на пути случайно встали,

Которых надо довести до светлых далей.

Там  ждут их домна и завод, и книги Маркса,

Передовик – животновод и справка загса.

И хоть не знал он тех девчат  –  ни сном ни духом,

Но очень добрый был солдат товарищ Сухов.

Забыв, что  бабы завсегда приносят бучу,

Сказал: -« Управлюсь, ерунда. Пусть Маркса учат»

А ихний муж, лишившись жён и чебуреков,

 Собрал отряд вооружённый, из абреков.

Ведь кто он, «чёрный Абдула» ? – Дитя пустыни.

Там Маркса держат за козла ведь и доныне.

А то, что этот Абдула урыл Саида,

То сделал  это  не со зла и без обиды,

А потому что если ты  в авторитете,

То надо выдержать понты, сумев ответить.

…И вышла, мама не балуй, там  заваруха,

В которой кокнул Абдулу товарищ Сухов,

А заодно и весь отряд его туркменов,

Поскольку русский был солдат и супермен он.

Но режиссёр был чрезвычайно беспощаден -

Погибли  Петя, Гюльчатай и Верещагин.

Павлин остался, женский вой и воин Сухов.

И Маркса профиль (за стеной) с присевшей мухой…

 И, посмотрев иллюзион, понятно массам -

 Чужих не надо трогать жён…и книги Маркса.

Пересматривая фильмы. «Берегись автомобиля»

Ах, Юрий Иванович Деточкин,

Наивный агент страховой,

С экрана  сквозь крупную клеточку

Смотрящий на нас, как живой!

Воспитан хорошей мамою

По правильному и в труде,

Он думал – страна наша самая,

Вот только порой кое-где

Гоняются люди за взятками,

Имеют нечестный доход

И надо борьбой с недостатками

Очистить советский народ.

Имел чтобы средства движения

Согласно труду гражданин,

А если где есть исключения -

Лишать отщепенцев машин!

Идя сквозь капканы на мельницы

С шекспировской страстью в груди,

Он верил, что всё переменится,

Что наш паровоз – впереди!

…

Эпоха трухою развеялась,

Идеи заброшены в хлам,

Огромные крутятся мельницы,

Привычные нынешним нам.

Не Гамлет в чести – опереточки,

Стоят паровозы давно,

А честность, наивность и  Деточкин

Остались лишь в старом кино…

За Купера, за Фенимора!

(Да знаю я, что он ФенИмор. Но сейчас знаю, а в детстве не знал…)

Среди томов макулатуры,

Где дрянь и хлам и разный вздор,

Где все – бандиты или дуры,

Рождённые для конъюнктуры,

Забыли мы литературу,

Где автор Купер Фенимор.

Вот там герои – то, что надо!

Не человеки-пауки,

Которым место в зоосадах,

Не бэтмэны в трусах от «Прадо»,

Как демонстранты гей-парада,

А натуралы-мужики!

Там  мудрый Чингачгук  поджарый

Стреляет белке в левый глаз,

А вместо синих аватаров,

Годзилл и вязовых кошмаров

Есть могикане, делавары

И благороднейший Ункас!

А их противники – не шавки,

Гуроны бьются – ё-моё!

Топор отроют, вкурят травки,

Потом применят томагавки

И скальп cдадут французам в  лавке

За порох, пули и ружьё.

И в этой книге обветшалой

Про смелость, ум, любовь и честь,

Где гладь озёрная и скалы,

Судьба героев потрепала,

Но побеждают идеалы

И веришь: справедливость – есть!

И, вдохновившись от  картины,

Естественно,  само собой,

Что словно Коготь Ястребиный

Засунешь ноги в мокасины

И вместо водки или джина

Берёшь индейский «Зверобой».

И обнажая дно в стакане

За целость скальпа  и за скво,

Сам, как последний могиканин,

Став краснолиц и многогранен,

Находишь счастье в осознаньи,

Что так духовно естество!

Вот это – то и есть искусство…

И пусть заморский коленкор,

Но Купер, хоть он и не русский,

Был мужиком, а не моллюском,

И за него я без закуски –

«За идеалы, Фенимор!»

Песня о Герое

(перечитывая Хармса)

Я хочу спеть песню о Герое -

О Пупкове я хочу спеть стоя!

Об его немеряном таланте,

Об, вообще, практически атланте,

Чьи поступки просто безупречны

И в сердцах останутся навечно!

Я бы спел вам о Пупкове песню,

Только кто он?!  Мне он  неизвестен…

Так же как и Шмеерсон-Минтаев,

О котором тоже я не знаю…

Лучше я спою про Петухова,

Про героя просто неземного!

Круче он, чем даже Осетричный,

А уж тот известен безгранично!

Петухов, конечно же, достоин

Быть воспетым песенным героем.

Только Петухова не люблю я

И не буду петь, рекомендуя.

Я могу спеть про   Сучкову  Нюру,

Если приглядеться к ней – не дуру,

И при том приятную в общеньи

До второй бутылки и пельменей.

Но она уехала куда-то

Вместе со своим дебилом-братом.

И вообще, она не интересна…

Шиш ей с маслом, а не чудо-песню!

Тот же шиш Гуськову  с Колбасяном -

На героев и они не тянут.

Так что вы меня простите, люди, –

Но на праздник песни вам не будет…

Про классиков

Зависть к классику

У БальзакА (или БальзАка?)

К работе был сильнейший раж,

Он мог писать пять суток с гаком,

И без С2Н5ОН !

Возьмёт бумагу и чернила,

Ощиплет парочку гусей

И понеслись с эпицкой силой

Романы круче "Одиссей"!

Бывало, эти,… куртизанки,

Маня шампанским во дворе,

Кричат : – Бальзак, у нас тут пьянка!

Но им не внемлет Оноре.

Всё пишет, делает пометки,

Взор устремя в туманну даль…

«Валите, мол, к себе, гризетки,

На вашу площадь Пляс Пигаль!»

И ну описывать Гобсека

И «этих» блеск и нищету!

Как результат – уже два века

Его за классика все чтут!

А мой талант нигде не блещет,

Никто