— Это еще зачем? — ожил один из амбалов, правда, лицо его мне незнакомо.

Да и на амбала не смахивал — остальные притихли, глядя на мужчину. Точно за главного, пока Феликс на больничной койке. Только вот тоже слабоумием страдает, раз вопросы глупые задает.

— Вообще-то при пулевых и ножевых ранениях мы обязаны сообщаться в полицию, если вы не в курсе, — читала лекцию, как детишкам нерадивым, правда, как оказалось, зря.

Недоумки — они в Африке недоумки, с лицами, не отягощенными интеллектом, а также куриным мозгом в головах. Один из имбицилов, стоящий рядом, дернул меня за руку, а в живот мне уперлось что-то твердое.

Хотя понятно, что — другого я от этого контингента и не ожидала. Даже не страшно. Точно пора к Виктору Михайловичу.

— Дернешься к ментам — пристрелю, — шипел мужик мне на ухо, а я лишь с громким стоном выдохнула.

Н-да, тяжело с ними. Как будто с другой планеты прилетели эти недоумки.

— Ты бы железяку свою убрал, — повернула голову в сторону амбала, встречаясь с ним взглядом. — А то потом проблем не оберешься, придурок.

— Слушай, — он даже в лице поменялся, округляя глаза. — А я тебя вспомнил. Это же тебя мы Феликсу на день рождения в сауну привезли. На остановке стояла, а мы…

— Ты первый списке, — перебила его пламенную речь, не желая вспоминать ни тот день, ни этих идиотов с тупыми физиономиями.

— Каком списке? — мужчина опешил, видимо, и с чувством юмора, и с банальной логикой у него настоящие проблемы.

— Смертников, придурок! — выпалила ему прямо в лицо, уже не сдерживая свой гнев. — Пушку убери, а то… — договорить не успела.

— Рома, ты бы и вправду убрал свою железяку, — услышала довольно приятный мужской голос и повернула голову. — Нечего девушку пугать, она же нашего друга спасла, — и обладатель бархатного голоса расплылся в улыбке.

Не такой красавец, как Феликс, но тоже ничего. Ох, как же вы меня достали, гормоны. Какого хрена каждого симпатичного мужика рассматриваете как потенциального кандидата в сексуальные партнеры. Дались они мне — без них так хорошо жилось. Скучно, конечно, зато стабильно.

И никакой тебе нервотрепки, апатии, плохого настроения и воспоминаний. Ну их к черту! Достали уже, сил больше нет!

— Вы кто? — я прищурилась, одергивая руку, так как амбал действительно спрятал ствол и меня отпустил.

— Друг, — мужчина излучал такую ауру уверенности и непробиваемости, что я слегка поежилась. — Близкий, — добавил и кивнул, чтобы я уж наверняка не сомневалась, что спорить с ним бесполезно. — Как он?

— Состояние удовлетворительное, — решила я не испытывать судьбу и дальше, так как мужчина действительно внушал доверие. — Если завтра утром в себя придет, то к вечеру переведем его в обычную палату, — сделала паузу, но как только мужчина открыл рот, резко оборвала: — К нему нельзя! — замотала головой из стороны в сторону. — И толпиться здесь необязательно.

— Охрана останется, — серьезный тон мужчины снова громко кричал о том, что спорить бесполезно. — Во избежание повторений со стрельбой, — добавил, так как я действительно в таком ракурсе не рассматривала данный вопрос.

В принципе, он прав, да и кто я такая, чтобы запрещать ему? Есть заведующий отделением, главврач, в конце-то концов, вот пусть и сами разбираются в этой головомойке, а меня увольте.

Симпатичный мужчина достал из внутреннего пиджака портмоне и сказал:

- Вам за спасение…

- Стоп! — резко прервала, вспомнив те триста баксов. — Это моя работа.

- Как скажете, — сказал тот, при появлении которого все остальные притихли. — Я хотел просто вас отблагодарить.

Спорить я не стала — сил уже не было. Пожелала всего хорошего и отправилась к себе в хирургию. Марине не сообщила, что Феликс, которого она уже заранее окрестила “моим”, сейчас в реанимации. А я вроде как жизнь ему спасла. И мне снова предлагали деньги — только теперь за другие услуги. Эх, где мой старый добрый скальпель?

“Кровожадность — не твой конек, Анжелика Сергеевна”, - ожил мой внутренний голос, когда я заполняла историю болезни.

— Надо же когда-то начинать, — усмехнулась я в пустой ординаторской.

“Лучше проигнорируй”, — все-таки решил меня сегодня добить, на что я снова усмехнулась.

Интересно, а лучше для чего? Я вообще решила не иметь с ним никаких дел. Хватит мне одного родственника-бандита — второго моя нервная система рядом точно не выдержит.

Но весь следующий день я только и делала, что думала о Феликсе. Даже пару раз звонила, чтобы узнать, пришел ли в себя. А значит, завтра мы с ним точно встретимся. Смена у меня дневная, потому что персонала не хватает, но зайти придется. Ведь сто процентов зав отдаст мне нового пациента, которого сама же и оперировала.

Каюсь, перед уходом домой я все же заглянула в реанимацию. Не положено, конечно, но девочки меня пропустили. На пару минут. Не больше.

Я стояла и смотрела, как работали приборы, а Феликс ровно дышал. С закрытыми глазами. Правда, веки дрогнули пару раз, или это мне просто показалось? Решила поскорее свалить, чтобы не встречаться с ним как можно дольше.

И вот сейчас я стояла перед заведующим отделением хирургии, пытаясь все-таки отмазаться от нового пациента:

— Святослав Михайлович, а может, Василию отдадите? — в очередной раз скривилась, всем своим видом показывая, как мне дороги эти пациенты, будь они не ладны. — У меня и так завал! — провела тыльной стороной ладони по горлу, но наш горячо любимый шеф (как мы его ласково за глаза называли) был непреклонен:

— Орловский Феликс Германович, — кинул на стол историю болезни. — Забирай, — ткнул в меня пальцем. — И без разговоров, Краснова. Там друг нашего больного потребовал лучшего врача. Считай это комплиментом.

Выдохнула. Резко. Схватила бумажки и фыркнула на ходу, демонстрируя заведующему спину:

— Ну спасибо, дорогой Святослав Михайлович!

Вот же, счастье-то привалило. Хотя сама же вчера предполагала, что отдадут Феликса в мои нежные, но надежные руки. Только вот сегодня передумала — да, непостоянная я. Имею, между прочим, полное право.

Только вот как в палату-то зайти? Чтобы не заметил этот негодяй, как руки мелкая дрожь бьет. Хорошо еще Маринка с расспросами не приставала, а то бы точно я вспылила раньше времени.

А может, он меня не узнает? Думаю, за это время не одна женщина побывала у него в постели. Ой, какая мне вообще разница?

Правильно, никакой. Я просто выполняю свою работу.

Переступила порог палаты, перед этим сделала несколько дыхательных упражнений и сразу же наткнулась на удивленный взгляд мужских глаз.

— Ну нифига себе! — Феликс действительно был удивлен и даже не скрывал этого. — А я думал, что мне показалось, когда голос твой слышал в реанимации, — намерено, как я полагаю, сделал паузу, а после расплылся в улыбке: — Здравствуй, Малинка! Вот ты и попалась!