Крайним домом оказался кирпичный дом в три этажа с фасадом немного новее дома Земсковых, но все равно относящийся к ветхому фонду.

Заброшенный двор, глубокие трещины тротуара, давно некрашенная лавка около подъезда, а на ней удача — бабушки.

— Здравствуйте, дамы! Я ищу Маргариту Латышеву. Не подскажете, где она живет?

— Ишь ты — дамы.

— А что, Васильевна, мы — дамы! — с достоинством сказала бабуля в кокетливой шляпке.

— Нет Риты! В Ленинград подалась.

— Чёй ты, Петровна! Не Ленинград, а Петербург! Его сто лет как переименовали, а ты все Ленинградом называешь.

— Может, для кого и Петербург, а для меня город был и будет Ленинградом. Я там родилась! У меня в паспорте написано: место рождения — Ленинград! — с гордостью ответила Петровна.

Ее товарка Васильевна промолчала — она не могла похвастаться столичным происхождением.

— Ага, уехала Рита. Что ей тут делать-то? Ни замуж выйти, ни работу найти, — подтвердила Васильевна.

— Да, да. Кто же такую неприглядную в жены возьмет! А в Ленинграде хоть на работу устроиться можно.

— Ее родители дома? Как их найти? — допытывался Небесов.

— Папаши давно нет. Свинтил из семьи сто лет назад. Тамарка, мать еёная, с новым мужем живет, ничего вроде живут, вона ребетенка нажили.

— Тамарка дома сегодня. Она два через два работает. Семнадцатая квартира у них.

Поблагодарив всезнающих бабушек, Михаил поднялся на третий этаж и позвонил в семнадцатую квартиру.

Дверь ему открыл подросток лет двенадцати. Мальчик деловито окинул взглядом гостя.

— Здрасте.

— Привет! — улыбнулся опер. — Мать дома?

— Ма! К тебе!

— Кто там? — из глубины квартиры послышался высокий женский голос, затем, шлепая тапками, появилась хозяйка — дама шикарного объема в цветастом плюшевом халате. При виде Михаила она бросила взгляд на зеркало в прихожей и поправила волосы.

— Я из полиции. Капитан Небесов, — представился оперативник.

— Ой! Ну надо же! — обрадовалась женщина, словно милому другу. — А я гадала, придете ко мне — не придете! Все же, неделя прошла, как Лена преставилась, Паша больше месяца в покойниках ходит, а пожару в бане так больше года уже! Я там не была, но знаю, что это не Васька Гаврилов котел проспал, а его жена учудила — водку рядом с огнем вылила, чтобы мужу не досталось, а та и загорелась. Ну да ладно, Гаврилов тоже хорош, нечего глаза заливать. Между прочим, я неплохо осведомлена и в курсе всех новостей. У меня связи! Знаете, какие у меня связи?! У Турухтанова нет таких связей! Турухтанов — это наш мэр, если вы не знаете. Он с моей двоюродной сестрой в одной музыкальной школе учился. Сестра на виолончели играла, он — на аккордеоне. Говорит, шебутной пацан был.

— Откуда вам известно про гибель Елены? — перебил оперативник.

— Ну, здрасте! Что же, по-вашему, Тамара Николавна в лесу живет, ни с кем не общается? Тамара Николавна за пояс заткнет любой гогел!

— Гугл! — поправил ее сын.

— Иди, не мешайся! Видишь, к матери за консультацией пришли! — отмахнулась Тамара. — Да вы проходите в зал, что в дверях стоите, — засуетилась хозяйка.

Обстановка в квартире Латышевых была гораздо лучше, чем в скромном жилище Земсковых. Обои на стенах свежие, мебель новая, ковры, покрывала, занавески… И всюду вазочки, безделушки, статуэтки, комнатные растения. И сервант стоит у стенки, а не делит комнату на две части.

— Что вам известно о гибели Елены Земсковой?

— Ее на дискотеке побили. Девки набросились и разукрасили. Все лицо исполосовали.

Небесов про себя усмехнулся: тетка слышала звон, да не знает, где он.

— Из-за чего ее так?

— Известно, из-за чего. Парня увела. Нынче девки за парней друг другу глотки грызут. Зато парни как бабы: таким сама звони, на свидание приглашай, а потом на себе жени! Я своему тоже предложение сделала, он все ни мычал, ни телился, — похвасталась она широким золотым кольцом на крупном безымянном пальце.

— Я бы хотел поговорить с вашей дочерью. Как ее найти?

— Зачем вам Рита? Нет ее здесь! — насторожилась Тамара Николаевна.

— Они ведь дружили с Земсковой. Нужно поговорить, может, Маргарита что-нибудь полезное скажет.

— Дружили давным-давно, когда в одной песочнице вместе куличики лепили, а как выросли, так и разлетелись, кто куда.

— И после больше не общались?

— Какое тут общение! У них и интересы разные, и социальные уровни, и вообще… Лена выше обслуги не поднялась, а моя дочь менеджером работает!

— Ленка недавно к нам приходила, Ритку спрашивала! — встрял мальчик.

— Куда ты вечно лезешь?! Без тебя знаю, что Ленка приходила! Иди лучше английским занимайся!

Услышав про английский, сын поспешил исчезнуть из комнаты.

— Так когда приходила Елена?

— В середине марта где-то. Только Риты не было, она и не знала, что Рита здесь не живет. Я же говорю — девочки давно не общаются.

— Что ей было нужно?

— Сказала, что увидеться хотела. А что тут такого?

— И вы дали ей адрес дочери?

Женщина неохотно кивнула и выдавила:

— Ну дала. Не адрес, а телефон. У Лены даже телефона Ритиного не было, старый в записной книжке остался. Вот такими они были «подругами».

— Как мне найти Маргариту? Адрес, телефон, — потребовал Небесов.

Тамара Николаевна без энтузиазма потянулась за мобильным телефоном, пощелкала кнопками и выдала контакты дочери.

— Моя дочь тут совершенно ни при чем! — заверила она.

— Конечно, ни при чем! — согласился Михаил. — Побеседуем с ней, если возникнет необходимость.

Напоследок Небесов на всякий случай спросил:

— Да, а кто этот Паша, который месяц назад умер?

— Парень из соседнего дома, Зинки Категоровой сын. Молодой ведь совсем был, одно время за моей Маргаритой ходил, цветы с клумб дарил. За ней все ходили! Рита очень видной девочкой была, всем нравилась, и Пашке тоже. Однажды он с нашей клумбы тюльпаны срезал и ей принес. И смех и грех! Хорошо, что ничего у них не срослось, ведь Пашка стал наркоманом. А это хуже пьяницы.

Отчего погиб наркоман, Михаил спрашивать не стал — и так ясно. Уходя, он оглянулся по сторонам. В дверной проем спальни он разглядел на стене два детских портрета: на одном из них он узнал сына Тамары Николаевны, на втором была запечатлена светловолосая девочка лет тринадцати. Логика подсказывала Михаилу, что это Рита. Судя по фото, Рита совсем не неприглядная, а довольно-таки симпатичная, даже красивая: широко расставленные сияющие глаза, высокие скулы, очаровательная улыбка, аккуратный прямой нос с трогательными веснушками. Бабки у подъезда на Риту явно наговаривают. Они ее за что-то невзлюбили, не иначе.