— Знаю. Но это была не моя работа, — ответил хирург.

— Как это?

— Вот так. Всех своих носителей я могу пеленговать, это как минимум, хотя полный управленческий функционал всегда есть только у МКГ. Вы с тем объектом, что находился рядом с тобой, — чужие, не мои. Мне было известно о тебе, но я ничего не знал про того носителя. Он заварил всю ту кашу, и ты в нее ввязался. Что тут в принципе рассказывать, сам все знаешь. Но заметь, ты можешь посмотреть историю перемещений моих носителей и сразу все поймешь. Это хоть немного облегчит мою совесть перед тобой: я его не трогал. Отец Захарий вроде бы, да? Священник, сложный экземпляр.

— Постой…

Густав поднял руку. Она дрожала.

— Я весь твой, — сказал Кир.

— Ты сказал: я и тот объект не твои? То есть ты и… Вернее, я и тот, короче, ты понял, о чем я? Или это я чего-то не понял?!

Хирург внимательно посмотрел на Густава. Затем легонько стиснул пальцы странника, будто в рукопожатии.

— Мне очень жаль, странник. Мне очень жаль.

— О чем ты?.. Только не говори, не говори мне, что я…

— Ты носитель. Да.

У Густава помутнело в глазах. То ли слезы, то ли помрачение сознания — он и сам не понял, почему его сердце колотилось в сумасшедшем ритме.

— Нет, пожалуйста, нет, только не это, — прошептал он сиплым голосом. — Это шутка, да?

— Я не намерен шутить, — сказал хирург. — Но у меня есть одна хорошая новость, если она тебя утешит. Ты выбился из программы, функционал твоего передатчика на девяносто девять процентов нарушен.

— Где он? — спросил Густав.

Хирургу не нужно было объяснять, что имел в виду странник под словом «он». Кир глазами указал на голову Густава.

— Там? — Мускулы на лице странника дрогнули, и на мгновение хирургу показалось, что тот улыбается. Страх иногда принимает причудливые формы.

— Густав, послушай: вдохни полной грудью и смотри на меня. Дыши часто и глубоко, не думай об этом, слышишь?

— Как… Как я могу не думать? — еле выдавил из себя странник.

— Я помогу, если ты прекратишь сам себя накручивать. Эй! — Хирург легонько ударил странника по щеке, но тот словно и не почувствовал удара, ровно сидя в кресле, уставившись прямо перед собой.

— Слушай, слушай меня, а не себя, — зачастил Кир, желая удержать внимание странника. — Передатчик в твоей голове особенный, но ты прожил с ним всю свою сознательную жизнь. Всю — это двадцать с лишним лет, неоспоримый факт. И за это время он успел буквально слиться с организмом, твой мозг поглотил его — не до конца, но своих функций передатчик уже не выполняет. За двадцать лет многое изменилось, а тебе поставили его в раннем детстве. Ты был еще маленьким, тебе было лет пять, может быть, шесть. Ты тогда даже читать толком не умел! Слышишь меня?

Густав кивнул.

Его начало трясти, и он вцепился пальцами в колени. Его замутило, и картинка перед глазами потухла по краям, оставшись удивительно яркой где-то посередине. Он глядел внутрь себя, невольно вспоминая, как среагировали Андрей и Захарий, когда узнали о том, что в их голову кто-то что-то зашил.

Неважно, что в голове копался хирург. Но вот с тем, что кто-то чужой внедрялся в мысли, в жизнь и это происходило без его ведома, — с этим Густав смириться никак не мог.

— Ты часть эксперимента земного отделения МКГ. В течение первых пяти лет лаборатория, где работали сотрудники «Гелиоса» из Европы, сумела поймать легионера. Они работали над «холодным» оружием, то есть тем, что может остановить Легион. Я знаю об этом немного, это не мое дело, но поимка легионера — событие значительное, такое случилось лишь однажды, и повезет ли в следующий раз — не знает никто.

Смысл в том, что они соорудили специальную ледяную ловушку, воздушную сферу, охлаждавшуюся до низких температур за секунды. Потом они загнали туда легионера, вроде бы на живца, науке необходимы жертвы, как ты уже понял.

Одним из головных ученых этой «ледяной» лаборатории был Чарли Моррисон, говорят, что именно он причастен к Большому Взрыву. Говорят, что лучше его никто не знал этих тварей, и я склонен этому верить.

И еще говорят, что они поймали легионера не просто так. Дело в том, что при охлаждении он переходит в другую физическую форму. В нечто, похожее на пудинг или желе, имеющее определенную плотность. Они хотели произвести полный комплекс исследований, но не получилось, им не хватило времени. Единственное, на что Моррисон тогда был способен, — это взять пункцию «тела» легионера.

Выяснилось, что кусок плоти, отделенный от убитого или анабиозного легионера, сохраняет свои физические свойства как «охлажденный», даже если впоследствии его нагреть до нормальных и высоких температур. То есть изменения необратимы. Но и это еще не все. Моррисон заявил в своем последнем докладе, что замороженное тело легионера является ближайшим аналогом того элемента, что они помещали в солнечные батареи для увеличения мощности. Все сходится. Понимаешь, совпадения по энергетической схожести организмов тварей и главного направления деятельности «Гелиоса» не случайны.

— Не случайны, — повторил странник. — Как интересно.

— Да, — сказал хирург. — Моррисон сразу же выяснил, что охлажденная плоть легионера сохраняет стандартные свойства своего родителя, но в меньшей степени, что не мешает ей искажать все известные нам сигналы, если она не заключена в непроводящую оболочку. Может быть, они нашли что-то еще, неизвестно, но, как я уже сказал, тот доклад стал последним. Моррисон исчез. Как и люди из его лаборатории.

Позже у МКГ появилась информация, что каким-то образом Легион нашел легионера из «ледяной» лаборатории Моррисона. И освободил его. Представляешь, какие возникли родственные свойства у зверушек? Но куда делась пункция — вот главный вопрос.

— И куда же она могла деться? — Сердце странника билось чуть ли не в предсмертном припадке. Ему было плохо, физически плохо.

— Она исчезла, — ответил Кир. — Но потом появилась информация, что часть ее находится в руках некоего талантливого хирурга. Он заявил, что нашел контейнер с двумя вещами. Вернее, вещь была одной — куском тела легионера, но ее предварительно разделили на две неравные части. Возможно, Моррисон отделил малую часть для очередного эксперимента, но не успел претворить его в жизнь.

«Гелиос» условно назвал большую вещь талисманом. На вторую они сделали особую ставку. Они заменили ею питательный элемент самого продвинутого на тот момент мозгового передатчика.

У талантливого амбициозного хирурга рос сын. И хирург решился на невозможное — поместить передатчик в мозг своего сына, чтобы неотрывно и лично следить за ходом грандиозного эксперимента. МКГ совершила множество экспериментов, но чтобы скрестить легионера и человека — такого эксперимента еще не проводили. Все шло хорошо, но хирург исчез. А вместе с ним и талисман, в котором находилась большая часть тела легионера. Догадываешься, кто был сыном, а кто хирургом?