- Навалом. Например, что водителя убили, потому что онмешал похищению Яны. А саму Яну похитили с целью вымогательства денег у мужаВороновой, который, как тебе известно, человек далеко не бедный. То есть Борясчитает, что у Яны Нильской и Андрея Константиновича Ганелина мог случитьсястрастный роман.

- Еще красивше... Муж, значит, глядит в сторонукрасотки-актрисы, а я ему назло буду спать с богатым мужем режиссера. Чего тыне смеешься-то?

- А что тут смешного? - не поняла Настя.

- Что смешного? Да все! - Коротков стукнул кулаком постолу. - Все смешно, что Гмыря придумал, а ты повторяешь. Когда Яна Нильская приехалав Москву?

- Накануне начала съемок, двадцатого мая.

- А исчезла она девятого июня. Три недели всего оназдесь, и ты считаешь, что за эти три недели сначала завязался роман ее мужа сИриной Савенич, потом Яна долго и упорно ревновала, потом решила обаятьГанелина, потом какое-то время складывались их романтические отношения, потомнаконец сложились, потом о них узнали преступники, потом разрабатывали план,как выманить у бизнесмена денежки, потом его осуществляли. И все за двадцатьодин день! Да на такую историю год нужен, если не больше. Это все равно что"Сагу о Форсайтах" изложить на трех страницах.

- Юрочка, Нильский знаком с Ириной Савенич ровно десятьлет, - заметила Настя, - так что уйми свой пыл.

- Ну хорошо, пусть так. Но Яна-то Нильская впервые вМоскву приехала только сейчас, - не сдавался Коротков. - Не может за три неделиситуация развиться до такой степени, чтобы привести к похищению ивымогательству. Не могла она за три недели так окрутить мужа Вороновой, чтобыпреступникам, наблюдающим со стороны, стало ясно: здесь можно поживитьсяденежками.

- А кто тебе сказал, что все это развилось всего за тринедели? - невинно осведомилась она.

- Потому что Яна впервые в Москве. Ты что, не слышишь,что я тебе говорю?

- Слышу. А ты уверен, что муж Вороновой никогда небывал в Кемерове? Уверен, что он не мог познакомиться с Яной в любом другомгороде, кроме Москвы? На каком-нибудь курорте, например.

- Удавила, - сердито произнес Юра.

- Кто кого? - не поняла Настя.

- Ты - меня. Тебя послушать, так Яна вообще могла всюэту петрушку сама придумать и организовать, чтобы вытянуть деньги у богатоголюбовника. Скажешь, нет?

- Скажу - да. Могла. И это тоже надо проверять. Покачто мы с тобой варим кашу на воздухе, а не на молоке и даже не на воде. Потомучто Яна так и не объявилась. И совершенно непонятно, похитили ее или она самапо себе куда-то делась. И если похитили, то с какой целью. Ни Вороновой, ниСавенич, ни кому бы то ни было еще пока никто не звонил и ничего не требовал.Пошли укладываться, Настя со вздохом поднялась со стула. - Так уж и быть, выдамтебе чистое постельное белье.

Пока Коротков плескался в душе, она раздвинула"гостевой" диван, застелила его свежим бельем, поставила мобильныйтелефон на подзарядку, постелила постель себе. Юра вышел из ванной, закутанныйв махровый халат Чистякова, посвежевший и довольный.

- Вот где счастье-то! - констатировал он, падая надиван и вытягивая ноги.- Только и начинаешь ценить, когда две ночи подряд вкабинете поспишь. Когда завтра подъем?

- В семь, - безрадостно сообщила Настя.

- Чего так рано? - удивился Коротков. - Нам и вполдевятого нормально будет, тут езды-то минут сорок, по прямой до Садовогокольца, а там уж совсем чуть-чуть. Умыться, пожрать и доехать - полтора часа заглаза хватит. И вообще, завтра во всей стране законный трудовой выходной, всяпрогрессивная российская общественность будет праздновать День независимости отконституции, и мы с тобой попремся на службу исключительно из чувства долга издорового сыщицкого азарта. Кто сказал, что мы должны являться завтра к десятиноль-ноль? Когда начнем работать - тогда и начнем.

- А меня Афоня сегодня предупредил, что завтра в десятья должна явиться и доложить о результатах сегодняшней работы. Ему тоже ввыходные дни неймется, очень уж хочет телевизионную версию раскрутить.

- Ох ты господи, - вздохнул Юра, - вот уж правдуговорят насчет нового начальства, что оно хуже беды. Ладно, повезу тебя кдесяти, подъем объявляю в половине девятого.

- Я так не могу, Юрик, я по утрам долго прочухиваюсь.Чтобы выйти из дома в девять, мне нужно встать в семь. .

- Ну, как хочешь, - пожал плечами Юра. - Вставай всемь, а меня раньше половины девятого не поднимай.

Он уснул мгновенно, не успев даже дотянуть одеяло до груди.Настя молча позавидовала его способности быстро отключаться и поплелась в душ.

Он с отвращением смотрел на лежащий на тарелке бутерброд ссыром и ломтиком свежего огурца и понимал, что должен это съесть. Должен, хотяи совсем не хочет. Из тридцати трех прожитых лет как минимум лет пятнадцать онничего не ел на завтрак, только чай пил или кофе. По утрам аппетита не было,зато за обедом и ужином он обычно, что называется, отрывался по полнойпрограмме, ел много и с удовольствием. Теперь все должно быть по-другому, и емуприходится насильно впихивать в себя ненавистную утреннюю еду, а по вечерамограничиваться количеством пищи, чуть не вполовину меньшим, чем раньше.

Отныне у него другая жизнь, и выражается это не только втом, что надо съедать плотные завтраки и довольствоваться легкими ужинами. Он иодеваться должен по-другому, и смотреть по телевизору или видаку не те фильмы,которые ему всегда нравились, и книжки читать, которые он когда-то на дух непереносил. И даже утренний туалет совершать приходится в другом порядке,сначала бритье, потом душ, а не наоборот, как он привык с юности. Один умныйчеловек сказал ему: "Ты должен стать совсем другим, а для этого тебенеобходимо измениться во всем, вплоть до мелочей, иначе ничего не выйдет.Одна-единственная старая привычка, которую ты захочешь сохранить, окажется тойверевочкой, которая будет крепко держать при тебе твою прежнюю жизнь. А своюпрежнюю жизнь ты должен отрезать и выбросить на свалку, иначе ты не сможешьвыкарабкаться". Сперва он не поверил, думал - туфту этот мужик гонит. Комупомешают старые привычки, если о них никто не узнает? Любимые боевики можносмотреть в одиночестве, а когда рядом никого нет, кто догадается, что он всвободное время делает, книжки читает или музыку слушает? Кому какое дело, чтоон ест на завтрак?

А потом тот же самый умник, как обычно заглянув к нему средидня, нахмурился и строго спросил:

- Опять утром пустой чай пил? Смотри мне, чтоб безглупостей.

- Как вы догадались? - изумленно спросил Виктор,который и в самом деле нарушил в тот день режим и ограничился только горячимпитьем.

- Ничего мудреного. Начал день как раньше - и ведешьсебя как раньше. Шутишь, улыбаешься, дурака валяешь. Из тебя прежняя жизньлезет - только дурак не заметит. Небось и книгу сегодня не открывал? Запомни,ты новую жизнь не для меня начинаешь, а для себя. Мне ничего не нужно, еслитебя удавят в темной подворотне, я даже не икну. Ты мне никто. Ты для себястараться должен, потому что речь идет о твоей жизни, а не о моей. Хочешь жить- делай, как я говорю.