– А машина соседей, что ли?

– Да каких соседей! Соседи умерли давно, участок сыну достался. Только он наследнику не нужен: все уж заросло у него. Трава, как в поле. А чья машина – не знаю. Там какие-то парни сейчас живут. Во двор не выходят, шашлыки не делают.

– Сколько их?

– Да что я, считала, что ли? Трое, кажется.

Они поравнялись с серым автомобилем, сделали еще несколько шагов и остановились. Оперативник поставил ведра на землю:

– Передохну. Как ты носишь такую тяжесть, бабушка?

– Так мы ж другое поколение. Всю жизнь что-то таскали. Дома, на работе…

– И с работы, – сказал полицейский и засмеялся.

Ведра донесли, поставили на веранде. Один остался разговаривать с хозяйкой, а второй зашел за дом и связался с Фроловым по рации:

– Ну что, майор, видишь серый «Опель»? Это их тачка. В доме предположительно трое. Вы скрытно выдвигайтесь, а мы пойдем туда, выманим их из дома и начнем зубы заговаривать. Будете на позиции, звякни мне на мобильный и сбрось.

Из дома вышел его напарник и сообщил:

– Соседа зовут Вовка, ему около пятидесяти, любит выпить, но бывает здесь редко. Осенью приезжает обычно, чтобы собрать яблоки, или присылает кого-то за ними.

Они обошли «Опель», подошли к крыльцу щитового домика. Оперативник постучал в дверь. Никто не откликнулся. Он постучал громче и крикнул:

– Эй, мужики! Открывайте. Мы за яблоками приехали, Вовка прислал.

Через несколько секунд дверь отворилась, на крыльцо вышел мужчина лет тридцати пяти, закрыл за собой дверь и огляделся.

– Чего ломитесь?

– Так тебе же по-русски сказали: за яблоками. Вовка разрешил собрать и ему привезти. Ему закусывать нечем.

– Ну, собирайте, – сказал мужчина. – Чего в дом-то переться?

– А там мешки лежат. Вовка сказал: возьмите в доме мешки и собирайте.

– Нет там никаких мешков.

– Как нет? Давай мы зайдем, посмотрим.

– Я сам посмотрю.

Мужчина вернулся в дом, прикрыл за собой дверь, слышно было, как он набросил крючок. Прошла минута, другая.

– Нет там никаких мешков, – произнес голос за дверью.

– Как нет?! – возмутились оба оперативника.

– А куда яблоки складывать? – продолжил уже один из них. – По карманам, что ли?

– Ты под кроватью смотрел? – продолжил другой. – Слушай, не финти! Пусти нас, мы мешки найдем, мешать не будем. Не нужна нам твоя баба! Нам бы яблочек собрать. Зря, что ли, два часа сюда по пробкам тащились.

Дверь открылась, тот же мужчина появился на пороге:

– В дом не пущу. Собирайте как хотите. Свои мешки надо иметь.

– Ну что за наглость! – возмутился один из полицейских. – Залез в чужой дом и командует! За это, уважаемый, можем по тыкве тебе дать. – Он обернулся к напарнику: – Слышь, Вася, приехали взять яблоки, а дали по тыкве.

В его кармане прозвенел мобильный. Полицейский достал из кармана аппарат и посмотрел на номер вызывающего.

– О, как раз Вовка! Сейчас он тебе объяснит!

Телефон замолчал, оперативник спрятал его в карман. Посмотрел вдоль дома и увидел, как, сгибаясь под окнами, к ним приближаются двое спецназовцев в черной форме, в бронежилетах и касках.

– Кому ты собирался по тыкве дать? – разозлился мужчина и шагнул из дома. – Ты на кого наехал, сявка?

– Сам ты сявка! Шнырь ты парашный! Да я сам три года чалился и таких, как ты… Давай, выходи-ка один на один – раз такой смелый.

Мужчина обернулся, потом сбежал с крыльца, и сразу же в дверном проеме появился еще один.

Тут же его скрутили спецназовцы. А первого уже прижимали к земле оперативники.

Фролов вместе с бойцами влетел в дом с криком:

– Всем лежать! Руки за голову!

На несколько мгновений все стихло, и вдруг из домика раздался истошный вопль:

– Не подходите! У меня граната! Не подходите! Я всех взорву!..

– Он сорвал чеку! – закричал Фролов. – Всем назад!

Фролов и его ребята успели выскочить из дома до того, как прогремел взрыв.

Отряхнувшись от обломков, Фролов поднялся с земли и заглянул в разрушенный дом.

– Ни фига себе, сходили за яблочками, – прошептал один из оперативников, продолжая лежать.

– Повезло Вовке, – отозвался его напарник. – Компенсацию за свою халупу получит. – И похлопал по спине задержанного: – Ты жив, сявка?

Евдокимов позвонил в Москву и доложил о задержании двоих непосредственных участников покушения на Иноземцева. Признался, что еще одного из убийц взять не удалось, потому что он взорвал себя при задержании.

– Моя недоработка, – посетовал он.

– Ты что, Ваня? – удивился председатель Следственного комитета. – Ты молодец, так быстро все сделал. А главное, смежников опередил. А то они мне уже жаловались на тебя, мол, Евдокимов работать мешает… Взорвал себя, говоришь? Никто из наших не пострадал?

– Ни царапины, вовремя сориентировались.

– Молодцы. Всем объявляю благодарность. Хорошо сработали.

Но сам Евдокимов считал, что хорошего мало. Оба задержанных были ранее судимы и потому отпираться не стали. Только потребовали адвоката. Адвоката привели очень быстро.

Задержанные признались, что согласились за вознаграждение разобраться с каким-то парнем, который насилует девочек. Якобы тот парень заманивает несовершеннолетних к себе домой, накачивает их алкоголем, а потом делает свое грязное дело. Девочки боялись жаловаться, а у насильника большие связи в правоохранительных органах. А потом ему попалась дочка одного мужика, которого знал Колюжный, – их приятеля, взорвавшего себя, и тот попросил наказать. Мужик не шибко богатый, но наскреб на все про все десять тысяч. Калоша поторговался и договорился все устроить за пятнаху…

Они теперь все валили на своего приятеля Колюжного, которого упорно называли Калошей. Мол, Калоша их подбил, наобещал всего, говорил, несчастным девчонкам надо помогать, а то заступиться за них некому… Вроде как и дело благородное, а можно по-легкому бабла срубить.

Задержанных допрашивали по одному, но говорили они совершенно одинаково, словно повторяли выученный текст. Иван Васильевич заглянул в комнату, посмотреть, как со своим делом справляется майор Еремин.

– Значит, вы, гражданин Семочкин, утверждаете, что вам поручили только побить неизвестного вам гражданина? – спросил следователь.

– Говорю, как было. Хотелось по-легкому три тысячи баксов поднять. Калоша ведь нам с Валентином по три штуки пообещал: он даже, это самое, так прямо и сказал: «Можете просто для мебели постоять». А если… Ну всякое же бывает… Типа, если качок окажется, то врежьте ему тоже. Сказал, что можно зубы ему выбить, ребра сломать, по почкам можно бить и по этим… Ну, в пах, одним словом. Но мы даже из машины не выходили. А выстрелов не слышали. И вообще не видели ничего: там же эвакуатор стоял. А потом Калоша пришел и говорит: поехали на дачу, я там рассчитаюсь. То есть нам туда обещали бабки подогнать. Ну, мы приехали в этот домик, забухали немного. А потом эти ваши ввалились… Кто же знал, что у Колюжного граната была? Может, она не его вовсе? Мы-то с Валентином, ну, в смысле, с гражданином Афониным, никакой гранаты не видели. Вы там у себя разберитесь, гражданин следователь, с кем там Калоша повязался, чего он кому наобещался, нас вот под мокруху подставил. А мне ничего шить не надо. Если нарушил чего, то отвечу, а за просто так страдать я не подписывался.