– Проверь все входящие и исходящие звонки.

– Смотрел. Ничего подозрительного. Сегодня звонила в Гродно. Номер числится за Галиной Ивановной Воронович.

– Но только говорила она не с матерью. Ищи, Егорыч. Нам нужны какие-то зацепки.

Утром в новостях опять говорили в основном об убийстве известного политика. Правда, говорили теперь не столько о Дмитрии Захаровиче, сколько об его молодой невесте, которая была рядом с ним во время покушения. Каролину называли известной белорусской моделью, демонстрировали фотографии, скачанные с ее странички в интернете. На всех снимках она выглядела прекрасно. Была даже фотография, на которой она в Париже вешает замочек на мосту Искусств. Вешает одна, хотя по традиции это должны делать вдвоем парень с девушкой, и в день свадьбы. Каролина задумчиво смотрела в объектив, а над Сеной застыли сытые голуби.

Вера завтракала, когда ей позвонила подруга – Аня Игнатьева, которой агентство «ВЕРА» тоже помогло в тяжелой жизненной ситуации [1], когда та сбежала из Штатов, опасаясь за свою жизнь, после того как муж – известный фотограф – запечатлел встречу руководителей двух сенатских комитетов с главарем колумбийской мафии. Мужа потом нашли убитым, а Игнатьева уже в России попала в водоворот событий после того, как ее пригласили на свадьбу дочери известного предпринимателя.

Сейчас Аня решила открыть музей фотографии и занималась подготовкой. Она хотела перевезти в Россию вещи бывшего мужа: камеры, фотоаппараты, одежду. Квартиру на Пятой авеню с видом на Центральный парк она уже благополучно продала.

– А машины я отправила паромом, который скоро прибудет в Котку. Только зачем мне теперь два родстера? – вздохнула Аня. – Может быть, я подарю свой «корвет» Егорычу, за все, что он для меня сделал?

– Не возьмет, и даже не предлагай! – ответила Вера. – Еще и обидеться может, скажет, что по дружбе помог.

– Тогда ты возьми, – предложила подруга.

– У меня есть машина.

– А если предложить тому симпатичному парню, который тоже у тебя работает?

Аня собиралась замуж и хотела осчастливить всех вокруг.

– Пете Елагину, что ли? Так он не поймет, за что ему такой дорогущий подарок.

– Объясни, что это для вашей фирмы, а на него автомобиль только оформлен будет.

– Я подумаю, – ответила Вера.

Болтать с подругой можно было бесконечно, но Вера торопилась на работу.

По дороге в офис она связалась с Евдокимовым.

– Ну чего ты названиваешь постоянно? – возмутился полковник. – Хочешь общаться почаще, возвращайся на работу в комитет: будем говорить хоть два раза в день – утром буду давать тебе ценные указания, а вечером устраивать разносы за их невыполнение. Тебя это устраивает?

– Я просто хотела узнать, как идут дела.

– И какое конкретное дело тебя интересует? – сделал вид, что не понимает, Евдокимов.

Вера догадалась, что он в своем кабинете не один, поэтому не может говорить, как обычно, откровенно. Попросила перезвонить.

На работе ее ждали хорошие новости. Проклюнулась еще одна симка, которую брал Фатихов.

– Успели засечь?

– Разговор был короткий, но успели, – с гордостью проговорил Егорыч. – Из Красного Села вызов шел. Там какой-то дачный массив на окраине. Конкретное строение определить не удалось, но там группа домов, и прочесать все помывочнойне сложно будет.

– А номер, на который звонили?

– Тоже левый. Скорее всего, им пользоваться больше не будут.

Вера тут же набрала Евдокимова.

– Ну? – отозвался тот.

– Про Красное Село знаешь?

– Уже группу туда отправил. Как раз майор Фролов у меня был, если помнишь такого. Будем надеяться, повезет.

– Водителя автопогрузчика нашли?

– Пока нет. Но все места его возможного появления под контролем. А у тебя есть какая-то информация?

– Нет. Я просто про Красное Село хотела узнать. Вдруг вам засечь не удалось.

– Обижаешь! – возмутился Евдокимов. – Сами возьмем и утрем нос госбезопасности. Еще вопросы будут?

– Как там Каролина?

– Так все с ней. Сегодня утром ее отвезли в аэропорт, посадили в самолет и отправили в Минск. Не я этим занимаюсь, и решение принимал не я. Я и в Красное Село по собственной инициативе людей отправил, потому что знаю, Фролов все равно раньше будет на месте, чем их спецы.

– И все-таки, Ваня, как можно единственного свидетеля отпускать? – никак не могла смириться Вера.

– Не знаю, может, у них свои планы. Может, они хотят проверить ее связи и взять кого-то, кто к ней заявится? – предположил полковник.

– Как они предполагают брать на территории другого государства?

– Не знаю. Мне сказали только, что Каролина в любой момент готова вернуться и дать показания, если потребуется.

– Какие показания? Ведь девочка сразу заявила, что ничего не видела! Врет, разумеется, а ее отпускают.

– Я что, не понимаю? – взорвался Евдокимов. – Но у них, видать, свои шпионские игры.

– Какие игры? Иноземцева убивают, и сразу в твиттере появляется сообщение о том, где его и как убили. То есть заранее было все известно. Туда подогнали эвакуатор, чтоб прикрыться. Наверняка и Каролина привела его туда специально… Все спланировано заранее! А свидетельницу, которая, может быть, и не свидетельница, а соучастница, отпускают. И водителя эвакуатора…

– Все! – не выдержал Евдокимов. – Хватит этих разговоров, Вера! Не сыпь мне соль на рану. Будут какие-то данные – звони.

Дом, в котором укрылись преступники, определили не сразу. Микроавтобус с группой захвата загнали за сарай на пустующем участке без забора. Никто из автобуса выходить не стал, двое оперативников в штатском пошли опрашивать население. И почти сразу наткнулись на пенсионерку, которая наполняла ведра возле уличной колонки.

– Неужели помочь некому? – спросил один из ребят.

– А кому помогать-то? – ответила старуха. – Дочка в городе живет, сюда с мужем не приезжают, разве что на шашлыки в хорошую погоду. Помощи от них не дождешься.

– А соседи? – спросил другой оперативник.

– Какие тут соседи? Половина домов уже пустые. Скоро нас сносить будут, а на месте наших домиков высотки поставят.

– Мы поможем, – предложил первый, подхватывая ведра. – Куда нести?

Старуха махнула рукой:

– В конец улицы. Видите домик, возле которого серая машина стоит? Там еще яблони растут. Мой домик – следующий, его за соседскими яблонями не видно.