Река Одер, с крепостями Глогау, Кюстрином и Штетином, представляла французским войскам весьма выгодную оборонительную линию, которой, по мнению маршала Сен-Сира, надлежало им воспользоваться для удержания русских войск и для сохранения в своей власти Берлина и всей страны между Одером и Эльбой. Действительно – если бы удалось вице-королю остановить нашу армию на Одере до прибытия Наполеона со вновь собранными им войсками, то вооружения Пруссии замедлились бы, и к тому же Наполеон, открыв действия с Одера, немедленно вторгся бы в преданное ему Варшавское герцогство и мог усилиться там подкреплениями.

Река Эльба, с крепостями Магдебургом, Виттенбергом и Торгау, и с укрепленными во вторую кампанию 1813 года городами Гамбургом и Дрезденом, была превосходной оборонительной линией, но, по большому своему протяжению (свыше 400 верст), требовала для занятия ее значительные силы, что заставило вице-короля (как будет объяснено впоследствии) отказаться от обороны всего пространства выше впадения реки Заале и ограничиться защитой течения Заале и небольшой части течения Эльбы в окрестностях Магдебурга. Во вторую же кампанию 1813 года, после перемирия, хотя Наполеон извлек важные выгоды из приготовленной им к обороне линии по Эльбе, однако же был принужден оставить ее, когда союзники направили из Богемии превосходные силы на сообщения французской армии, к Лейпцигу.

Вообще все крепости на театре войны были приведены французами в состояние обороняться продолжительное время, что будет изложено подробнее при описании осад.

Важнейшими из пунктов, в военном и политическом отношениях, на сем театре войны были: Берлин, столица Пруссии. Впрочем, с оставлением французскими войсками линии по Одеру удержание Берлина было невозможно, как по топографическим свойствам местности этого пункта, не представляющей средств к упорной обороне, так и по нерасположению берлинцев к Наполеону и французам. Дрезден, столица Саксонии, государства, которого владетель был совершенно предан Наполеону. Во вторую кампанию 1813 года Дрезден приобрел особенную важность в военном отношении, будучи, в продолжении перемирия, укреплен французами и послужив им пунктом опоры и надежной переправы. Кенигштейн, небольшая саксонская крепость на Эльбе, получила стратегическую важность по устроенной там переправе, которая, во вторую кампанию, способствовала Наполеону действовать на сообщения главной союзной армии с ее базисом – Богемией. Гамбург, важнейший из ганзеатических[19] городов, жители которого, невольно сделавшиеся подданными французской империи, ненавидели Наполеона и были готовы принять сторону союзников. Будучи способен к приведению в оборонительное положение, Гамбург был сильно укреплен и упорно защищаем маршалом Даву. Лейпциг, важный пункт в стратегическом отношении как средоточие многих путей северо-восточной Германии, что подавало союзникам возможность обойти расположение Наполеона на Эльбе.

Главными путями действий союзников в первую кампанию 1813 года были направления: 1) от Ландсберга через Берлин и 2) от Калиша через Дрезден. Оба пути вели в Саксонию, занятие которой было весьма важно для обеих сторон. Союзники, овладев Саксонией, преграждали неприятелю доступы к Берлину и в Варшавское герцогство, могли пользоваться для продовольствования войск средствами плодородной и хорошо населенной страны, и, наконец, внося оружие внутрь Германии, надеялись приобрести в ней союзников либо, по крайней мере, способствовать частным восстаниям жителей. Виды самой Австрии весьма много зависели от развития наступательных действий российско-прусской армии. Наполеон, со своей стороны, мог удержаться в Германии не иначе, как занимая Саксонию и располагаясь на Эльбе; с потерей этой линии он неминуемо должен был отступить за Рейн, что влекло за собой отложение от него членов Рейнского союза.

На основании этих соображений первоначальным предметом действий российской армии было занятие Саксонии. Жители сей страны, подобно прочим соотечественникам своим, готовились восстать против французов, и, если бы это случилось в действительности, то подданные короля вестфальского последовали бы примеру саксонцев и союзники открыли бы военные действия не на Эльбе, а на Рейне: таким образом, освобождение Германии совершилось бы скорее и стоило бы несравненно меньших пожертвований. В особенности же это было бы выгодно для Саксонии, которая, быть может, не сделалась бы театром войны в продолжение полугода и не лишилась бы, при заключении мира, значительной части своих владений.

Причиной всех невзгод, постигших Саксонию, был сам король Фридрих-Август. Достойный уважения в домашнем быту своем, любимый подданными, коими управлял уже почти 45 лет, король был набожен до ханжества, тщеславен во всем, что касалось внешней обстановки его сана, и неспособен к решимости в важных случаях. Наполеон и подвиги его произвели на Фридриха-Августа чрезвычайное влияние, а благосклонность к нему завоевателя совершенно покорила его. Тем не менее, однако же, вторжение русских в Пруссию, появление наших войск в Берлине и вооружения прусского народа встревожили Фридриха-Августа. Очевидно было, что Саксония сделается театром военных действий и что надлежало непременно пристать к одной какой-либо из сторон. Всего опаснее было оставаться нейтральным среди столкновения чужеземных армий; но король не только поставил себя в такое невыгодное положение, но удалился из своей столицы, предоставив управление государством комитету (Regierungs Kommission). Убеждая народ соблюдать верность, тишину и спокойствие, король изъявил намерение исполнять принятые им на себя обязанности в качестве члена Рейнского союза. 13 (25) февраля он оставил Дрезден в сопровождении своей фамилии, некоторых министров и французского посла, барона Серра, взяв с собой 200 000 талеров звонкой монетой, более 4 миллионов облигациями и большую часть драгоценностей из кладовой «Под зелеными сводами» (Grüne Gewölbe). Для охраны короля и его сокровищ были назначены два кирасирских полка и небольшой отряд пехоты. Сначала он уехал на границу своих владений с Баварией, в Плауэн, откуда в конце марта удалился в Регенсбург, а потом, вверившись покровительству Австрии, отправился 1 (13) апреля в Прагу.

Между тем Саксония была предоставлена всем случайностям борьбы между сильными ее соседями. Король предписал собрать в Торгау все саксонские войска, как прибывшие из России, так и вновь сформированные, но, вместо того чтобы, исполняя обязанности члена Рейнского союза, присоединить их к армии вице-короля, запретил впускать в сию крепость, а равно и в крепостцу Кенигсштейн, как французские, так и российско-прусские войска. Впоследствии несколько раз отказывал он Наполеону в его требовании присоединить саксонскую кавалерию к корпусу Нея, а равно отклонялся от содействия союзникам. Поступая таким образом, он подражал австрийскому правительству, но положение Саксонии не допускало подобного колебания в политическом отношении, и сам король убедился в этом, но тогда уже, когда нельзя было поправить дело1.

Основная идея плана действий союзной российско-прусской армии была предложена генералом Шарнгорстом во время пребывания его в Главной квартире императора Александра. По свидетельству самого Шарнгорста, на первый раз условлено было только, чтобы «армия Витгенштейна направилась к Магдебургу, армия Блюхера – к Дрездену, а Главная армия должна была следовать за войсками Блюхера в расстоянии трех переходов». Шарнгорст предполагал, собрав большую часть пехоты и регулярной кавалерии на левом крыле фронта действий, противопоставить там неприятелю упорное сопротивление, а между тем обойти его левый фланг легкими войсками, приданными правому крылу союзников2. Причиной, побуждавшей к такому разделению сил на две отдельные армии, было опасение, с одной стороны, чтобы Наполеон не повторил обхода, совершенного им в кампанию 1806 года, а с другой, чтобы он, обойдя нас с правого фланга, не отбросил союзные войска к нейтральной богемской границе. План действий, предложенный Шарнгорстом, возбудил сомнение не только в нашей, но и в прусской Главной квартире. Генерал Кнезебек, приобретший славу большого стратега, предлагал направить войска Блюхера и Витгенштейна в совокупности к Магдебургу, против вице-короля, и, опрокинув его превосходными силами, приступить к осаде крепостей на Эльбе; а для возбуждения жителей Вестфалии и бывших прусских областей к восстанию против французов отрядить туда легкие войска. Но неограниченное доверие императора Александра к Шарнгорсту заставило союзников предпочесть предложенный им план действий3.