Порой избыток времени становился мучением. Если бы не Виктор, я бы не выдержала, просто сломавшись в какой–то момент, после очередной неудачи. Но он поддерживал меня, как никто. Он не подозревал о произошедшем, но понимал, что со мной происходит что–то нехорошее. И сам не подозревал, сколько значили для меня его слова утешения и надежды.

Пожалуй, я любила его. Насколько вообще может любить такое существо, в которое меня превратили. Но в этой любви не было ни капли романтических чувств. Так можно любить брата, сестру, родного и близкого человека, кроме которого у тебя никого не осталось в этом мире. Скорее даже не любовь, а привязанность на грани одержимости. Просто я в какой–то момент осознала, что меня весьма мало что привязывает к моему существованию. Только надежда снова, хоть ненадолго очутится на свободе… И Виктор…

Мой второй выход наружу тоже был во многом случайным. Я просто бездумно висела в потоке, позволяя ему омывать сознание, не пытаясь ничего анализировать или искать… Просто получая удовольствие от тепла и неяркого света, как вдруг ощутила, что сознание раздвоилось… Я невольно черпнула энергии… И очутилась снаружи.

Свет ударил по глазам, причиняя физическую боль, голова кружилась так, что я едва не упала, шум оглушал. Я ухватилась за что–то рукой, попыталась устоять на ногах и понять, что со мной происходит… Пожалуй, времени мне понадобилось немало. Я стояла, зажмурившись, и дышала, дышала, чувствуя себя невероятно живой, ощущая весь спектр эмоций. Потом открыла глаза.

Я стояла на обычной улице, уцепившись рукой за дерево… Наверно, была середина дня, сама улица показалась мне незнакомой. Шумели машины, шли люди. Прохожие скользили по мне взглядами и отворачивались — видно, видок был у меня еще тот… Я отпустила дерево и сделала несколько шагов вперед, остановившись перед зеркальной витриной магазина и с жадным любопытством уставившись на свое отражение.

Я выглядела точно так, как и месяц назад, когда в последний раз в своей жизни вышла из дома и направилась в лабораторию — одетая в легкий топик и джинсы. Волосы по–прежнему едва касались плеч. Я почти не изменилась, разве что лицо словно утратило подвижность и превратилось в маску, лишенную всякого выражения… И глаза… Глаза теперь были не карими, а абсолютно черными, лишенными блеска — словно зрачок внезапно поглотил радужку, заняв ее место.

Существо, разглядывающее меня в ответ с зеркальной витрины, было мной лишь частично. Чем дольше я вглядывалась в свое отражение, тем сильнее понимала, что возврата к прежнему миру нет и быть не может. Катя умерла, оставив мне свои воспоминания и, может, частичку души. Из–под неподвижной маски на мир почти бесстрастно смотрела Химера.

Я отвернулась, и принялась рассматривать окружающий мир. Я испытывала странную смесь узнавания, чуждости и сожаления… Небо было затянуто тучами. А мне так хотелось увидеть солнце. Часть сознания, оставшаяся в сети, требовала вернуться, вернуться сейчас же и немедленно… Но я не могла… Меня разрывали противоречивые желания, одновременно меня терзали радость и тоска, желание сбежать и оставаться тут как можно дольше…Я не могла представить, что реальный мир вдруг окажется мне таким же чуждым отныне, как и мир потоков. Мои силы быстро убывали. Не знаю. каким образом я могла выходить в реальность, но это требовало очень много энергии… Столько, что та моя часть, которая черпала ее из потока и передавала мне, просто не справлялась…Еще несколько минут я боролась, пытаясь продержаться как можно дольше, после чего внезапно утратила связь с реальностью, очутившись в внутри потока… Но теперь мне было легче. Я знала, что смогу повторить это снова…Стоит мне только захотеть…

Следующую неделю я училась. Оказалось, я могу контролировать место выхода — достаточно, чтобы в этом месте был доступ к Интернету. Ориентиром могли служить даже мобильные телефоны. Их местоположение было привязано к карте, так что оказаться в реальном мире именно там, где мне хотелось, быстро перестало представлять проблему. Проблема была в другом — я слишком мало времени могла в нем находиться. Не больше десяти минут… И это тоже мучило меня, поскольку преодолеть ограничение и увеличить время хоть ненадолго я не могла… Не хватало сил… А каждый выход в реальность изматывал, потому что я изо всех сил старалась держаться в реальности как можно дольше.

Но все же теперь я впервые за все прошедшее время ощущала себя счастливой. Хотя нет, не так — впервые за все время, с тех пор, как мир потоков стал моим миром, я не ощущала себя несчастной. Мне больше не хотелось умереть, не приходилось бороться с самой собой. Я смирилась. Потому что теперь в моей жизни были моменты острого счастья — так ярко не может чувствовать обычный человек. Мелочи, каждая из которых была для меня драгоценна. Потому что я теперь могла видеть солнце… Небо… Других людей… И Виктора.

Разумеется, сам Виктор ни о чем не подозревал, но я часто видела его. Не знаю, почему я так поступала — ведь, по сути, я следила за ним. Просто мне время от времени нужно было знать, что у него все хорошо. Я не позволяла ему себя заметить, я не могла ничего рассказать… Я презирала себя, но поступать по–другому тоже не могла. Слишком много он стал для меня значить…

Когда связь с реальностью прерывалась, мое тело просто исчезало… Я выяснила это, поставив достаточно сложный эксперимент. Появившись ночью в магазине, продающем технику, я нашла и установила видеокамеру, потом прервала связь. Появившись там же спустя несколько минут, просмотрела получившийся ролик. Потом ролик стерла, а видеокамеру вернула на место… И всерьез задумалась…

Мне не стоило светиться. Да и что подумают люди, если у них на глазах будет появляться и исчезать человек? Но удержаться от выхода в мир я не могла… Да и не хотела…

Я часто шаталась по городу, по своему родному городу — почему–то чужие меня не манили. Мне не тянуло к новому — наоборот, хотелось восстановить в памяти места, бывшие для меня родными… Порой я рассматривала здание Компании, пытаясь разобраться в своих чувствах. Но каждый раз возникал настолько сложный клубок, что я сама не могла понять, что со мной происходит.

Больше всего мужества от меня потребовалось, чтобы подойти к своей прежней квартире. Несколько минут я стояла, просто глядя на темные окна, когда за спиной раздался крик, и я, быстро обернувшись, увидела бледное лицо Лизы, моей бывшей соседки, расширившиеся испуганные глаза…

Испытанный в тот момент шок просто лишил меня остатков здравомыслия. Я струсила. Просто позволила своему телу исчезнуть, прервав связь с реальностью. Полагаю, она вполне уверилась, что видела призрака. Но я больше не рисковала ходить там, где меня могли узнать… Потому что встреча с прошлым оказалась слишком мучительной…

Это продолжалось почти месяц. Месяц спокойной, более–менее спокойной жизни. Пока в данных компании, которые я время от времени просматривала, я не натолкнулась на информацию по проекту «Феникс»…

* * *

Торесков, 21 августа. Виктор.

Виктор собирался на занятия, а внутри его зрело тревожное чувство. Хоть он и твердил самому себе, что давно пора выкинуть все глупости из головы, его не покидало ощущение грядущих неприятностей. Доказывай теперь, что ты не хакер! Или еще хуже, если догадаются, что его способности вообще с хакерством имеют мало общего? И каким образом они вышли на него? Каким образом он вообще во все это ввязался?