взгляд. — Век Перемен должен продолжаться, пока ты не взойдёшь на престол. Лишь тогда страна сможет вернуться в обычное состояние и народ станет чтить тебя за принесённое спасение.

Камрил закаменела. — Я боюсь, Лигеус. Уже так много страданий. Что, если я не смогу прекратить эти вещи? Что, если я выпустила то, с чем не справлюсь?

Лигеус усмехнулся. — Ты говоришь, как старина Камешек, — сказал он. Он обнял её за нежные плечи. — Ты должна быть сильной. Вспомни то, чему твоя мать научила тебя. Волшебство служит тебе… а не ты служишь волшебству.

Камрил закивала. Он всегда придавал ей отваги, даже смог убедить её, что она была такой же чародейкой, как прежде её мать. Но разве та под конец не утратила контроль? Разве сверхъестественные силы не отняли у неё жизнь, когда солдаты Тамиона штурмовали ворота Дразы? Да, её мать оказалась предана книгой.

Но рядом с её матерью не было Лигеуса.

— Будь сильной, — сказал он и ещё раз поцеловал её. Энергичный, как молния, ток протекал от него к ней и она улыбнулась. Она желала, чтобы он взял её прямо тут, посреди завядшего сада, но это было бы слишком опасно.

— Где он сейчас? — спросил Лигеус.

— В комнате совета, — отвечала она, — беседует с волшебником.

— Что ж, — заметил он, притягивая её поближе. — Значит, у нас есть немного времени…

Вопреки опасениям, он овладел ею на земле, подарив ей блаженство на покрывале опавшей листвы. Это была та энергия, которая требовалась ей, чтобы встретиться с тем, что приближалось.

В свете убывающей луны она проскользнула назад во дворец, оставляя след из сухих цветов.

Она больше не страшилась.

* * *

Одним утром, на заре, обрушился шквал пылающих градин. Этот тлеющий ливень поджёг несколько городских кварталов и дюжину отдалённых ферм. Злаки, пережившие засуху, теперь сгорели и призрак голода вскинул свою мёртвую голову. Несколько колодцев вычерпали до дна при тушении городских пожаров, прибавив ещё и недостаток питьевой воды. Король велел легионам конфисковывать в дальних провинциях воду и провизию для своих людей. Даже дворцовые запасы оскудели, если верить слухам, подслушанным Лигеусом в банях.

Капитан надзирал за утренней муштрой, когда увидел, что по воинской площадке подходит волшебник Камешек. Его борода вновь обрела чистейшую белизну, рваньё сменилось ниспадающей мантией из чёрного и фиолетового шёлка. Золотые наручи охватывали узкие запястья, а копну волос удерживал серебряный венец. Видимо, король желал, чтобы его новый волшебник внушал трепет там, где он бродит. Лигеус подумал, что старик выглядит довольно забавно, под грузом такого убранства. Он хихикнул, когда увидел арфу, оснащённую новыми сверкающими струнами.

Среди стука деревянных мечей и усердного кряхтения солдат, он услышал чистый голос. — Капитан! Будьте добры, на два слова?

— Сегодня у меня нет времени на твои прелестные песенки, Камешек, — сказал Лигеус. Он поправил стойку новобранца с копьём и обернулся к сомнительному волшебнику. — Приближается бескормица и это может вызвать войну. Мои солдаты должны быть готовы.

— Да, да, — пробормотал Камешек, уставившись на иссохшую землю. Он нагнулся и поднял маленький кусочек древесного угля, прежде бывший пылающей градиной. Двор подпалило, но повреждений было немного. — Я обещаю не петь. Но у меня имеется история, которую вы должны услышать.

Лигеус собирался отказать Камешку, но что-то в том, как этот человек поглаживал свою невероятную, аккуратно расчёсанную бороду, отдавало угрозой.

— Ну хорошо — уступил капитан. — Поговорим там, под оливой.

Пока они шли вместе, Камешек изучал бесплодные ветки. — Печальное зрелище, — бормотал он. — Требуется добрый ливень… полагаю, как и всему здесь.

— Ты намерен тратить моё время впустую, рассказывая то, что и так мне известно? — спросил Лигеус. Он зачерпнул воды из стоящего под ветвями бочонка. Вкус был прохладен и сладок, словно губы Камрил. Он прогнал мысли о ней.

Камешек поглядел на него карим взором, безотрадным, как пустыня. Под глазами висели мешки и страдальческие морщины бороздили лоб старика. Насколько же он был стар?

— Когда-то я был во многом похож на вас, — произнёс Камешек. — Не солдатом… но я знал, как держать меч. Но через некоторое время мне надоело проливать кровь. Я отказался от меча, сменив его на арфу. Таким образом я и стал служить королю страны под названием Эйгрос. Вы слыхали о ней?

Лигеус вздохнул и покачал головой.

— Неважно, — продолжил Камешек. — Быть может, та страна принадлежала какому-то иному миру. Я далеко забрался. Но выслушайте… я влюбился в прекраснейшую женщину королевства. Я не устоял перед ней. Но я служил её мужу. Она была королевой Эйгроса.

Лигеус сжал кулаки. Его челюсть закаменела. Камешек сверлил его взглядом.

— Пока я не увидел её лицо, у меня было всё, чего я всегда хотел. Я служил при дворе короля, который любил мои песни, мои шутки, мои проделки. Я гордился тем, что был отменным шутом. И поэтому я стал шутом и для неё, если вы понимаете, что я имею в виду. Я предал всё, чем дорожил в отчаянном стремлении завоевать её любовь.

— Твоя песня, — сказал Лигеус. — «Неверная Королева». Это и было?…

— Да, — подтвердил Камешек. — Всё это было на самом деле… исключая тот кусочек с тиграми… немного поэтической вольности.

— Как её звали?

— Я… я не помню, — проговорил Камешек.

— Почему ты мне это рассказываешь? — спросил Лигеус. Пускай этот человек скажет прямо, если хочет обличить его или шантажировать!

— Потому что я узнал выражение вашего лица, капитан. Вы любите молодую королеву. Не беспокойтесь… Никто, кроме меня, этого не заметил. Я не раскрою вашу тайну. Я только хочу предупредить вас…

— Предупредить о чём? — уточнил Лигеус.

— Позвольте ей уйти, — прошептал Камешек. — Не совершайте ошибку, которую совершил я. Не предавайте всё, что у вас есть ради того, что может никогда не прийти.

Лигеус уставился на летящие белые облака. Удастся ли срубить волшебнику голову, прежде чем демоны разорвут его в клочья? А если он убьёт Камешка… то сбегут ли демоны?

— Ты несёшь проклятие, — сказал он Камешку. — Эти демоны… как они появились у… поселились в тебе?

Камешек нахмурился. — Я защищал жизнь моего короля… от волшебника, которому служили демоны. Когда я убил его — поджёг ему бороду, как припоминаю — демоны остались. И позже, когда я погрузился в пучины предательства и скорби… то обнаружил, что не могу от них избавиться.

Лигеус потёр подбородок. — Так нечестивые деяния всегда преследуют человека? Даже если они совершены ради высшего блага?

Камешек поднял пустую ладонь. — Кто может сказать, что хорошо, а что порочно? Кто решит?

Лигеус скрестил руки на груди. — Каждый человек должен сам решить