– Вот уже много часов он смирно сидит на каталке в приемном покое отделения скорой помощи, – сказала мне медсестра.

За все время не произнес ни слова и почти не пошевелился, так и застыл истуканом в своих засаленных обносках, не выказывая никаких чувств. Странный он какой-то: не то чтобы чем-то подавлен, но и не абсолютно спокоен. Поскольку дело происходило в Восточной Лос-Анджелесской больнице, я сразу понял, что передо мной бездомный.

– Вот, знакомьтесь, известный телевизионный продюсер, – со смешком закончила медсестра, понизив голос, чтобы не слышал пациент.

– Так-таки телепродюсер? – я решил, что она шутит.

– Он всегда так представляется, – ответила сестра, – я, говорит, известный бездомный телепродюсер.

Я заглянул в карту больного. Там говорилось, что Уильям то проживает в приюте, то уходит оттуда и время от времени поступает по скорой помощи сюда, в Восточную, каждый раз по поводу проблем с психикой. Он был высок и костляв, шапка густых пшеничных волос и того же оттенка пышная борода делали его похожим на исхудавшего льва. Я подошел к нему, представился и спросил, что с ним случилось.

– Голова, – односложно ответил он, – поранился.

Я попросил разрешения осмотреть его затылок. Он ответил утвердительно, взглянув на меня пустыми глазами.

На затылке обнаружилась ссадина, настолько глубокая, что кое-где даже просвечивала цветом слонового бивня обнаженная кость черепа.

– Как это произошло, Уильям? – спросил я.

– Упал.

Он и правда был весь какой-то заторможенный. Я осмотрел его, но не заметил на руках дорожек от инъекций. Не было при нем и никаких аксессуаров завзятого наркомана. Я просмотрел анализы – при поступлении у Уильяма взяли на анализ мочу и кровь, однако не обнаружилось и следа наркотических средств.

– Медсестра говорит, вы продюсер на телевидении, да? – уточнил я.

– Да, – сказал он, а потом назвал два ситкома и один сериал про полицейских, популярный в 1980-х годах.

– И вы их продюсировали?

– Точнее, я был исполнительным продюсером, – монотонно, как робот, произнес он.

– Как же случилось, что после всего этого вы оказались бездомным?

– Уволили.

Я еще раз заглянул в карту и удостоверился, что он не женат.

– У вас была жена?

– Развелись.

– А дети?

– Двое.

– Уильям, скажите, вы выпиваете?

– Нет.

– Принимаете вещества?

– Нет.

Поскольку у него не было перелома черепа, я велел врачу отделения скорой помощи промыть рану и наложить швы. Но клиническая картина у меня не складывалась. Была здесь какая-то странность: чем объяснить полную безучастность этого экс-продюсера? Почему его чувства словно заморожены? И я назначил бездомному МРТ-исследование. Эта процедура не подвергает пациента воздействию радиации, а я, может, обнаружу «зебру» – так в микрохирургии называют один очень редкий диагноз.

Через пять часов, когда я закончил очередную операцию, позвонили из рентгенологии.

– Тут для вас кое-что есть, – сказала рентгенолог.

Я спустился в ее кабинет, и она вывела на экран компьютера результаты томографии Уильяма. Один за другим передо мной мелькали снимки. Вот нос Уильяма, а это его глаза, лобная кость, дальше верхушки передней части лобных долей, а затем – яркое белое сферическое пятно размером больше куриного яйца, которое устроилось как раз посередине между правой и левой лобными долями.

Не надо быть врачом, чтобы заметить эту патологию или сообразить, что она не может не давать о себе знать.

Planum sphenoidale meningioma, вот что это такое – менингиома площадки клиновидной кости. Под этим заковыристым названием скрывается редкий вид опухоли, которая медленно растет прямо по центру лобной доли коры, в области, ответственной за мыслительные и исполнительные навыки высшего порядка. Новообразование такого типа не врастает в окружающую мозговую ткань и не может считаться злокачественным. В случае Уильяма оно явно росло исподволь, десятки лет, помалу, как медленно, но неотвратимо надвигается ледник.

Когда опухоль только пошла в рост, лобные доли не препятствовали ей, а приспосабливались, постепенно отодвигаясь в стороны, давая ей место. Но потом она разрослась уже так, что эти зоны под ее давлением прижались к внутренним стенкам черепной коробки. Равномерность этого мягкого, но неуклонного давления постепенно видоизменила лобные доли. Как вода за тысячелетие способна выдолбить изнутри огромный камень, так и постоянное устойчивое давление заставляет мозг менять форму. Однако симптомы – затухание эмоций и мотивации, утрата творческих способностей и самоконтроля – часто неотличимы от симптомов тяжелой степени депрессии или деменции, особенно потому, что они нарастают очень медленно, по мере того, как опухоль увеличивается и давит на лобные доли все сильнее, все больше прижимая их к непреодолимой преграде в виде стенок черепа. Из-за медленного и слабо проявляющегося натиска, равно как и из-за сходства симптомов с другими заболеваниями мозга, нам обычно не удается диагностировать Planum sphenoidale meningioma на ранних стадиях.

Единственным выходом при диагнозе Уильяма было удаление опухоли хирургически, но задача эта очень непростая. Через несколько дней Уильям лежал у меня на операционном столе, и я осторожно отворачивал вниз лоскут кожи с его лба, оставляя свободно свисать перед глазами и носом. Затем просверлил по кругу отверстия и с помощью маленького элеватора (тонкое нейрохирургическое «долото») принялся поднимать костный лоскут лобного участка черепа. И как будто в знак протеста последние тонкие костные соединения вдруг потрескались и отвалились обломками со звуком, какой бывает, когда расщепляется дерево.

А вот и несравненный шедевр, сотворенный Матерью-природой, высшее и окончательное испытание для талантов резчика-скульптора от нейрохирургии. Ни одна другая часть мозга не таит в себе столько опасностей, сколько срединная часть лобной доли, где глубокая борозда, или продольная щель, разделяет большие полушария мозга, как киль разграничивает днище корабля. По центру черепа спереди назад спускается плотная ткань серого мозгового вещества. Кроме того, здесь же залегает гигантская вена, дренирующая кровь из всех тканей мозга. Я скоагулировал ее, отсек несколько сантиметров, и открылось мое операционное поле: правая и левая лобные доли Уильяма, между которыми раскинулась опухоль.