под одеяло с головой. Конечно, видит, в зеркале-то! Ну почему ее так и тянет на какую-нибудь глупость рядом с Вадимом? С трудом удерживается, чтобы не провоцировать этого логика и педанта, чтобы посмотрел теплым серым взглядом. Пока она витала в облаках, мужчина уже хозяйничал на кухне.

– На голодный желудок принимать таблетки нельзя. Быстро завтракать, – крикнул Вадим, заставив девушку подскочить с дивана.

Когда появилась в дверях, хозяин квартиры окинул ее, закутанную на два раза в его халат, пристальным взглядом, покачал головой. Илонка, задрав нос, прошла к столу и плюхнулась на стул. Халат все время норовил распахнуться или соскользнуть с нее, длинные рукава мешались даже в подвернутом виде. Да и вообще вопрос сменной одежды встал довольно остро, и она просто не знала, как его разрешить.

– Твой чай, – сказал Вадим, ставя кружку на стол. Все остальное для завтрака уже успел выставить раньше. Себе налил кофе. Илонка с удовольствием вдохнула потрясающий аромат. Она бы тоже выпила кофе, но раз не налили, то не налили.

Мельников, от которого этот жест не ускользнул, ответил на невысказанный вопрос:

– Как полегчает, тогда кофе. А сейчас чай со всякими полезностями.

“Вот же… всевидящее око, – сердито подумала Илонка. – И зануда”.

– Спасибо, – постаралась, чтобы в голосе не было слышно досады.

Завтрак прошел в молчании. Вадим думал о чем-то своем, от предложения помыть посуду отказался и оправил ее на диван. Снова поставил укол, проследил, чтобы приняла таблетки и опять ушел на кухню. Устроившись за столом, открыл ноутбук и с головой ушел в работу.

Илоне было откровенно скучно. Она выспалась, температуры не было, да и в целом чувствовала себя намного лучше. Вздохнув, решилась побеспокоить Вадима.

– Извини, пожалуйста, – войдя на кухню, осторожно дотронулась до плеча мужчины. Тот вздрогнул и повернулся к гостье. – У тебя есть карандаш и листок?

– Карандаш? – переспросил Вадим. – Какой карандаш?

– Обыкновенный. Простой, – смущенно пояснила девушка.

– Нету. Вот ручки и лист А4. Пойдет? – удивленно уточнил.

– Да, нормально, – кивнула Илона, беря со стола необходимое.

Вернувшись в гостиную, взяла с комода какой-то журнал, явно технической направленности. Устроившись на диване, положила журнал на колени, на него лист бумаги. Ручкой рисовать она не любила: легко смазывается, не сотрешь и толщину линий держать неудобно. Рисование всегда успокаивало. Многие люди непроизвольно рисуют всякие абстрактные узоры, чтобы занять руки. У Илонки из таких абстрактных узоров получалось создавать рисунки – если внимательно приглядеться, можно было во множестве линий различить предмет или цветок, которые вдруг отчетливо проступали, стоило зацепиться взглядом.

Но сейчас она рисовала скамейку, стоящую под фонарем. Немного кривоватую и с нарушенными пропорциями, ведь опыта немного и ручку уже не стереть. И если ночь синей пастой еще можно передать, то свет от фонаря в луже на асфальте у нее не получился.

– Кривуньдя, – пыхтела девушка себе под нос, досадуя на то, что картинку из головы не получается перенести на лист бумаги. – Блин, ну что за фигня выходит…

Вот тут нужно было ровнее, а она накривила, а вот здесь дерево слишком сильно заштриховала, и теперь не видно части скамейки и небо толком не прорисовывается.

– Художник от слова худо, – вздохнула Илона, откладывая изрисованный лист. Хорошо, что прихватила несколько. – Не умеешь, не фиг браться за сложное, криворукое ты создание.

Чтобы не портить почем зря бумагу, взялась за прорисовку кленовых и дубовых листьев. Именно они ей нравились больше всего. И вот уже в углу листа появляется листочек, упавший в лужу. А ниже ветка дуба – с желудями и парочкой еще не облетевших листьев. Получилось вполне сносно, решила Илонка, но в воображении видела совсем другое.

Вадим, решив посмотреть, чем занята гостья, остановился в дверях гостиной. Девушка что-то сосредоточенно рисовала, закусив нижнюю губу. То вздыхала, то что-то бормотала себе под нос. Кажется, тихонько ругалась. Осторожно подойдя к дивану, чтобы не потревожить увлекшуюся Илону, взял изрисованный листок. Не шедевр, но все же очень хорошо.

– Красиво, – произнес совершенно искренне. – Ты художник? Дизайнер?

– Я? Нет, конечно! Рисую плохо, да и глупо тратить время на профессию, которая тебя не прокормит, – ответила Илонка. Но у Вадима возникло ощущение, что это не ее слова. – Да и простому смертному в такой профессии делать нечего.

– А какая прокормит? – ему действительно было интересно. Просто Мельников совершенно точно знал, что в дизайне направлений много, и талантливые ребята вполне себе неплохо зарабатывают.

– Повар, – как-то грустно ответила девушка.

Глава 10

– Почему повар? – недоуменно спросил Вадим. Он не видел логической связи между умением рисовать и кулинарией. Нет, если она любит готовить, тогда понятно.

– Хороший повар всегда найдет место и голодным не будет, – и снова Вадиму показалось, что эти слова просто вдолбили ей в голову. – Да и цены за обучение совершенно разные.

– И как тебе работается поваром? – раз уж зашел разговор, нужно выяснить максимальное количество информации.

Ручка замерла, и очередная шляпка желудя так и осталась незакрашенной. Плечи девушки опустились, и вообще она сама вся скукожилась.

– Если честно, то никак, – тихо ответила Илона. – На кухнях шумно и жарко, я теряюсь. Официантка из меня тоже так себе. За три года я, наверное, обошла все кафешки нашего города, и нигде долго не продержалась. Вот в столовой нашего поселка относительно долго проработала, там мамина подруга повар, но мне не понравилось. Если честно, там ужасно, – немного помолчав, продолжила: – Я хотела пойти на библиотекаря, но мама запретила, потому что профессия неденежная.

– А почему ты рисованию не училась? – Мельников понять не мог, у девушки явно талант, почему его не развивали?

– Отец хотел, мама была против, а после его смерти вообще стало не до этого. И так забот полно, чтобы тратить время на всякое баловство.

Прозвучавшие слова для Вадима были дикостью. Даже в период становления бизнеса, когда родители экономили каждую копейку и были заняты выше крыши, все равно находили возможность поощрять развитие ребенка. У Аньки так и вообще никаких проблем не было, но эта коза как-то ничем надолго увлечься не могла.