— Думаю, ты можешь идти, — сказал Джаред Стюарту после того, как они выровняли самые большие секции. — Со всем остальным я справлюсь сам.

— Тогда я поеду к дому Риверзов. Посмотрю, готовы ли они к установке полок в их кухне. — Он попрощался с Кэти и вышел.

Когда дверь за ним закрылась, Кэти вышла в переднюю комнату. Джаред смотрел вслед Стюарту.

— Я же говорил тебе, что он — хороший парень.

— А я никогда не говорила, что он — плохой.

Джаред повернулся к секциям прилавка, он был взволнован. Когда он приглашал ее на свидание, то не предполагал, как трудно ему будет работать в магазине. Ее отказ, а потом согласие встретиться с ним еще больше все усложнили. Вчера ему было чертовски трудно устоять и не поцеловать ее.

Она подошла ближе, задержала дыхание, прикусила нижнюю губу… Ее лицо было красноречивее слов. Ни один парень не засомневался бы в ее желании. И он был уверен, что на его лице тоже все было написано: он ничего не мог с собой поделать, находясь рядом с Кэти.

— Послушай, Джаред. — В ее голосе слышалась нерешительность, и Джаред подумал, что она опять заговорит об их свидании. — Я говорила, что не буду шпионить за Мэнди для тебя, но…

— Я не хочу, чтобы ты за ней шпионила. Правда.

— Но есть кое-что, о чем тебе надо знать.

Джаред отложил молоток.

— С ней все в порядке?

— Да. С ней все хорошо. — Глаза Кэти сузились. — Но вчера, после того как ты ушел, она приходила. Это было для меня неожиданностью.

Джаред выпрямился — он стоял на коленях перед секцией.

— Что случилось?

— Она была не в себе. Нет, не то чтобы не в себе. Она была расстроена и попросила показать еще раз модные журналы, но сама смотрела на части старого прилавка, которые ты прислонил к стене.

Джаред нахмурился.

— Она знала, что я здесь был, и это заставило ее нервничать?

— Не совсем так. Она спросила, насколько старой была моя касса и рада ли я, что ты сделаешь мне новую. Я рассказала, что еще мой дедушка установил эту кассу и мне немного грустно, что ее разобрали, хотя уверена в необходимости новой.

Кэти засунула руки в карманы, несколько секунд смотрела в сторону, а потом взглянула опять на Джареда.

— Она спросила, многое ли значит для меня семья, и я ответила, что много. Моя мама умерла давно, но с папой мы до сих пор очень близки. Я обедаю с ним по крайней мере раз в неделю, и иногда мы ходим вместе в кино. Вообще-то, мне не надо было этого говорить.

— Почему?

Кэти моргнула.

— Мэнди сказала, что уже давно хочет связаться с матерью. Она думает, что сейчас самое подходящее время — она хотела бы узнать свою маму до того, как выйдет замуж. Потом добавила, что хочет пригласить мать на свадьбу.

Джаред был поражен, как если бы Кэти со всего размаху ударила его. Он глубоко вздохнул, пытаясь осознать услышанное. Кори приедет в Бауэн? Это будет ужасно.

— Извини, Джаред. Я не подумала, что, рассказывая Мэнди о своей семье, я пробужу ее фантазию. Я просто хотела, чтобы она поняла, какой у нее хороший отец.

Кэти подошла ближе к Джареду.

— Я не хочу вторгаться в твою личную жизнь, но мне кажется странным, что ты годами не разговаривал с Мэнди о ее матери. Я считаю, ты должен знать, что она, возможно, захочет связаться с ней.

— Да-а. Спасибо.

О чем думала Мэнди? Она просто фантазировала, решил он. В возрасте Мэнди все ее подруги делятся всем со своими матерями, и Мэнди, наверное, мечтала встретить свою. Она, конечно же, решила, что сейчас самое подходящее время попробовать связаться с матерью, которая никогда раньше не принимала никакого участия в ее жизни.

Проблема в том, что Кори вряд ли захочет связаться с ней — он давно это понял. Кори была убеждена, что та часть ее жизни, которая была связана с Бауэном, прошла навсегда, и не хотела стеснять себя ничем: ни физическим присутствием, ни моральными обязательствами. Он не сердился на нее из-за этого. Она вовсе не была людоедом, просто не хотела бередить старые раны.

— Я сказала Мэнди, что это плохая мысль, и поняла, что она не говорила тебе о своих планах, — продолжала Кэти. — Мэнди спросила, почему мне не нравится ее идея. Думаю, она хотела поговорить со мной об этом. Но я почувствовала, что и так сказала слишком много, и переменила тему разговора. Напрасно я так сделала, мне стоило приободрить ее.

Джаред провел рукой по лицу.

— Это мне надо извиняться, не тебе. Я не хотел поставить тебя в такое сложное положение. Ты не нанималась быть советчиком.

Кэти понимающе посмотрела на Джареда.

— Не беспокойся об этом — откуда тебе было знать. Но если она опять захочет поговорить со мной об этом, что ей сказать?

— Ты могла бы сказать ей, что стоит посоветоваться со мной… — он засмеялся, — но не думаю, что она воспользуется этим советом.

Губы Кэти растянулись в улыбке.

— Ты всегда смеешься над собой?

— Я пытаюсь. Это помогает. — Он не смог не улыбнуться Кэти. Она его практически не знала, но очевидно относилась к нему с симпатией. Это заставляло его почувствовать себя лучше.

— Она снова захочет обсудить эту тему. Это ясно по ее поведению — ей нужно с кем-то поговорить.

— С кем угодно, только не с отцом, — прокомментировал Джаред. Ему не было горько. Это случалось со всеми, кто растил подростка. И было нормально, что она разговаривает об этом с Кэти. Кэти — единственный человек, кроме Кэвина, который знает, что она хочет выйти замуж в ближайшем будущем. — Не знаю, что тебе сказать. Смотри по обстоятельствам.

— Хорошо.

Кэти явно сомневалась, поэтому он объяснил:

— К сожалению, Корнелия — мать Мэнди, — возможно, не захочет встретиться с ней, не говоря уж о том, чтобы приехать в Бауэн.

— Понятно.

— Пойми меня правильно: Кори — неплохой человек. Правда, неплохой. Но, если даже она решится на разговор с Мэнди, он не даст дочери того, на что она надеется. Лучше, если она узнает об этом до разговора с матерью. Я не хочу, чтобы Мэнди было больно.

Кэти представила себе, что это значит — получить резкий отказ от своей собственной матери.

— Я мягко отговорю ее.

— Спасибо. Я действительно ценю твою помощь.

Он был благодарен Кэти уже за то, что у нее хватило силы духа сказать ему о разговоре с Мэнди. Джаред взял Кэти за руку.

— Не суди Кори, — сказал он. — Она изменилась, родив ребенка в восемнадцать лет. Она стала бояться. После того, как родилась Мэнди, ей было нужно уехать и начать все сначала. Я не могу винить ее. Сейчас Кори живет хорошо. Она знает, что я забочусь о Мэнди и что Мэнди — чудесная девочка. Ей нужно знать, что ее дочь устроена, даже если она не заботится о ней.