Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кто тут мистер Таррант?
У нее был решительный тон и норфолкский акцент. Кристофер представился.
— Ага, — произнесла женщина. Затем сердито прибавила: — Мистер Уильямсон сказал, что вы приедете. Я экономка — миссис Тафтс.
Она с явной неприязнью посмотрела на нас.
— Великолепно! — отозвался Кристофер.
Миссис Тафтс никак не отреагировала. Эвис подарила ей долгий нежный взгляд.
— О, миссис Тафтс, думаю, мы с мисс Гилмор могли бы готовить. Нам понравится. Мы не очень опытны…
— Готовить буду я, — отрезала экономка.
— Хорошо бы позавтракать. Мы с самого утра ничего не ели, — сказала Тоня, но под взглядом миссис Тафтс даже она почувствовала себя неуютно.
— Почему это вы сегодня не завтракали?
Тоня отвела взгляд и пробормотала что-то неразборчивое.
— Тут что-то не так, — заключила миссис Тафтс и сцепила руки на животе. — Обычно люди не приезжают сюда, не позавтракав и предупредив всего лишь за час. Завтрака не будет; уже одиннадцать, и я не собираюсь вам его готовить.
Разгневанная маленькая женщина чувствовала себя хозяйкой положения. Больше о завтраке никто не заикнулся. Уильям предпринял попытку успокоить экономку.
— Мы распределяли комнаты, в которых будем жить, — бодрым голосом объявил он — вероятно, именно таким тоном Уильям отдает указания медсестрам в больнице.
Миссис Тафтс переместилась в центр комнаты.
— Я вам скажу, кто где будет жить, — твердо заявила она. — Юные леди не замужем? — Эвис и Тоня покачали головами. — Тогда вы обе спите там.
Экономка указала на соседнюю с гостиной комнату, потом обвела всех настороженным взглядом, словно готовилась подавить сопротивление. Филипп вдруг захихикал и никак не мог остановиться. Миссис Тафтс сурово посмотрела на него.
— Мне знакомы подобные молодые люди, — сказала она, потом с крайним осуждением посмотрела на меня. — И не очень молодые тоже.
Финбоу вежливо вмешался в разговор:
— Уверен, миссис Тафтс, что вы все устроите наилучшим образом. А можно мне вместе с этим джентльменом, — он указал на меня, — занять ту комнату? — Комната располагалась напротив той, что предназначалась для девушек. — Мы самые старшие во всей компании и иногда любим побеседовать.
Мне редко приходилось видеть, как Финбоу получает отпор, но миссис Тафтс ни в чем не уступала ему.
— Полагаю, вы можете спать там, если хотите, но в вашем возрасте пристало иметь более достойные занятия, чем пустая болтовня, — отрезала она. — А вы трое распределите между собой еще одну двухместную и одноместную комнаты.
Не удостоив Кристофера, Уильяма и Филиппа взглядом, миссис Тафтс вышла из комнаты, бросив на ходу:
— Ленч в час. Ждать никого не буду.
Финбоу задумчиво произнес:
— Просто удивительно, насколько беспомощными становятся почти все англичане, когда сталкиваются с неприкрытым хамством. Причем по нашей вечной привычке все путать мы считаем это признаком силы. Доктор Джонсон, герцог Веллингтон, королева Виктория, мистер Шоу, мистер Сноуден — мы приводим множество причин, чтобы восхищаться ими, но на самом деле находимся под впечатлением от их откровенной невоспитанности. Ни один англичанин не станет великим, если у него хорошие манеры. Я не принадлежу к великим людям.
Эвис слабо улыбнулась:
— Как это мило с вашей стороны — пытаться подбодрить нас.
— Боюсь, у меня не очень получается, — ответил Финбоу. — В противном случае вы бы ничего не заметили. Да, Йен, артист из меня неважный, поэтому нам лучше пойти к себе и распаковать вещи.
Проведя несколько минут у себя в спальне, мы с Финбоу принесли шезлонги на террасу, выходящую к реке. На другом берегу ветер раскачивал камыши, а над ними сияло чистое небо. Вытянув длинные ноги, Финбоу сказал:
— В таком месте легко испытать чувство умиротворения. Когда-нибудь я женюсь, перееду сюда и буду слушать крики чаек.
Из прошлого опыта я знал, что когда Финбоу рассуждает об умиротворении, его мозг усиленно работает. Я лежал молча и курил трубку, с наслаждением подставляя лицо солнцу и ветру. Финбоу встал, вошел в дом, затем вернулся с котелком кипятка, заварочным чайником и двумя стаканами. Он налил горячую воду в чайник, достал из кармана крошечную жестяную коробочку и бросил несколько листиков в воду. С серьезным видом понаблюдав за чайником, он разлил по стаканам прозрачный настой соломенного цвета.
— Лучший в мире чай, — сказал Финбоу, пробуя напиток.
В Китае он приучил себя к самым дорогим сортам чая и последние несколько лет обычно носил с собой маленькую коробочку. Мне всегда казалось, что «лучший в мире чай» по вкусу напоминает сено, но я стоически пил его.
— Если бы не вы, Йен, — продолжал он, не переставая прихлебывать чай, — я сегодня наблюдал бы за игрой Бердфордшира против Бакингемшира. Игры второй лиги между графствами — единственный вид крикета, доступный сегодня человеку со вкусом. Игры первой лиги стали зрелищнее, но это уже не крикет.
Я сделал глоток. По опыту общения с Финбоу я знал, что перебивать его не следует. Он продолжил тем же тоном, каким рассуждал о крикете:
— Я тут размышлял о вашем убийстве. Биррел много мне рассказал. Мне нужно было рассортировать эти сведения, прежде чем услышать вашу версию. Теперь я хочу знать все, что вы только сможете вспомнить об этих людях. Ничего не упустите. Я всегда завидовал вашей памяти. Потом опишете мне сегодняшнее утро.
Медленно и подробно я поведал Финбоу все, что знал сам. В сущности, я сообщил ему то, о чем повествуют первые главы, ровно те же факты — просто потому, что других у меня не было. В книге события изложены более последовательно и логично, чем в разговоре с Финбоу, но принципиальной разницы между двумя рассказами нет.
Дважды он произносил свое знаменитое «так!» — восклицание, использовавшееся в самых разных обстоятельствах, и поэтому расшифровать его не было никакой возможности. Причиной такой реакции стало сообщение о том, что Эвис отказалась выйти замуж за Роджера, и упоминание, что Филипп вошел в каюту, когда мы слушали радио.
После рассказа о том, как мы с Эвис обнаружили тело, Финбоу откинулся назад и закрыл глаза.
— И что дальше? — спросил он.
Я кратко описал, как Уильям принял командование, а затем рассказал о собрании в каюте. Рассказ о выводах Уильяма относительно времени убийства вызвал особенно выразительное «та-ак». Потом я сообщил о своем предложении убийце признаться. Мне казалось, что Финбоу должен сильно удивиться, однако он слушал меня с необычайным интересом, хотя и не удержался от усмешки, услышав, что все дали клятву хранить молчание.
Наконец я описал ему наше путешествие в Хорнинг, чтобы позвонить в полицию Нориджа, и возвращение на яхту.