– Мисс Мартиндейл, может быть, вы объясните мне, что все это значит? – надеясь внести хоть какую-ту ясность, спросил Джон. – Похоже, меня обвиняют в поджоге, который я якобы совершил, чтобы заставить вас согласиться с моим планом. Может быть, я что-то не понял?

– Рядом с вашими часами нашли трутницу, – ответила Онор, отводя от него взгляд.

У Баннистера возникло такое чувство, словно его связали по рукам и ногам. Перед двумя решительными женщинами он оказался бессилен.

– Но я выронил часы, когда тушил пожар, – теряя терпение, почти выкрикнул Джон.

– Ну, это ваше объяснение, – с ехидцей заметила леди Мартиндейл. – В хитрости вам не откажешь. Устроил пожар, чтобы его затем геройски потушить и тем самым расположить к себе мою внучку.

Баннистер был потрясен словами старой женщины. Нет, они не только сверх меры эксцентричные, но и слегка помешанные, подумал он.

Джон посмотрел на Онор в надежде, что та положит конец этому безобразию. Но девушка упорно смотрела в сторону.

– Ну, хорошо, – зло произнес он. – Пусть так оно и будет. Я приехал к вам, чтобы изложить свои аргументы в пользу канала. Тщательно подготовился к разговору. Хотел найти у вас понимание, рассчитывал на вашу терпимость. Собирался умолять вас, чтобы вы отбросили предрассудки и помогли тем, для кого я собираюсь строить канал. Но вы к моим словам остались глухи: вы замкнулись в своем узком мирке и боитесь прогресса. Я пытался вас переубедить, а вы меня назвали преступником. Что ж, в таком случае мы переходим к открытой вражде. Между нами война, а на войне все средства хороши.

Баннистер коснулся пальцами полы своей шляпы, прыгнул в седло и, пришпорив коня, поскакал к воротам. Леди Мартиндейл, сжав губы, проводила его холодным взглядом.

– А что еще можно было от него ожидать? – сказала она. – Ведь он инженер, а джентльменов среди инженеров не бывает.

Постучав в дверь, Онор вошла в комнату Шарлотт. Девушка ничком лежала на кровати и рыдала. Онор присела рядом.

– Скажи, что произошло, – попросила она. – Убеждена, что бабушка заблуждается. Она рассказывала, что ты бросилась к ногам мистера Баннистера.

Шарлотт села на кровати, поджав под себя колени.

– Так оно фактически и было, – ответила она и с присущей ей смешливостью хихикнула. – Это получилось так смешно, если не считать того, что я сильно испугалась, когда его конь встал на дыбы. Но мне не следовало бояться лошади, поскольку мистер Баннистер превосходный наездник.

Онор поджала губы.

– Ты не ушиблась? – спросила она.

– Нет. Вот только руки немного поцарапала. Шарлотт протянула Онор свои ободранные ладони.

– Моя бедная Шарлотт, – со стоном произнесла Онор. – Дай-ка я их тебе вымою. – Она поднялась с кровати и налила в тазик воды из кувшина.

Шарлотт рассмеялась: – Где это видано, чтобы хозяйка мыла руки гувернантке?

Онор недовольно обернулась.

– Я когда-нибудь давала тебе повод так говорить? – укоризненно спросила она. – Я когда-нибудь давала тебе почувствовать, что ты мне не ровня?

Шарлотт свесила ноги на пол.

– Да. На прошлой неделе меня отчитали за то, что Джордж влез на дерево, – сказала она. – А сегодня леди Мартиндейл говорила со мной словно с прислугой. И оба этих случая произошли в присутствии мистера Баннистера, человека, который ничего, кроме восхищения, у меня не вызывает.

Онор нашла чистый лоскут, намочила его в воде и слегка отжала. Движения ее были замедленными – она думала, как ей ответить подруге.

– Дорогая, если я тебя обидела, то прошу меня простить, – наконец произнесла она. – Этого я совсем не хотела. Поверь, я отношусь к тебе, как к своей сестре.

Шарлотт подняла голову и прижала руку Онор к своей щеке.

– Прости, я это знаю. Наверное, я повела себя глупо. Но мне было немного обидно. А сегодня утром…

– Ну, что касается моей бабушки, то ты ее не первый день знаешь, – прервав девушку, сказала Онор. – Я осмелилась прийти к тебе только потому, что она сейчас занялась проверкой счетов. Нет еще такого человека, который бы не боялся ее злого языка. Но ты не обращай на нее внимания. Она над тобой не властна.

Шарлотт тяжело вздохнула:

– Но она портит мне жизнь.

Онор протерла влажной тканью ладони девушки.

– Надо научиться терпеть, – ответила она. – Будь моя мама жива, бабушка жила бы в приюте для вдов. – Она неожиданно рассмеялась. – Хотя я уверена, что ее следовало бы и сейчас туда перевезти.

– Замечательная идея! Как было бы хорошо, если бы леди Мартиндейл жила в другом месте!

– Я тоже этого бы хотела, – рассматривая ладони Шарлотт, ответила Онор. – Но я знаю, что бабушка, несмотря на свою суровость и нетерпимость, меня все-таки любит. Кроме того, я нуждаюсь в ее поддержке.

– Ты?! – удивленно воскликнула Шарлотт. – Да таких сильных женщин, как ты, я еще не встречала!

Онор отпустила руку подруги, подошла к окну и выглянула во двор.

– Шарлотт, сейчас я чувствую себя очень слабой, – задумчиво произнесла она. – У меня столько врагов. А сегодня я способствовала тому, что появился еще один. И он настроен более решительно, чем остальные. У лорда Портинскейла я из-под носа увела детей. Лишила его дешевой рабочей силы. Но он не очень-то и расстроился. Скорее всего, он купит других так, что я об этом даже не узнаю. А тут я встала на пути технического прогресса. Для достижения своей цели такой человек, как мистер Баннистер, ни перед чем не остановится. Фактически он сам об этом заявил всего лишь час назад.

Шарлотт растерянно посмотрела на стоявшую у окна подругу:

– Онор, ты шутишь. Уверяю тебя, мистер Баннистер очень мягкий и добрый человек. Такой дружелюбный. Возможно, он и не аристократ, но манеры у него превосходные. Да и ведет он себя так, как подобает настоящему джентльмену.

Онор повернулась к девушке:

– Шарлотт, не надо себя обманывать. Прошу тебя, не увлекайся им. Чтобы так говорить, у меня достаточно оснований. – Она взяла девушку за руку. – Пойдем в мою комнату, и я смажу твои царапины. Я тебе представлю доказательства, что верить мистеру Баннистеру нельзя.

Войдя в спальню, Онор открыла комод, достала из него трутницу и протянула ее ничего не понимающей Шарлотт. На вопрос, что это такое, она рассказала, как трутница оказалась у нее. Шарлотт взяла маленькую коробочку, поднесла к свету и, повертев ее в руках, осторожно ногтем соскоблила с нее прилипшую грязь.

– Ты наверняка знаешь, чья она, – сказала девушка.

– Как же я могу это знать?

– Если нет, но ты, Онор, совсем ненаблюдательная. Хотя я, возможно, обратила на нее внимания только потому, что у моего отца была почти такая же. Кроме того, на ней имеется вмятина. Могу утверждать, что я ее уже видела.