Матерь Божья! После его испуганного взгляда на меня, я оглядела его. Вместо прежней рубашки и брюк, теперь он был одет в один из самых восхитительных смокингов, что я имела удовольствие видеть, доказывая, что некоторые люди просто рождены для роскошной одежды. Костюм был чётким, с ровными линиями, чёрный, красивый и точно подогнан под каждый мускул, с которым соприкасался. Такими же совершенными, как и его смокинг, были его тёмные волосы: с укладкой он не перестарался, как многие другие члены королевских династий. Они были немного покрыты муссом, не слишком длинные, не слишком короткие, с намёком на волну вдоль прядей.

Нельзя разрешать мужчинам быть такими лапочками.

Он вертелся у стола с десертами, попивая шампанское, рядом с симпатичным мужчиной, которого я не могла узнать. Шатен, хоть и не такой тёмный, как принц, карие глаза, загорелый, в элегантном, но стандартном смокинге. Не наследник, тогда… но и — если мне не изменяет память — не правопреемник. В голову нехотя лезли мысли о благотворительной миссии принца Кристиана, потому что было неожиданно видеть влиятельного человека, водящего дружбу с кем-то, кто был ниже статусом и даже не в окружении женщин, готовых упасть в обморок от любого, уверенно произнесённого, слова с милым акцентом. Всё это бесило, потому что я не желала приходить к такому благосклонному мнению. Благотворительность могла стать слабым звеном, которым бы воспользовался отец. У этого принца есть младший брат, а младшие братья подразумевают потенциальных супругов, так что, из этого не могло выйти ничего хорошего.

Сразу после того, как ужин завершился, и друзья отца откланялись, он сообщил нам с сестрой, что нашёл «качественных кандидатов безупречных кровей», и они оба «кажутся здоровыми и хорошо обеспеченными», и что я в особенности должна подготовиться к встрече с тем, кого он считает самым подходящим вариантом, учитывая нужды Ваттенголдии.

Три, тринадцать или тридцать лет — ты никогда не будешь готов услышать подобные слова от своего отца.

— Что будешь делать? — прошептала Изабель, когда отец оставил нас ради беседы с королём Саудовской Аравии.

Хотела бы я иметь умный или хорошо продуманный ответ, но я металась в панике. Мой единственный выход был сделать себя настолько нежелательным кандидатом, насколько это возможно.

Я прекрасно понимала, что будет самоубийством позволить ему увидеть меня беседующей с Кристианом. Для Его Светлости это будет означать, что я включила зелёный свет его махинациям. Именно так, и я остро осознавала, что у меня было всего несколько часов между моими действиями и этим моментом, чтобы я повела себя безобразно с приятелем по КРБ. Правила хорошего тона били чувство самосохранения.

С моим приближением собеседник Наследного Великого Герцога почтил меня взглядом с насмешливым блеском в глазах, что настораживало. Шаг навстречу был сделан с надлежащим поклоном:

— Ваше Высочество, меня зовут Паркер Лоран-Синклер, личный секретарь Его Высочества. Разрешите вас представить?

Я благосклонно кивнула так, как меня обязывал статус, вместо того, чтобы плеваться серой и огнём, что я сделала ранее тем же днём.

— Принцесса Эльза, рад представить вас Его Королевскому Высочеству, Наследному Великому Герцогу Эйболенда Кристиану.

Я склонила голову, и Паркер повернулся к своему боссу:

— Принц Кристиан, с большим удовольствием представляю Её Королевское Высочество, Наследную Принцессу Ваттенголдии Эльзу.

Пришёл черёд для поклона Кристиана, как и этим утром, он идеально его исполнил. Я собиралась ответить собственным реверансом, когда он протянул руку. Он хотел пожать мне руку, словно мы, что, лучшие друзья? Но укоренившиеся манеры матери снова победили. Я неохотно вытянула свою руку вперёд, пока его пальцы не обвили мою ладонь и не поднесли к своим теплым губам.

О, смилуйся Господи! Кожа Кристиана точно выделяла гормоны, потому что я всеми силами старалась подавить дразнящую, почти оргазмическую дрожь, угрожавшую охватить всё моё тело.

Разве поцелуи рук могут вызывать подобную реакцию? Теперь он ещё сильнее раздражал меня.

— Ваше Высочество, — его слова, произнесённые в мою кожу, взбудоражили меня. Моё сердце билось слишком сильно, слишком быстро. От него исходил чертовский аромат. — Приятно познакомиться с вами согласно этикету.

В его словах не слышалось «приятности». Он был напряжён, что было понятно, учитывая то, как я недавно обрушилась на него в коридоре.

Я забрала свою руку и сделала шаг назад, подальше от острого запаха мыла и чистого человека. Что происходит? Я не… Это нужно прекращать. Я же не влюбленная маленькая девочка в постоянном поиске сказки. Я здесь не для того, чтобы упасть в обморок, даже от такого образца мужского великолепия, который выделял феромоны не только при контакте с кожей, но, по-видимому, также и по воздуху.

— Послушайте, — мой голос был окрашен резкостью, но я ничего не могла с ним сделать, даже с помощью надлежащих манер и стыда от потери самоконтроля, — нет необходимости вести себя так чертовски очаровательно. Сохраните свои чары для кого-то, чьи трусы сбегают по ночам. И не нужно со мной заигрывать. Я просто пришла, чтобы извиниться за своё поведение днём. Признаюсь, что я, должно быть, переусердствовала, — моя голова наклонилась в сторону главного здания, — в коридоре. Когда мы, эм, столкнулись друг с другом. Прошу прощения за это.

Момент затянулся, пока под звон бокалов, лёгкую болтовню и приятную музыку вокруг нас Кристиан стоял с отвисшей челюстью от моей прямоты. Даже Паркер вёл себя так, будто из моей шеи торчали две головы. Не важно. Наследный Великий Герцог мог воспринимать мои слова, как хотел, мне не было до этого дела. Я поворачивалась на каблуках, когда Кристиан выпалил:

— Я не делал предложений, тем более грязных. Или чего-то ещё, что вы вообразили, я делал.

Я совершила ошибку, пялясь на его рот, пока он говорил. Его губы были настолько идеальны, сродни тем, что мастера создавали своим статуям.

— Какого чёрта! Я даже вас не знаю, — разгорячился он, — Кроме того, вы наследуете трон. Почему вы вообще решили, что я стал бы делать вам предложение? От большой любви?

Этого было достаточно для того, чтобы перевести мой взгляд от его аппетитного рта к глазам. Он был возмущён, посреди изысканной вечеринки, уже не пытаясь скрываться за напускной вежливостью. И этот его гнев только существенно усилил мой интерес, потому как какой идеальный человек будет огрызаться на женщину на публике?

Паркер зашипел в ужасе от надвигавшегося скандала:

— Ваше Высочество!

Очевидно, я была не единственной особой голубых кровей, кому было сложно сдерживаться на публике. Странно, но от нашей похожести мне захотелось рассмеяться.

Кристиан отмахнулся от своего секретаря, пока я пыталась сдержать ухмылку. Нет больше образца