— Я заметил, что по крайней мере один из заданных вами вопросов касается каждого из пятерых. Насколько я понимаю, вопросы должны охватывать всех подозреваемых.

— Именно в этом, — с улыбкой ответил Финбоу, — состоит истинное искусство расследования.

Ленч всем нам дался нелегко. Мы собрались в небольшой столовой, из открытых окон которой можно было видеть реку и зеленые болота, залитые солнечным светом. Ясный день лишь подчеркивал напряженность и подозрительность, так быстро появившиеся в наших взаимоотношениях.

Мы сидели вплотную друг к другу за столом, едва вмещавшим шесть человек, и неуклюже пытались избежать любых намеков на то, что занимало наши мысли; никто не упоминал об убийстве, и это умолчание было красноречивее любых разговоров. Финбоу непринужденно болтал о крикете и музыке, остальные жадно набросились на еду, почти не принимая участия в разговоре. Несмотря на произошедшее, у всех был волчий аппетит. Я сказал «несмотря»? Это весьма распространенное заблуждение. Сильные эмоции часто вызывают сильный голод, и мы с жадностью поглощали жесткую холодную говядину скорее благодаря убийству, а не вопреки ему.

Финбоу не переставал говорить за едой. Его болтовня способствовала ослаблению напряжения, но никто не мог избавиться от мысли, что нервная атмосфера сохранится и даже усилится, пока все не разрешится. Это был не самый приятный ленч. Присутствие миссис Тафтс, которое в иных обстоятельствах развлекло бы нас, теперь лишь усиливало неловкость. Мы старались улыбаться друг другу, но маленькая пухлая суровая женщина скорее угнетала, чем развлекала нас. Экономка подавала еду с сердитым видом и обслуживала нас с явным неудовольствием, которое прорвалось в тот момент, когда она принесла фруктовый пирог и увидела, как Филипп гладит руку Тони. Она швырнула пирог на стол и очень громко сказала:

— Молодой человек, что вы себе позволяете?

Мы с Финбоу попытались успокоить ее, но она повторила вопрос:

— Молодой человек, как вы себя ведете с девушкой?

Филипп растерялся, но ему на помощь пришла Тоня.

— Он погладил меня по руке. И мне это нравится. Кроме того, вам-то какое дело?

Миссис Тафтс разразилась гневной тирадой;

— Современная мораль… заслуживает небесного огня, который испепелит нас за все грехи. За то, как ведут себя девушки, подобные вам. Вас следовало бы высечь…

Финбоу встал.

— Моя дорогая миссис Тафтс, это очень милые и достойные молодые люди. Их манеры несколько отличаются от тех, которые были во времена нашей молодости, — только и всего. Не будьте слишком строгой…

Миссис Тафтс замерла, словно маленький толстый василиск.

— Никто не запретит мне думать то, что я хочу, и говорить то, что я хочу. И пока я кормлю вас и присматриваю за домом, я имею право на собственное мнение по поводу накрашенных женщин. И буду говорить о них все, что думаю, покуда жива.

Она выбежала из комнаты.

— Мне очень жаль, — сказал Финбоу. — Следовало бы тихо столкнуть ее в реку, но придется немного потерпеть. Если миссис Тафтс исчезнет, могут поползти слухи.

Тоня рассмеялась, но в ее смехе присутствовала неприятная истерическая нотка, удивившая меня.

— Не слишком приятно, — сказала она, поджимая ярко-красные губы, — иметь дело с сержантом полиции и экономкой, которые думают, что я еще хуже, чем кажется.

— Вероятно, миссис Тафтс считает тебя еще и убийцей, — тихо произнес Уильям.

Впервые за этим столом кто-то упомянул об убийстве.

Тоня криво улыбнулась. Голос ее слегка дрожал.

— Скверная шутка, Уильям. Хотя в любом случае это сделал один из нас. Впрочем, не важно. Давайте петь. — Она встала из-за стола и хриплым голосом запела «Ты в моем сердце»[12].

Финбоу внимательно наблюдал за ней.

Я повернулся к Уильяму:

— Миссис Тафтс знает об убийстве?

— Конечно, — ответил он. — Биррел полчаса с ней беседовал.

— Я попросил Биррела любой ценой заставить ее молчать, — сказал Кристофер. — Думаю, у него получится. Похоже, миссис Тафтс им восхищается.

— Эти двое очень подружились, правда? — с напускной веселостью заметил Филипп. Его взгляд с тревогой следил за нервными движениями Тони. — Посчитаю своим долгом устроить их помолвку.

Тоня отвернулась от пианино и запустила пальцы в свои мягкие волосы.

— Устраиваешь помолвки? — Ее голос по-прежнему дрожал. — Я бы не доверила тебе устраивать собственную свадьбу.

Филипп откинул упавшую на глаза прядь.

— Предоставляю это тебе, — ответил он, и на этот раз улыбка у него получилась чуть веселее.

День тянулся медленно, все пребывали в раздражении. Никто не мог найти себе занятия, а долго сидеть на одном месте тоже не получалось.

После полудня Уильям почти все время провел в гостиной за чтением, но часто без всякой цели выходил к реке, а затем возвращался к книге. Кристофер лежал на диване с романом в руке, несколько раз выбрасывая недокуренные сигареты; дважды он приходил к Эвис, которая с несчастным видом сидела в своей комнате, и пытался вытащить ее на прогулку.

Дважды до меня доносился тихий голос Эвис:

— Нет, милый, я только расстрою тебя.

Филипп и Тоня предприняли отважную попытку порезвиться в саду, но Филипп несколько раз оставлял девушку, возвращаясь в дом, чтобы взять сигареты и перекинуться несколькими ничего не значащими фразами с остальными. Я сидел на веранде, призывая себя сохранять самообладание, которого мне явно недоставало.

— Не удивляйтесь моим разговорам, — шепнул Финбоу, с полчаса сидевший рядом со мной, и прошел в гостиную, намереваясь побеседовать с Уильямом и Кристофером.

Когда он вернулся на веранду, рядом со мной стоял Филипп, покинувший Тоню якобы для того, чтобы попросить у меня спичку.

— Привет, — сказал Финбоу. — Вы не посидите с нами пару минут?

— С удовольствием, — ответил Филипп. — Это довольно…

Он умолк Тоня лежала на берегу и водила ладонью по воде, потом с недовольным видом посмотрела, как Филипп уселся на стул между мной и Финбоу.

— Не волнуйтесь. — Финбоу повысил голос, чтобы девушка могла его слышать. — Скоро я вам его верну. Он сидит здесь с нами для того, чтобы почувствовать, насколько приятнее ему ваше общество.

Я видел, как губы Тони сложились в улыбку, затем девушка отвернулась.

— Ваша Тоня — очаровательная молодая женщина, — тихо сказал Финбоу.

— Да, — с жаром подхватил Филипп. — Я еще не встречал таких, как она. В ней больше жизни, чем в любом из моих знакомых. Думаю, именно поэтому я влюбился в нее с первого взгляда.