Действительно, Алексей вспомнил, были сообщения в прессе: за последние полтора месяца произошло два самоубийства в этом крупном и весьма известном Концерне. Стало быть, заботливое руководство испугалось за свою репутацию и решило принять меры.

Дальше в документе шел список вопросов, которые Михаил собирался задавать сотрудникам Концерна: как они относятся к самоубийству коллег, как оценивают перспективы своего карьерного роста, отношения с другими сотрудниками, с начальством, как дела в семье, с детьми и прочее.

Игорь нажал на первый видеофайл. Небольшой кабинет. «Вот за этим столом я буду принимать сотрудников. Это стул для посетителей, это мое кресло…» – комментировал мужской голос.

– Это Миша говорит… – прошептала Катя.

«Лишней мебели нет, если и была, то вынесли. Это хорошо, ничего отвлекающего. Против моих записей руководство не возражает, я объяснил, что они мне нужны для последующего анализа…»

Камера обогнула стол, затем в нее попали собственные ноги Козырева, усаживающегося в кресло, после чего камера уставилась на дверь. «Прошу вас!»

В кабинет вошел мужчина, энергично потряс руку психиатра и сел на стул. Первые пять минут Алексей с Игорем внимательно слушали диалог, потом прокрутили запись немного вперед. Мужчина был спокоен, на вопросы отвечал бойко, и все у него в жизни оказалось прекрасно, если верить его словам.

Кис вспомнил старый анекдот про психбольницу:

«Приходит сумасшедший на комиссию, у него на веревочке калоша. Врач спрашивает: что это у вас? – Моя собака Шарик. – М-да, придется вам полечиться еще.

Через несколько месяцев снова комиссия, тот же псих с калошей. Врач: что это у вас? – Как что? Калоша! – Отлично, теперь можем вас выписать.

Выходит псих на улицу, обращается к калоше: «Ну что, Шарик, ловко мы их провели?»

Вот так, наверное, и ведут себя сотрудники Концерна с психиатром: они знают, что его задача – выявить потенциальных самоубийц. И весьма возможно, что после его заключения руководство поторопится их уволить… Так что все шарики назовутся калошами, без сомнения.

Они снова услышали голос Михаила Козырева, но качество звука выдавало, что наложен он был потом, поверх записи, с помощью программы монтажа видеоклипов. Психиатр комментировал встречу, но не столько ответы, сколько жесты и интонацию посетителя. Алексею даже стало интересно. Он открыл наугад еще две записи, немного посмотрел: один мужчина и одна женщина, схема та же – бодрые голоса, повышенно-честные лица, мнимая раскованность, напряженные короткие ответы. Женщина даже положила руки на коленки, как школьница. Алексей не удержался, бегло прослушал комментарии психиатра и с удовольствием отметил, что он и сам примерно так же оценил этих двоих: люди без второго дна, с рядовыми проблемами, больше всего боятся потерять престижную работу…

Закралась мысль: а возможно ли вообще в короткой беседе вычислить потенциального самоубийцу? Ведь шарики калошами прикидываются. А нервозность легко отнести за счет страха увольнения. Всерьез ли Концерн рассчитывал выявить слабое звено в своих рядах, или эти встречи из разряда пиара: мол, вот как мы заботимся о сотрудниках, наняли психиатра, чья задача выявить и спасти заблудшую душу?..

Интересно было бы узнать, что думал об этом сам Михаил Козырев. Только уже вряд ли удастся…

Детектив не мог позволить себе слушать все записи подряд: каждая длилась примерно двадцать минут, за один день Козырев проводил четырнадцать-пятнадцать встреч, а дней было пять. Есть ли среди этих записей хоть одна, существенная для дела? Если да, неплохо бы ее как-то вычислить…

Он снова вернулся к списку. На каждую дату имелось, кроме видеофайлов, еще по документу, а за пятницу целых два, из-за чего Алексею сразу захотелось просмотреть именно их, но он подавил искушение: нужно сначала понять, что эти документы представляют собой в целом, чтобы увидеть, в чем отличие пятницы. Он открыл первый, понедельничный, за ним второй… Это оказались краткие отчеты по встречам за каждый день. И Кис перешел к пятнице.

Один из двух документов тоже оказался наброском отчета, зато второй…

«У встречи с Ириной оказалось неожиданное продолжение.

Я только вышел из книжного магазина на Полянке, как услышал, что кто-то зовет меня. Обернулся. Серо-зеленые тревожные глаза, точеный носик и… надо же, я не обратил внимания в первый раз: веснушки на нем. Это мило.

Она ко мне подбегает, чуть запыхавшись. Действительно ли случайна наша встреча? Моя секретарша не могла проболтаться о том, куда я еду после работы… Надо будет все же ее расспросить».

Алексей остановился. Это продолжение! А где начало?

Он стал прокручивать по очереди все видеозаписи за пятницу. «Серо-зеленые тревожные глаза, точеный носик»… Ага, вот и она! Серо-зеленые глаза и… верно, веснушки при офисном освещении незаметны. Ну что ж, посмотрим, посмотрим, что тут за история.

На видеозаписи молодая и весьма миловидная женщина в деловом костюме (юбка и приталенный пиджак, цвет между серым и бежевым) усаживается на стул, заправляет за ухо выбившуюся из прически прядку светлых волос. На предыдущих записях посетители ждали, пока психолог заговорит сам – а он начинал с просьбы представиться, – однако она завязала беседу первой:

– Значит, вас наняли для того, чтобы…

– Уместнее будет слово «пригласили».

– Подозреваю, что разница в терминах интересует только вас! – Улыбка у нее яркая, дерзкая.

Надо же, она ведет себя вызывающе, удивился детектив. И зачем? Не хочет играть в «шарика и калошу»? Алексей ожидал услышать наложенный голос Михаила, как на других записях, но нет, психиатр почему-то от комментария воздержался.

– А что интересует вас? – продолжал Козырев.

Он тоже отступил от схемы, задал вопрос нестандартный. Принял ее игру?

– Вы считаете, что самоубийства заразительны? Или так считает наше руководство?

– Ваше руководство обеспокоено тем, что…

– Я знаю. Скандал в благородном семействе. Так самоубийства заразительны?

– Это ведь не вирус. Но – пример. Тот, кто лишь подумывал о самоубийстве, может решиться на акт под влиянием примера. У вас в Концерне ведь уже два случая. И нельзя исключить, что…

– Вы вообще думаете, что говорите, господин психиатр? Есть же поговорка: «дурной пример заразителен». Ее все знают, даже последние тупицы! А вы тут с умным видом мне ее растолковываете… Или вам за время платят?

– Нет, подушно, – отвечает он.

В голосе его чувствуется веселое любопытство. Ага, он тоже заинтригован странным поведением этой женщины, – отметил детектив.

– Простите?

– Повстречно. За каждую душе-встречу.

– Да я уже поняла, хватит объяснять, зануда вы какой!