Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ангелина умерла, – сказала своему отражению. Только с ним мне и осталось разговаривать.
Ангелина умерла. Я – не она. Нечего рассматривать меня, её это не воскресит.
Только я вышла из уборной, в коридоре появился Егор. Я не удивилась. Замедлила шаг.
Он подошёл вплотную.
– Что тебе? – спросила я достаточно грубо.
– Я тебе не нравлюсь, да?
От него пахло лимоном и коньяком. Потемневшие глаза предостерегающе блестели. Я хотела обойти его, но вместо этого оказалась притиснутой к стене. Теперь было не пошевелиться: стоило сделать хоть шаг, прижалась бы к нему.
– А разве должен? – выдавила через силу.
Его губы изогнулись, в зрачках полыхнула чернота. Выпитое шампанское не помогало. Ни смелости, ни безразличия. Меня начинало трясти. Взгляд Дымова опустился к губам, и я практически физически почувствовала это. И ещё…
– Отойди от меня! – прорычала сквозь зубы.
Пах его стремительно твердел. Егор снова посмотрел мне в глаза, потом на шею, в вырез платья. Во рту пересохло, сердце заколотилось сильно, громко.
Я не Ангелина! И никогда не стану ею! Никогда не позволю ему сделать с собой то, что сделал он с ней: вывернуть душу, разбить сердце и оставить подыхать, в то время как сам он наслаждался жизнью в сытой Канаде!
Он жёстко усмехнулся.
– Понятия не имею. Я тебя второй раз в жизни вижу. Мы с тобой даже не знакомы.
Взгляд хищника, самца, убийцы.
– А вот тут ты ошибаешься, Дымов, – прошипела я с яростью, когда он дотронулся до моего бедра. – Я знаю о тебе куда больше, чем ты можешь себе представить. И какая ты подлая сволочь, я тоже знаю, Дымов. Не изображай из себя невинную овцу. Ты лицемерный, трусливый, самовлюблённый кобель, которому дела нет до чужих чувств. А уж если это чувства тех, кто не может принести тебе пользу…
Прикованная его свинцовым взглядом, я стиснула зубы. Прижалась к стене в попытке не чувствовать его, но всё равно чувствовала. И пропитанное коньяком дыхание, и запах, и твердеющий бугор ширинки в районе живота.
– И откуда же ты всё это знаешь? – В его голосе послышалась хрипотца.
Он не двигался, но ощущение было, что коридор стал ещё меньше, а пространства между нами не осталось совсем. Я могла различить каёмку тёмно-голубой радужки с синими точками, маленький шрам на небритой скуле. На лоб его падали русые волосы, квадратный подбородок был гневно выдвинут.
– Лина много о тебе рассказывала.
– А вот о тебе она не рассказывала ничего, – хмыкнул он угрюмо.
– Хоть на это ей ума хватило, – процедила я.
Толкнула его. Он пошатнулся, сделал шаг назад.
Оказавшись на свободе, я смогла нормально вдохнуть. Пошла к залу, но сразу же остановилась. Обернулась. Дымов смотрел на меня.
– Моя сестра прокляла день, когда встретила тебя. Тот день, когда пришла на стадион, и тот, когда ты появился в переулке. Она прокляла тебя. Знаешь, какими были её последние слова перед смертью?
Дымов просто смотрел. Но радужки уже не было – только чёрные зрачки и сжатые губы.
– Будь ты проклят, Дымов, – выговорила я тихо. – Вот что сказала Ангелина, Егор. Будь ты проклят.
Егор
– Блядь! – Я с маху всадил в стену кулак, стоило Полине скрыться за поворотом.
Боль была адская, но ни отделаться от бессильной досады, вызванной словами Полины, ни от напряжения в паху она не помогла. Какого дьявола?!
Отголоски незадавшегося разговора резали сознание. Я сам не знал, чего хотел от сестры Ангелины, когда шёл за ней. Зато знал, чего не хотел – чтобы яйца превратились в звенящие бубенцы. Только почувствовал её рядом, как переклинило. Что это за хренотень, я понятия не имел! С Ангелиной у них нет ничего общего, кроме внешности. Да и та…
Ангелина была ангелом. Её сестра – дьявол. Даже глаза у неё дьявольские.
Вернувшись в зал, отыскал её среди остальных. Богатырёв что-то говорил ей, прижимая к себе за талию. На сей раз по нервам полоснуло ревностью. Да что происходит?!
– Что такой мрачный? – Рядом встал защитник Валерка.
Пожалуй, из всей команды он импонировал мне больше всего.
Валерка проследил за моим взглядом.
– Богатырёв не промах. Знал, с кем шашни заводить.
Он пригубил виски.
– Хочешь сказать, он её трахает только потому, что она дочка Кузнецова?
– Поначалу, скорее всего, так и было. Рассчитывал на тренерскую благосклонность. Только Кузнецову плевать на личное. Он на такие вещи не ведётся.
Заставив себя отвернуться, я тоже взял стакан. Хотелось выругаться. Напряжение в паху стало меньше, а жгучая ревность не проходила, сколько я мысленно ни повторял, что это не Линка. Чужая женщина. Во всех смыслах чужая.
– В любом случае характерец у Полины тот ещё. Где сядешь, там и слезешь, – продолжил Валерка. – Так что скорее это она будет его использовать, чем он её.
– И для чего же? – бросил я нехотя.
Валерка хмыкнул. Я сжал зубы. Понятное дело, для чего.
Глава 8
Полина
Ему вообще всё равно?! Вообще нет разницы, она или я?!
Злость перешла в ярость. Скрытую, но от того не менее сильную. А если бы в прошлом он знал нас обеих? Готов был бы с каждой по очереди? Или сразу с двумя?! Чего стоили его признания Ангелине? Его любовь?
Хотя ответ на этот вопрос я и так знала: ничего.
Как он вообще может после всего хотеть меня?! После того, как бросил Лину, как фактически убил её?! Как?!
Я допила шампанское. Снова почувствовала на себе выворачивающий душу взгляд и взяла ещё один фужер. Но шампанского больше не хотелось.
Федя стоял вместе с другими хоккеистами и чему-то усмехался.
Я подошла к нему.
– Поехали домой. Я устала.
Парни замолчали. Все как один уставились на меня, и это вызвало раздражение. Словно бы я была диковиной говорящей куклой.
– Поль… – Фёдор замялся. – Я не собирался так быстро уезжать. Прости, конечно, но у нас с парнями не каждый день есть возможность расслабиться. Мы только начали. – Он многозначительно приподнял стакан с виски.
– Всё ясно. Расслабляйся дальше. Я домой.
– Я бы отвёз тебя, но… – И опять приподнял стакан.
– Я способна доехать на такси, Федь, – ответила резко, ни разу не жалея об этом.
Взгляд Богатырёва стал как будто виноватым.
– Хорошо, я вызову тебе такси. – Он попытался