Сегодня, благодаря пластике, она выглядит даже лучше, но узнать ее можно все равно по ее неповторимому хриплому голосу. На каблуках она еле держится в свои семьдесят лет, но все же хвастается, что питерскую квартиру почти выкупила…

Об Аптеке надо еще сказать, что она все про всех знала и была нужным человеком в борделе. Например, именно она доставала клофелин для самых отчаянных девочек, именно она полборделя вылечила от сифилиса, который привезли тоже из Торжка (такой уж это загадочный город). Да и вообще, Аптека всегда могла дать самый дельный совет по любому поводу и достать любое лекарство без рецепта. И все пользовались ее услугами, даже сутенерша.

Я работала в поте лица, и все оставались довольны мной. Поскольку я была самая молодая работница, сами клиенты меня прозвали Лена Маленькая. Так эта кличка привязалась ко мне и в нашей конторе. Лен-то много было, а я среди них – Лена Маленькая.

Клиенты нашего заведения на девяносто процентов состояли из граждан страны Суоми.

Финны же вдохновили меня на изучение их языка. За месяц языковой практики мне удалось освоить разговорный финский. Училась я быстро, потому что была очень целеустремленной особой. Я хорошо понимала, что язык – это тот козырь, который поможет мне в короткие сроки привлечь нужного жениха. К тому же, каждый вечер у меня была хорошая практика. Я, действительно, умудрилась повлюблять в себя многих граждан страны Суоми. Благодаря этой военной хитрости, у меня появилось превосходство перед прочими девочками. Так я стала популярной среди финских клиентов.

В то время, когда я уже отъезжала на «тему», на меня могло поступить еще несколько заказов одновременно. Ирен пыталась в такие моменты переубедить клиентов, чтобы прислать им другую девочку, на что ей отвечали, что не желают никого другого и будут ждать, пока я освобожусь.

В конце недели Ирен как-то собрала всех и сказала:

– Двенадцать заказов только на Лену Маленькую! Заказов много, а Лена-то одна! Учите, тунеядки, финский! И будет вам счастье!

Хозяйка никак не могла понять, в чем дело, и все валила на язык, но потом предположила, что, может быть, у меня есть такие же интересные подружки, как я сама.

– Как бы тебя размножить? – однажды, сидя на кухне, вслух задумалась сутенерша.

И еще прибавила неожиданно:

– Ну что, куренка моя, оставляю тебя. Вижу, старательная ты девка, и финны тебя, смотрю, полюбили. Давай-ка я тебе дам отпуск, поищи там таких же «Лен Маленьких» у себя в городишке, а то, я смотрю, ты сама не успеваешь с клиентурой управляться. И за каждую привезенную «Лену» дам тебе по триста марок в подарок. Только смотри, полагаюсь на тебя, что подберешь мне хорошеньких куренок – чтоб прямо как ты были!

Я буквально обалдела от восторга! За такую сумму нужно было работать девять ночей. На радостях я стала собираться в дорогу, пробежалась по магазинам, накупила родственникам подарков, предвкушая скорую встречу.

В душе меня не покидала тоска по дому. За время работы в Питере я уже успела порядком соскучиться по Торжку – по друзьям, подружкам, по этим старым полуразрушенным улицам и дворам, в которых мы с ними без конца пропадали с самого детства. Поэтому собралась я моментально.

На следующий день, высадившись из поезда, я быстро добежала с вокзала до дома, раздала всем подарки и отправилась прямиком к подружке Дианке. Увидев меня, она безумно обрадовалась, хотя в ее глазах я заметила панический страх.

Из рассказа Дианы я узнала, что к ней каждую неделю наведываются в гости мои «друзья» с расспросами обо мне. А по городу ходят слухи, что ищут они меня, как голодные волки, и при случае могут убить.

Мне в голову сразу пришла идея о покупке парика, но в Торжке такого удовольствия днем с огнем не сыщешь. Оставаться надолго было опасно, и я принялась выполнять задание Ирен как можно скорее.

Подыскав себе среди подруг таких же сирот, как и я, Ленку и Наташку, я уговорила их поехать работать в Питер. У Наташки, правда, была мама, да только алкоголичка конченная. Дочь ее трезвой практически и не видела. А у Ленки был такой отчим, что ее маме голову однажды топором проломил. Поэтому, пока мать ее лежала в реанимации, Лене идти было некуда, и она, оказавшись бездомной, временно стала проживать у Дианкиных родителей. Тут-то я ее и заманила к нашей Ирен. Дианка же сочинила для родителей, что едет в Питер работать на рынке, и ее отпустили. Такой вот компанией к концу моего отпуска мы и отправились в Петербург.

По прибытии я получила от хозяйки премию за привезенную рабочую силу, а спустя пару недель – выговор за Дианку…

Дело в том, что Диана не могла заниматься нашим делом. Ей не подходила эта работа совершенно. Она боялась клиентов, была замкнута и молчалива. Увидев такую недотрогу, клиенты поначалу заинтересовывались, но после безуспешных попыток растормошить ее, все же отказывались и просили привезти другую девочку. Так Ирен стала сразу получать жалобы, что Дианка закатывает на заказе истерики, отталкивает клиентов, которые пытаются прикоснуться к ней, и попросту «не дает».

После того, как Ирен несколько раз попыталась перебросить ее на другие заказы, и все снова повторилось, было решено уволить ее.

А я, тем временем, прыгая с «темы» на «тему», за неделю ни разу не успевала даже переночевать в борделе, чувствуя при этом себя одинокой и никому не нужной. Подумать только: у меня была полная сумка денег, а я их даже не успевала потратить. Такова истинная цена денег!

Клиенты стали за меня повышать цены, поэтому хозяйка выдергивала меня среди ночи от одного к другому под каким-нибудь нелепым предлогом, и тогда я ехала к тому, кто платил в два раза больше. Это как в бизнесе: чем больше спрос, тем выше цены. Так, на меня шла уже накрутка. Однажды я позвонила ночью Иренше и пожаловалась:

– Ирен! Я неделю не была дома, девочек не вижу! У меня полная сумка бабла – страшно по городу передвигаться и сумку на людях открывать.

– Ха-ха! Девочки-то тебя в конторе не особо видеть хотят. Завидуют тебе очень! Говорят, малолетка – а спросу на нее больше, чем на всех. И чем только она берет? Ладно, вышлю за тобой такси, отдашь деньги – и беги дальше. Есть еще парочка заказов! – деловито заявила сутенерша.

Сдав таксисту приличную сумму, от усталости я почувствовала безотчетный страх: «А что если мне не отдадут мою долю?» Но Ирен все-таки была честной сутенершей. Она, конечно, отдала мне все положенное и даже больше – за хорошую работу. Но счастливей я от этого, как ни странно, не стала.

Тогда я начала выпивать. До меня вдруг дошло, что так легче работать. Под воздействием алкоголя я становилась такая же дурная, как и мои клиенты, на все было наплевать. Частая смена партнеров – огромная психологическая нагрузка. И от них не отмахнешься, не абстрагируешься, к ним надо со всем вниманием и любовью, весело и энергично, иначе снова не закажут. Плюс ко всему, тяготило языковое напряжение. За все это мне и платили. В силу своего возраста, я тогда еще не понимала причин своего страдания. На отдых просто не оставалось времени.