Последние слова я шептала. Но девушка меня слышала, так как стояла рядом.

Её лицо стало пунцовым от злости.

– Чёрт, и тронуть тебя нельзя. Но можешь мне поверить, выскочка, ты ещё получишь своё, – прошипела она.

– Жду не дождусь, – пробурчала себе под нос.

Мари распрямила спину, выпятила грудь вперёд, окинула меня уничтожающим взглядом и вышла из гостиной.

– Дурдом, – пробормотала себе под нос.

– Хорошо, что ты уже готова.

Ксавье появился передо мной так внезапно, что я ойкнула. Хотя в принципе должна была ожидать его с минуты на минуту. Мужчина был элегантно одет. Как обычно в костюм-тройку серого цвета, белую рубашку. На ногах красовались чёрные лакированные туфли. Подбородок гладко выбрит, синие глаза с холодной точностью оценивали малейшее изменение моей мимики. И это было неприятно. Будто под кожу вонзилась тысяча маленьких и острых иголок, забираясь глубже.

Я прикусила губу и встала с дивана.

– Да. Было велено собраться за час. Я успела пораньше, – мои губы расплылись в фальшивой улыбке.

– Ты красива, Шарлотта. Как сам Париж манишь, и в то же время заставляешь бояться…

Я промолчала. Заслушалась поэтичностью его слов. Они оставили во мне некий осадок недосказанности. Привкус кофе, но без молока.

– Идём. Нам предстоит познавательная поездка, – прохрипел мужчина.

Кивнув, взяла чемодан и покатила его к выходу за ручку.

Краем уха слышала, как мужчина даёт распоряжения Мари, как та предлагает свою кандидатуру на посещение приёма. Как Ксавье рычит на женщину… Не знаю почему, но мне нравилась его реакция на неё. Моё женское эго ликовало, пело от удовлетворения, что мужчине не нравится Мари, да и любая дура, живущая здесь. И только об этом подумав, мысленно осекла себя. Ведь я одна из них и Делакруа тоже попользуется мной, да выкинет.

Ничто никогда не представит возможности вымыться от этой сплошной грязи. Ничто.

Через десять минут, мы сели в чёрный мерседес, и выехали с территории дома. Погода была превосходная, а небо голубое-голубое. Я смотрела на плывущие облака и пыталась разгадать образы, в которых они предстали.

– Завтра маскарад. Сегодня будешь штудировать фотографии нужных мне людей. Твоя задача подслушать их разговоры, не более. Не влезай с ними в дискуссии, даже не разговаривай. И особенно, не говори с кем ты пришла.

Я повернула голову и посмотрела на орлиный профиль Роже. Мужчина не отрывал взгляд от дороги. Его руки напряглись на руле. Он чем-то обеспокоен. Нервный какой-то.

– Ты поняла, Шелли?

– Д-да, – промямлила я.

– Вот и прекрасно, – буркнул Делакруа, – ослушаешься, будешь наказана.

– Отшлёпаешь? – фыркнула я и закрыла сразу же рот.

С каких это пор я стала такой разговорчивой?

Ксавье посмотрел мне в глаза. Я замерла от его взгляда полного желания. В горле пересохло.

– Оттрахаю. Прямо на месте совершения ошибки, – хрипло пропел он и отвернулся.

Я съёжилась. Да, наказание ещё то… И мне, действительно, стоит бояться.

Не зная, что ждёт меня впереди, я теребила подол сарафана. Страшно? От неизвестности всегда страшно. Несмотря на радость поездки, поджилки тряслись от предстоящего мероприятия. Я толком не знала, кто будет на приёме, кого мне нужно будет «пасти», как себя вести среди бомонда Парижа?

И самое важное… Разрешит ли Ксавье повидаться с мамой. Как ни крути, мне нужно было её увидеть, посмотреть как там Арман. Увериться, что мои деньги помогают им. Да, я малодушная. Слишком, чёрт возьми, добрая. И это всю жизнь играет против меня.

– О чём задумалась? – внезапно поинтересовался Делакруа.

– О потреблении, – пожала плечами, – о том, что из-за моего характера все мной пользуются и им это нравится.

– А тебе это нравится?

Мужчина неотрывно смотрел на дорогу, но я видела, как его кулаки сжались.

– В том то и смысл, – горько усмехнулась, – Что мои чувства не имеют значения.

– Ты не права, – пробормотал он.

Я удивилась словам, но предпочла их не комментировать. Пусть думает, что не расслышала. Ведь, вероятно, Ксавье сказал это для себя. Тем более, к чему врать, что мои эмоции имеют ценность?

Я смотрела на меняющийся пейзаж, время от времени считала мелькающие деревья. И не заметила, как глаза закрылись, и я погрузилась в сладкую дорожную дрёму.

Некоторое время спустя

– Шелли, мы приехали.

Я почувствовала, как чья-то ладонь провела по щеке, как губы коснулись лба. Открыла глаза и сфокусировала взгляд.

– Уже?

Голос хрипел, и до сих пор не могла понять, где я собственно. Ксавье хищно улыбнулся.

– Ты проспала чуть больше часа. А сейчас мы приехали ко мне на квартиру.

Туда, где он меня отымел? Лишил невинности?

На глаза навернулись слёзы.

– Шарлотта, будь добра, уволь меня от истерик. Выходи из машины, и идём домой. Экономка как раз прибралась и приготовила обед. Отдохнём и поедем по магазинам. У меня тоже нет маскарадного костюма.

Вытерев слёзы, вышла из автомобиля и сильно хлопнула дверью. На это Ксавье лишь закатил глаза.

– Совсем ещё ребёнок.

– Значит, ты педофил, – процедила, сквозь зубы.

В последнее время меня всё больше стала раздражать снисходительность к себе. И это помимо помыкания, использования в собственных целях.

Мне надоело чувствовать себя предметом роскоши, хотя нет. Не роскоши. Ведь я всего лишь грёбанный товар.

Делакруа обошёл машину и взял меня за руку.

– Не нужно меня раздражать. Ты знаешь последствия, – прорычал он мне в лицо.

Ещё бы не знать… У этого мужчины всё сводится к одному – к сексу.

Через десять минут я уже сидела за обеденным столом. Красивая кухня, вид из окна… И кто бы знал, как я всё это ненавидела. Как вспомню, свой первый раз, так сердце начинает болеть. Сама виновата. Не видела другого выхода и не вижу. Сама позволила ему взять себя, сама заключила сделку. Так что, заслужила то, что имею.

Ксавье поставил передо мной тарелку с супом. Я взяла ложку и зачерпнула жидкость. Поднесла ко рту и подула.

– Ешь, не горячее, – проговорил Делакруа.

Посмотрела на него и засунула ложку в рот, проглатывая суп. Куринный, с зеленью и пересоленный. Экономка? А может, ещё одна содержанка?

– Маргарет не сильна в кулинарии, но вполне терпимо. Она готовит редко.

Прикусила губы. Он как будто бы прочитал мои мысли.

Молча, доела суп, и отодвинула тарелку.