Протесты росли. Белград превратился в огромный уличный митинг, к студентам присоединились шахтеры и фермеры. Милошевич вывел на улицы армию. Девушки подносили к лицам солдат зеркала, чтобы те увидели свои отражения и вспомнили, что они тоже люди; вкладывали цветы в стволы автоматов. Военные отказались стрелять. Милошевич был свергнут и через два года предстал перед Гаагским судом по обвинению в военных преступлениях.

После 2000 года популярность Срджи стала расти. К нему обращались оппозиционеры от Зимбабве до Беларуси с просьбой обучить их. Он понял, что преподавание основ протестного движения по всему миру может стать постоянной работой. Вместе с еще одним основателем «Отпора!», Слобо Джиновичем, он организовал CANVAS: Centre for Applied NonViolent Actions and Strategies (Центр по применению ненасильственных действий и стратегий). Он обучал активистов в Грузии, Украине и Иране, которые затем участвовали в так называемых цветных революциях («революция роз», «оранжевая» и «зеленая» соответственно). Затем пришла пора обучать лидеров протеста в Египте, Тунисе и Сирии, позже они приняли активное участие в событиях, получивших название «арабская весна».

Срджа, как и многие политологи, считает эти движения частью более масштабного исторического процесса – последовательных «волн демократизации», в которых под демократией понимаются многопартийные выборы, плюрализм СМИ и независимость определенных институций, например судов. Первая волна демократизации свергла авторитарные режимы в Южной Америке, Южной Азии и Южной Африке в конце XX века и положила конец советской власти в Восточной Европе. Невозможно забыть картины «Бархатной революции» в Чехословакии, падения Берлинской стены, «Поющей революции» в балтийских государствах, когда миллионы людей, хлынули на улицы в едином мирном антисоветском порыве. Второй волной, по мнению Срджи, были цветные революции и третьей – «арабская весна», подкрепленная развитием социальных сетей.

Срджа считает себя связующим звеном между первой и последующими волнами протестов. События в Югославии были одновременно последним отголоском падения советской системы и первым примером новой «демократизации». Для Срджи главная цель работы проста: чем больше власти люди обретают над собственными жизнями, тем лучше для демократии. В конечном итоге защитниками демократии становятся граждане, понимающие, как обеспечить подотчетность избранных ими руководителей.

Постепенно Срджа превратился в страшилку для авторитарных лидеров. Его книги входят в список для обязательного чтения в министерствах обороны России, Белоруссии и Ирана. О нем часто рассказывают в проправительственных новостях этих стран. Этот повышенный интерес Срдже только на руку: чем больше лидеры в Москве или Тегеране нападают на него, тем больше у него клиентов.

Бывшие активисты «Отпора!», ставшие успешными бизнесменами, финансируют офисные расходы и зарплаты его четырех штатных сотрудников. Оппозиционные движения платят ему за обучение активистов. Время от времени его приглашают для ведения платных семинаров организации типа «Гринпис».

Значительная часть работы Срджи предполагает сотрудничество со структурами, связанными с так называемым американским комплексом содействия демократии, созданным во время холодной войны. В их числе такие организации, финансируемые Конгрессом США, как Национальный демократический институт (National Democratic Institute, NDI), Международный республиканский институт (International Republican Institute, IRI) и Freedom House. Срджа давно поддерживает с ними отношения: в последние дни режима Милошевича именно NDI помог организовать опрос, по результатам которого Срджа решил поддержать другого, менее либерального лидера. Другие фонды «содействия демократии» снабдили радио B92 технологией для создания каналов интернет-радио и помогли обучить 30 000 наблюдателей на выборах 2000 года, результаты которых Милошевич пытался подтасовать.

В глазах врагов эти организации – просто ширма американского империализма, назойливо лезущего в чужие дела. Для друзей это одна из немногих достойных миссий американской внешней политики, финансирующей продемократические движения на Ближнем Востоке или в Центральной Азии, выступающие против диктатур, с которыми заигрывают американские дипломаты.

Срджу раздражают упреки в том, что он обучает активистов лишь в странах, представляющих интерес для внешней политики США. «Египетский президент Мубарак, свергнутый в ходе „арабской весны“, был одним из крупнейших импортеров американской военной и гражданской помощи на протяжении десятилетий, а я помогал обучать активистов в Египте во время его правления. А знаете, какая страна официально запретила CANVAS? Объединенные Арабские Эмираты – близкий союзник Америки. Для меня существуют лишь два типа общества: те, в которых правительство боится народа, которые мы называем „демократиями“, и те, в которых народ боится своего автократического правительства. Мне неважно, от какого именно диктатора я помогаю людям освободиться».

Однако в последнее время новое поколение правителей переосмыслило тактики подрыва протеста и борьбы с инакомыслием. Если когда-то можно было с большой степенью уверенности говорить об исторических волнах демократизации, движущихся единым потоком, то теперь разразился грандиозный шторм, и уже не разобрать, какие потоки и в каком направлении движутся [33].

–

Первый принцип Срджи состоит в создании альтернативы политическому видению и идентичности текущего режима. Раньше все было просто: автократ против демократа, закрытое общество против открытого. В Сербии это означало присоединение к «международному сообществу» вместо изоляции.

Но в наши дни сильные мира сего стали гибче. Вместо того чтобы придерживаться одной идеологии, они научились говорить на «разных языках». К примеру, уже в первые годы правления Путина Кремль успешно совмещал в своей политике риторику о советском величии с западными реалити-шоу и брендами. Как может оппозиция найти пространство для пропаганды своих взглядов, когда руководство страны транслирует сразу несколько противоречащих друг другу точек зрения?

Чтобы увидеть, как все изменилось, не придется далеко уходить от родных пенат Срджи.

В Сербии, где CANVAS не проводила никаких семинаров в течение десяти с лишним лет, новым президентом стал бывший министр информации правительства Милошевича Александр Вучич. Он попросил прощения за «ошибки прошлого». Еще совсем недавно он управлял медиамашиной, видевший в Западе неутомимого врага, окружающего Сербию со всех сторон, а сегодня он всячески поддерживает интеграцию с ЕС и НАТО. «Реформы для всех» – вот один из его лозунгов [34].

Вучич сменил устаревшую форму контроля над медиа на более изощренную. В 1999 году он мог вызывать к себе редакторов газет и угрожать им санкциями за нелояльность. Сегодня в стране десятки СМИ, включая множество иностранных. Однако, если газета или телеканал хотят получить от правительства заказ на размещение рекламы или государственное финансирование или если их владельцы хотят получить госзаказ, они должны строго следовать правительственной линии [35]. То же самое происходит со СМИ в эрдогановской Турции или орбановской Венгрии: формально они ориентированы на рынок, но, по сути, подчиняются авторитарному режиму. Один из основных тезисов «демократизации» состоял в том, что СМИ различной направленности, строящие работу по правилам свободного рынка, должны помочь в укреплении демократии. Эта идея всегда была неоднозначной. Даже в условиях «демократии»