжил Хьюстон, – я слышал, что начато официальное расследование убийства Маргарет Шелдон. Думаю, у полиции для этого есть веские основания. А что вы скажете по этому поводу? – обратился он к Брикману, сидящему поодаль и с интересом наблюдающему за гостями.

– Что ж, вы правы. Главное управление полиции Кента, действительно, дало разрешение на выяснение обстоятельств смерти миссис Шелдон, – ответил Поль, и в ту же минуту головы всех присутствующих повернулись в его сторону.

– И как продвигается расследование? – полюбопытствовала Айрис.

– Как продвигается? – повторил её вопрос Брикман. – Да я, в общем-то, информирован об этом ненамного больше вас. Думаю, полиции понадобится время, чтобы разобраться в этом деле. В любом случае, они не будут делать скоропалительных выводов.

Все понимающе закивали головами, и впервые за весь вечер раздался спокойный, словно убаюкивающий голос доктора Коулмана:

– Сегодня почтальон Фаррелл сказал мне, что инспектор Райли интересовался перепиской Маргарет Шелдон. Он спрашивал его, помнит ли он имена и места проживания её корреспондентов.

– Выходит, полиция подозревает в этом злодеянии кого-то издалека? – мистер Хьюстон не столь спросил собеседника, сколь выразил вслух своё предположение.

– Нет, я так не думаю, – не поддержал его Уильям Дайсон. – На днях мне тоже довелось беседовать с инспектором, и мне показалось, что он разыскивает кого-то из знакомых Маргарет лишь для того, чтобы с их помощью выйти на какую-то весьма важную улику. А уж что это может означать, я не знаю.

Услышав слова Дайсона, Эдна Глуттон тут же затараторила:

– Ну надо же! Как жаль, что я никогда не придавала значения разговорам Маргарет о её корреспондентах – сейчас я была бы в центре внимания! Она иногда рассказывала мне о каких-то своих приятельницах, только я пропускала всё это мимо ушей. Мне, признаться, было совсем не важно, где эти особы проживали и как их звали. Помню, незадолго до смерти Маргарет сказала, что одна из подруг её молодости – она называла имя, но я его, конечно же, забыла – познакомилась с состоятельным и порядочным мужчиной. Она писала ей, как красиво он за ней ухаживал, дарил подарки, а в последний раз преподнёс дорогое кольцо с бриллиантом. Написала, что у них всё серьёзно, и вскоре она переберётся к нему в Глостер17.

– Я смотрю, бедная Маргарет наслушалась от своих подруг трогательных историй со счастливым концом, и, наверное, сама начала мечтать о женихе с бриллиантами! Только где его было взять в нашем-то Эшфорде? Здесь её ровесники почти все женаты, а кто помоложе, тот и невесту помоложе ищет, – как можно бесстрастнее произнесла Айрис, но в её голосе звучало скрытое злорадство. Она покосилась глазами на Дороти и Алана, стоящих перед изящной резной витриной для фарфора и рассматривающих великолепную коллекцию статуэток или, скорее, делающих вид, что рассматривают её. Дороти взволнованно говорила о чём-то Алану и выглядела несколько расстроенной. Её муж недовольно поглядывал в их сторону, но старался не подавать виду, что это ему неприятно.

Мгновенно оценив ситуацию, которая