Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эту ошибочную позицию я разделял тогда с другими товарищами по партии и отказался от неё лишь в середине апреля, присоединившись к тезисам товарища Ленина…»
Как всё же тогда спрессовывалось время! Сталин вернулся в Петроград 12 марта 1917 года, Ленин — 17 апреля 1917 года… Без личного руководства Ленина большевики, находившиеся в России, оставались всего месяц, но Сталин говорит «…лишь в середине апреля» так, как будто в вопросе об отношении к Временному правительству он колебался невесть сколько если не лет, то — месяцев!
Что ж, тогда историческое время действительно исчислялось даже не как на фронте — год за три, а ещё плотнее — год за век…
Вернёмся, впрочем, к сталинской речи 1924 года:
«Нужна была новая ориентировка. Эту новую ориентировку дал партии Ленин в своих знаменитых Апрельских тезисах. Я не распространяюсь об этих тезисах, так как они известны всем и каждому. Были ли тогда у партии разногласия с Лениным? Да, были. Как долго длились эти разногласия? Не более двух недель. Общегородская конференция Петроградской организации (вторая половина апреля), принявшая тезисы Ленина, была поворотным пунктом в развитии нашей партии. Всероссийская апрельская конференция (конец апреля) лишь довершила в общероссийском масштабе дело Петроградской конференции, сплотив вокруг единой партийной позиции девять десятых партии…»
Сказал тогда Сталин и о Троцком:
«Теперь, спустя семь лет, Троцкий злорадствует по поводу былых разногласий большевиков, изображая эти разногласия как борьбу чуть ли не двух партий внутри большевизма. Но, во-первых, Троцкий тут безбожно преувеличивает и раздувает дело… Во-вторых, наша партия была бы кастой, а не революционной партией, если бы она не допускала в своей среде оттенков мысли… В третьих, нелишне будет спросить, какова была тогда позиция самого Троцкого?.. Так называемый редактор сочинений Троцкого (Собрание сочинений Сталина начали издавать в СССР лишь после войны. — С.К.) Ленцнер уверяет, что «американские письма» Троцкого (март) «целиком предвосхитили» ленинские «Письма из далека», легшие в основу Апрельских тезисов Ленина. Так и сказано: «целиком предвосхитили». Троцкий не возражает против такой аналогии… Но… письма Троцкого «совсем не похожи» на письма Ленина ни по духу, ни по выводам…»
Интересно, знал ли Николай Стариков обо всём этом, сочиняя свою побасёнку? Ведь источник сведений здесь не очень-то редкий — Собрание сочинений Сталина сегодня найти не так уж и сложно, хоть в «комиссионке», хоть в Интернете…
ПОДОБНЫМ образом можно проанализировать всю книгу Старикова, однако, надеюсь, уже приведённого выше достаточно для того, чтобы читатель более недоверчиво относился к подобного рода «откровениям». В некотором смысле книгу «Февраль 1917: революция или спецоперация?» можно считать классическим собранием всех прошлых сплетен, пошлых клевет, инсинуаций и предвзятых «воспоминаний» о тех днях, густо сдобренных «сенсационными» «открытиями» уже самого Старикова.
Ответ же на надуманный вопрос Старикова: «Февраль 1917: революция или спецоперация?» дал в марте 1917 года сам Ленин. Со стороны правых заговорщиков, курируемых англичанами, это была спецоперация, а со стороны народных масс России и большевиков — революция!
Заканчивая книгу моментом открытия и роспуска Учредительного собрания в середине января 1918 года, Стариков утверждает, что «Ленин разогнал бы «учредиловку», даже имея подавляющее большинство депутатов-большевиков!»
Это уж вовсе в огороде бузина, а в Киеве дядька…
Во-первых, вопреки распространённому заблуждению, выборы в Учредительное Собрание прошли через неделю после штурма Зимнего дворца, то есть после совершения Октябрьской революции. Прошли фактически под эгидой уже Советского, только что образовавшегося, государства. И РСДРП(б) приняла в них участие, и лично Ленин баллотировался и был избран. По «логике» Старикова было бы проще вообще не проводить этих выборов, чтобы потом нечего было разгонять.
Во-вторых, сразу же после выборов в Петрограде, которые проходили в столичном избирательном округе с 12 (25) по 14 (27) ноября 1917 года, Ленин дал 15 (28) ноября 1917 года интервью корреспонденту агентства «Associated Press» Гуннару Ярросу. Начиналось оно так:
«В связи с результатами выборов в Петрограде, на которых большевики получили шесть мест, корреспондент «Associated Press» интервьюировал Председателя Совета Народных Комиссаров, который был окрылён крупной победой своей партии.
— Что Вы думаете о результатах выборов в Учредительное собрание? — спросил корреспондент.
— Я думаю, что эти выборы являются доказательством большой победы большевистской партии. Число голосов, отданных ей на выборах в мае, августе и сентябре, постоянно росло. Получить шесть мест из двенадцати в городе, где буржуазия (кадеты) очень сильна, значит победить в России…»
В Учредительном собрании Петрограду было предоставлено 12 мест, половину получили большевики, и ещё одно место — их тогдашние союзники, левые эсеры. То есть в столице «левые» имели большинство, и Ленин, избранный депутатом Учредительного собрания, надеялся на большинство также общероссийское.
Вышло иначе: партия эсеров получила 59 % голосов, большевики — 25 %, кадеты — 5 %, меньшевики — 3 %. Впрочем, с учётом того, что выборы проходили в стране, уже охваченной кризисом, и в голосовании приняла участие примерно половина избирателей, в литературе отыскиваются и иные цифры: 40 % за эсеров, 23,9 % за большевиков, 4,7 % за кадетов, 2,3 % за меньшевиков и остальные — за другие мелкобуржуазные партии и группы.
Так или иначе, формальная победа в общенациональном масштабе достигнута Лениным не была, однако темп роста влияния большевиков был огромным. При этом в обеих столицах они к началу 1918 года уже пользовались решающей поддержкой, что Ленин в интервью Ярросу и отметил.
К слову, Г. М. Яррос (1882–1965) в 1924 году переехал в Советский Союз, занимался журналистикой и преподавательской деятельностью.
Пожалуй, здесь — забегая далеко вперёд, сто́ит сказать кое-что и об Учредительном собрании…
ПЕРВОЕ и последнее заседание Учредительного собрания состоялось в Таврическом дворце 5 (18) января 1918 года. Это заседание «смачно» и лживо описано в мемуарах правого эсера Виктора Чернова, который «скромно» умолчал при этом, что «правое» антибольшевистское большинство отказалось обсуждать предложенную Председателем Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК) Свердловым «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа» и признать декреты Советской власти, в том числе — тот знаменитый Декрет о земле, в основу которого Ленин положил наказы крестьян, поддерживавших эсеров.