Но кровопийца на его сарказм внимания не обратил:

— Я умру скоро. Неделя — это максимум. На ноги уже встать не смогу. Если вас взяли для выкупа, и вы выживете, отправьте с почтовиком записку в замок Кирами. Пусть мать больше не ждет. Обещай, перевертыш.

Лю поморщился, но, видимо, решил, что такую мелкую услугу даже убийце можно оказать:

— Обещаю.

— Славно. Или у нас всех троих есть другой вариант. Возвращенка, если ты подползешь ко мне и подставишь шею, то уже через полчаса мы будем свободны.

Лю покачал головой:

— Не слушай его, Отрава. Он-то, конечно, выберется, но нас вытаскивать не станет. А тебя при этом убьет — представляешь, какой он сейчас голодный?

— Я смотрю, ты тоже расист, — с тем же равнодушием заключил Кристофер.

Отрава сначала бросила на него брезгливый взгляд, но потом посмотрела на Лю:

— Я привязана к столбу сзади. Поэтому даже если б захотела, то не смогла.

— Еще одна надежда хрякнулась, — отозвался кровопийца. — У меня какая-то черная полоса началась.

Больше они не разговаривали. Обсуждать при постороннем свои дела или переживания не хотелось. Да и отсутствие воды сказывалось — во рту уже и без того пересохло, на болтовню сил не находилось. К ним так никто и не заходил — заглядывали только иногда в окно, проверяли, но больше ничего не делали. Наверное, стоило радоваться хотя бы этому.

Но к вечеру все же зашел молчаливый охранник. Внимательно на всех посмотрел, подергал цепи Лю, а потом подошел к кровопийце и воткнул ему стрелу в основание шеи. Кристофер при этом не произнес ни звука, только глаза на пару мгновений закрыл.

— Доброй ночи, гости дорогие, — сказал охранник напоследок, а потом вышел и запер дверь.

Едва стемнело, Лю улегся на бок и почти сразу уснул. Восходящая ночная звезда давала совсем мало света — кровопийцу разглядеть теперь было невозможно. Отрава видела только, что он сидит в той же позе. Она же никак не могла задремать: стянутые запястья ныли невыносимо, хотелось пить и есть. Но Отрава глупо думала только о том, как будет справлять нужду, ведь рано или поздно терпеть не сможет. Ей грозила смерть, возможно, пытки или изнасилование, а она могла думать только о том, что рано или поздно захочет в туалет. Как необъяснимо глупо себя чувствуешь, когда мелкие потребности тела становятся чуть ли не важнее всего.

Она вздрогнула, почувствовав движение на отекших руках. Потом, замерев, ощутила, как веревка дернулась, причинив невыносимую боль опухшей коже.

— Возвращенка, — позвал кровопийца из темноты. — Почему твое сердце вдруг заколотилось? Что случилось?

Отрава, вместо ответа, подняла освободившиеся от пут руки и принялась растирать затекшие запястья, сама еще не понимая, что произошло.

— Ха. Вот это сюрприз. Почему же вы сразу не сказали, что привели с собой кудесника?

Точно, это Нанья! Она не бросила их! Она жива! И сейчас, наверное, вся трясется от ужаса, прошептав заклинание. Она должна быть где-то неподалеку, но вряд ли сможет в одиночку справиться со всеми разбойниками или заклинанием разбить железные кандалы Лю. Отрава встала на четвереньки, а потом на трясущиеся ноги.

— И вот теперь у тебя есть выбор, возвращенка. Если я буду сыт, то смогу освободиться, и твоего дружка спасу — их цепи не рассчитаны на кровопийц. Обещаю, что постараюсь тебя не убить.

Он говорил очень тихо, поэтому Лю не проснулся — на восходе ночной звезды перевертыши обычно крепко спят, да еще и раны с изнеможением сказались. Отрава смотрела на него совсем недолго. Какой тут выбор? Если есть хоть один шанс, чтобы он выжил, то разве она имеет право выбирать?

Она решительно шагнула к кровопийце, села перед ним на колени, выдернула стрелу из его шеи, наклонила голову набок и убрала волосы.

— Смелая возвращенка, — теперь он шептал, но точно так же монотонно. — Но давай-ка поближе, я сейчас не слишком способен на ухаживания за едой.

Отрава только теперь ощутила, насколько сильно боялась. Она, наоборот, отодвинулась, но потом заставила себя протянуть к нему руку. Кровопийца вцепился в запястье сразу, стало невыносимо больно, будто руку кипятком обожгло. Она стиснула зубы, чтобы не закричать. Но все равно долго выдержать не смогла — ударила его по лицу и тут же выдернула руку. Задыхаясь и уже трясясь всем телом, напомнила себе о ставках.

— Сейчас… сейчас… — она убеждала скорее себя, чем его.

Но Кристофер теперь с легкостью рванул вперед, словно на его руках не было неподъемных цепей, схватил сам и вгрызся в то же место. Отрава вскрикнула. Позади звякнули цепи.

— Что ты творишь, ублюдок? — заорал Лю. — Я тебя сейчас на куски разорву! А ты, гадюка, куда полезла?! Я тебя разве не предупреждал?! Тупая Отрава, как ты смеешь свою бесценную жизнь отдавать какому-то полумертвому уроду?

У него даже нашлись силы, чтобы вскочить на ноги, а звон цепей только добавлял шума. Кровопийца оттолкнул от себя Отраву.

— Как не вовремя сегодня ночная звезда поднимается.

Он легко встал, ухватил зубами за железное кольцо вокруг своей руки, а второй с явным усилием рвал в другую сторону, пока железный болт не вылетел. С другой рукой справился еще быстрее — он будто на глазах наполнялся силой. Лю при этом продолжал орать, успокоить его в этот момент было невозможно. На улице начался шум.

— Кристофер, умоляю, освободи его! Умоляю! — Отрава кричала в полный голос, сейчас уже было все равно.

Но кровопийца на нее даже не посмотрел, сразу направился к двери.

— Кристофер! — она бросилась следом и теперь перекрикивала даже Лю. — Нас выкупят! Мы очень важные люди! И тогда мы вернемся в замок Кирами! Я клянусь, что мы отомстим и тебе, и твоим родным!

Кровопийца замер. И буквально через мгновение оказался рядом с мечущимся в своей бессмысленной ярости перевертышем, содрал с него оковы и тут же отлетел в сторону, чтобы тот на него не набросился. Лю же переворачивался, раздирая на себе одежду.

Дверь уже отпирали.

— Ха. Не успел.

— Они накормили кровопийцу! — заорал первый влетевший в сарай. — Все сюда! Оружие! Все сюда!

Лю бросился на Кристофера, но тот теперь передвигался с необычайной скоростью, и потому снова оказался в другой части сарая.

— Перевертыш, темный хряк тебя дери, давай для начала с этими разберемся, а потом уже друг другу морды будем бить, — его спокойный голос в начавшемся хаосе звучал до абсурда неестественно.

Но Лю его услышал и каким-то образом смог перенаправить агрессию. В конце концов, ему нужно было выпустить пар, и разбойники для этого в самом деле подходили больше. Он кинулся к открытому проходу первым, кровопийца за ним. Отрава слышала только рев и крики, но понимала, что тамошнее зрелище не для слабых. Когда и она подобралась к двери, зажимая ладонью кровоточащее запястье, то на другом конце лагеря увидела Нанью, державшую перед собой невидимую стену, на которую натыкались все, кто побежал в ее сторону. И теперь вышло, что они втроем сжимали всех разбойников, которые находились в лагере, а те даже не знали, в какой стороне больше шансов на спасение.