Вот что сказал Ленин России уже в первом своём легальном публичном обращении к ней — пока ещё не очном, а заочном.

И разве Ленин был неправ?

Причём это было сказано на расстоянии, из вынужденного европейского далека, когда Владимир Ильич лишь осваивал ту информацию, которая до Швейцарии доходила по «испорченному телефону».

И сразу — попадание в «десятку»!

Это, знаете ли, не так просто — быть зрячим не задним числом, а в реальном масштабе времени…

«Письма из далека» — это своего рода черновик «Апрельских тезисов». А «Апрельские тезисы» — это черновой набросок уже Октябрьской революции…

К СОЖАЛЕНИЮ, читать ленинские труды в первоисточнике в России давно не принято, да и не всегда их сегодня так сразу найдёшь, почему я и был вынужден дать здесь такое обширное извлечение из ленинского письма, а не отсылать читателя в библиотеку.

Однако самое прискорбное, что Ленина не читают (или читают, но замалчивают) современные историки, из чего возникают самые глупые или подлые версии и толкования позиции Ленина как до Февраля 1917 года, так и, особенно, после Февраля 1917 года. А ведь знакомство уже с вышеприведённым отрывком сразу многое ставит на свои места и позволяет заявить: с учётом одного лишь ленинского «Письма из далека» только откровенный политический идиот или злонамеренный негодяй могут обвинять Ленина в нелояльности к интересам России — трудовой, конечно, и в пренебрежении ими в угоду интересам Германии.

Но поскольку Ленин разоблачил проантантовский и антироссийский заговор элиты царизма против царя, то он сразу же стал для заговорщиков — а именно они и составили Временное правительство и его аппарат — самой серьёзной политической угрозой. Ленина надо было публично дискредитировать во что бы то ни стало, но настоящего-то «компромата» на него не было и быть не могло! Ещё в начале 90-х годов XIX века Ленин пришёл в политику не за дивидендами, а для освобождения рабочего класса, и поймать его было просто не на чем…

Вот «Временные» и запустили в политический процесс весны 1917 года басню о «пломбированном» вагоне. Ей и сегодня в России не гнушаются многие, и эта старая басня прямо связана с уже новейшей басней о том, что якобы Ленин и Керенский действовали заодно, выражая антироссийские интересы внешних антироссийских сил.

Так, имеющий практически официальный «пиар» Николай Стариков опубликовал ряд книг по теме, которые вернее было бы назвать сборниками даже не политических басен, а политиканских побасёнок, рассчитанных на любителей политической «клубнички»… Одна из его книг называется «Февраль 1917: революция или спецоперация?» Там Н. Стариков утверждает, что «все будущие катаклизмы, все будущие проблемы России фактически упираются в одного человека — Ленина».

Не в Николая II, не в Керенского с Гучковым, не в Черчилля с Вильсоном и Клемансо, не в Колчака с Деникиным и Врангелем, не в Троцкого, Гитлера, Хрущёва, Горбачёва, Ельцина, Чубайса, не в Медведева и Путина, а в Ленина!

Выбрав эту удивительную книгу из многих, ей подобных, я далее на ней и остановлюсь, Как контрастный чёрный фон ленинского портрета в интерьере эпохи стариковский опус подойдёт вполне, а знакомство читателя с ним будет небесполезным.

Будет это знакомство небесполезно и для того, чтобы лучше понять, как мастерятся сегодня провокации и спецоперации против исторической правды о прошлом России во имя лишения её исторического будущего.

У АНГЛИЙСКОГО писателя Гилберта Кийта Честертона в серии о патере-детективе Брауне есть рассказ под названием «Сломанная шпага». Там знаменитый криминалист в сутане восстанавливает истину при помощи, прежде всего, психологического анализа, не опровергая давно известные факты. А в результате выясняется, что якобы героически павший в борьбе с врагами генерал Сент-Клер на самом деле был предателем и его повесили собственные солдаты.

К известным фактам патер Браун присоединил искреннее желание отыскать истину и пару неизвестных фактов, и все изменилось принципиально: на место лжи встала правда.

Николай Стариков в книге «Февраль 1917: революция или спецоперация?» поступает противоположным образом — к известным фактам он присоединяет желание замутить истину, прибавляет к этому ряд домыслов, выдавая их за факты, и картина Февраля и Октября 1917 года, а также периода между ними меняется тоже принципиально: на место правды становится ложь.

Надо заметить, что в самом начале книги Стариков сообщает-таки читателю один важнейший подлинный факт — тот, который Ленин, правда, сообщил России ещё весной 1917 года. Стариков пишет: «Именно наши «союзники» по Антанте убили Российскую империю. Первую скрипку в этом похоронном марше играла британская разведка».

Ну, кто бы с этим спорил! Многомудрые бритты настолько плотно отслеживали российскую ситуацию, что, например, известный как мастер острого сюжета и психологизма английский писатель Уильям Сомерсет Моэм (1874–1965) с начала Первой мировой войны был привлечён к работе в британской разведке и целый год пробыл в Швейцарии.

Зачем же находился там будущий автор «Луны и гроша»? Не будет особой натяжкой предположить, что Моэм занимался изучением русской эмиграции — на всякий случай… Англичане ведь задолго до Февраля 1917 года поняли, что царская Россия в войне надрывается, и не исключено, что — при всей сложности такого дела — придётся в России «менять лошадей на переправе» ещё в ходе войны. Значит, надо было заблаговременно изучить всех возможных фигурантов будущих бурных событий — и «справа», и «центристов», и «слева»…

«Справа» — для того, чтобы наметить потенциальных лидеров дворцового переворота… «Центр» мог пригодиться как подмога «правым»… А «слева» требовалось понять: кого можно прикормить и использовать, а кого надо опасаться ввиду явной угрозы планам бриттов.

«Твердокаменный» Ленин был в эмиграции фигурой заметной, и искушённые в политике бритты не могли не отдавать себе отчёт в том, что в случае революционных событий в России он выйдет на первый план, играя роль значительную.

Похоже, Моэм — как талантливый «инженер человеческих душ» понял, что Ленин — это серьёзно, но купить его невозможно. Причём версия, что Моэм изучал в Швейцарии и Ленина, подтверждается тем, что летом 1917 года писатель-разведчик был направлен с секретной миссией в Петроград с целью воспрепятствовать приходу большевиков к власти (Зарубежные писатели. Библиографический словарь. В 2 частях. Ч. 2. М.: Просвещение. 1997, с. 94).

Позднее, в книге «Подводя итоги», Моэм писал: «…Я не прошу мне верить, что если бы меня послали в Россию на полгода раньше, я бы, может быть, имел шансы добиться успеха. Через три месяца после моего приезда в Петроград грянул гром, и все мои планы пошли прахом…»

«На полгода раньше…» — значит, за три месяца до Февраля 1917 года. Что ж, если бы Моэм оказался в Петрограде в конце 1916 года, то он, с его «швейцарским» опытом, мог бы оказаться ценным консультантом для английского посла Бьюкенена, но в общем ходе событий это и впрямь изменило бы мало что… Российскую империю заклала на алтарь мирового Капитала сама элита России, а фактор Ленина можно было устранить лишь пулей, на что бритты тогда не решались.