“Завали его!” — зверь рвался наружу, но я лишь глаза закрыл, не желая ни с кем спорить.

Даже со своим внутренним зверем.

Который, черт бы его побрал, прав!

С утра разбудил телефон — начальник службы безопасности интересовался моим самочувствием. Хороший мужик, сдержанный, умеет в нужное время промолчать, а иногда и зубы показать. Не мне, конечно, врагам нашим, за что и ценю.

— Как ты? — один из немногих, кто не выкал мне и по имени-отчеству не называл.

— Жить буду, — скривился, так как в боку заныло. — Как парни?

Со мной в машине было двое. Просто приказ “Поехали”. Даже не знали, куда и зачем. А потом стрельба — кто ж знал, что Савелий, сука, засаду на дороге выставит.

— Санек скончался, — мужчина на том конце провода вздохнул, а у меня рык вырвался. — До города довести не успели.

Уже не рассчитывая получить хоть какие-то хорошие новости, протянул:

— А второй…

— Костика зацепило несильно, но у него мать медик, — я выдохнул, хоть здесь можно не переживать и виноватым себя не чувствовать. — В общем, Руслан Андреевич все уладил.

Да уж, этот умеет — недаром его многие боятся. По имени-отчеству практически все называют, а некоторые еще глаза в пол опускают. Руслан — кремень, цены ему нет. Решает все вопросы быстро, безболезненно, а главное — с выгодой для нас.

— Вы там сильно не светитесь, — я снова скривился, так как рана ныла еще сильнее. — Я выйду из больнички, повоюем.

Парни давно рвались в бой. Сто лет не разминались. Вот и представится случай — нечего злость внутри накапливать. Савелий, наверное, рассчитывал, что я сдохну, а он все быстро приберет к рукам.

Козел старый! Неужели не допер, что война бы была в любом случае? Не я, так Руслан бы с Артуром прикопали его в какой-нибудь навозной куче.

— Урою! — все-таки взревел, глядя в стену напротив, и снова схватился за бок.

Да где ж этот чертов врач? Или на крайняк медсестра? Мне сказали, что лучшего хирурга приставят ко мне на двадцать четыре часа в сутки. Укололи бы что-нибудь, а то скоро выть начну и на стену лезть от боли.

— Ну ни фига себе! — мои глаза на лоб полезли, когда открылась дверь, а на пороге появилась… Малинка. В белом халате и с бумажками в руке. — А я думал, что мне показалось, когда голос твой слышал в реанимации, — намерено сделал паузу и расплылся в улыбке, так как безумно рад был ее видеть: — Здравствуй, Малинка! Вот ты и попалась!

Нахмурилась, а после уткнулась в свои бумажки. Молчит, сопит, смешно раздувая ноздри, и, кажется, безумно зла на меня. Интересно бы знать, с чего вдруг?

— Орловский, как вы себя чувствуете? — подняла глаза, полные безразличия, а меня взбесил ее тон.

— Какого хрена, Марина? — осекся, а после снова улыбнулся, прищуриваясь. — Или все-таки не Марина?

— Меня зовут Анжелика Сергеевна, и я — ваш лечащий врач, пациент Орловский, — строгим голосом вещала моя Малинка, как будто учительница младших классов передо мной, а не страстная женщина, которая каких-то десять дней назад отдавалась целиком и полностью.

Черт, надо же, какая фигня вырисовывается — за это время ни одной бабы в моей постели не побывало. Потому что хотел одну-единственную.

А она сейчас проявляет какую-то непонятную отчужденность, показывает мне свою гордость, а также безразличие вкупе с презрением.

— Значит, в реанимации мне точно не почудилось, — я проигнорировал боль, усаживаясь на кровати и опираясь спиной о подушку. — И куда же ты пропала, Анжелика Сергеевна? Кстати, — удивился, так как только сейчас подобная мысль пришла мне в голову. — Ты нафига соврала с именем? Так бы я тебя быстрее нашел.

— Зачем? — Малинка замерла, уставившись на меня, а я с невозмутимым видом выдал:

— Мне понравилось.

Выдохнула, вызывая очередную улыбку. Надо же, несмотря на ноющую рану и кучу проблем в перспективе из-за вчерашней стрельбы, настроение сделало резкий скачок вверх.

А сейчас, чувствую, вообще до небес взлетит, потому что упражняться в остроумии с симпатичным врачом — это кайф в чистом виде. Только она может дерзить, не боясь последствий. Надо же, меня, оказывается, это безумно заводит.

Черт возьми! А Савелий даже подсобил, если посмотреть с другой стороны. Но все равно он труп. Пусть уже заранее себе место на кладбище заказывает, недолго ему землю топтать осталось.

— Как себя чувствуете, Феликс… — Малинка запнулась. Заглянула в историю и закончила: — Германович.

— Хреново, — усмехнулся, все еще до конца не веря, что нашел ее.

Или она меня — тут уж с какой стороны посмотреть. В любом случае судьба ко мне благосклонна.

И я этот шанс точно не упущу.

— Что беспокоит? — деловито спросила Малинка, направляясь к моей кровати. — Чуть позже медсестра сделает перевязку.

Ну давай поиграем, малышка, в строгого доктора. Так и быть, согласен сегодня на прилежного пациента. Ненадолго, так как терпением я не обладаю от слова совсем.

— Анжелика Сергеевна, — поддержал я официальный тон, — а может, вы сейчас посмотрите? Что-то ноет очень.

Демонстративно поднял футболку и ткнул пальцем в рану. Еще и скривился, всем своим видом показывая, что еще немного, и в обморок свалюсь. Малинка нахмурилась, чуть закусив губу, а я продолжил, чуть ли стонущим голосом:

— А если я сейчас загнусь? — пауза, на протяжении которой девушка молчала. — Как же клятва Гиппократа, дорогая Анжелика Сергеевна? — и даже в подтверждение попытался сделать мину не просто больного, а сиюминутно умирающего.

Сработало. Надо же, какая впечатлительная Малинка. Хотя сейчас моя грозная докторша лишь тяжело вздыхает, кусая нижнюю губу. Но все-таки подошла ко мне с левой стороны и только тронула край пластыря, как я быстро притянул за затылок ее лицо к своему.

— Какого?.. — начала Малинка, но я не дал ей договорить — тут же нашел ее сочным губам лучшее применение.

Она пискнула мне в рот от неожиданности и почти упала на меня. Рана, падла, заболела еще больше, но похрен. Именно сейчас вообще плевать.

Я целовал девушку, сжимал волосы на затылке и хотел прямо здесь и сейчас. Даже мой бешеный зверь начал поскуливать, получив ее, пусть и ненадолго.

— Анжелика Сергеевна… — услышал я женский голос и пожелал его обладательнице провалиться сквозь землю. — Ой, извините.

Чуть ослабил хватку, и Малинка тут же отскочила от меня, гневно сверкая глазами, а медсестра уже скрылась за дверью.

— Что ты себе позволяешь?! — ее щеки пылали, а глаза горели, как на пожаре. — Ты совсем охренел, Феликс?

Ну вот, а говорила, что строгий и неприступный врач. Как же легко ее, оказывается вывести из себя. Но так даже интереснее, так как это, моя милая, только начало.