Как выяснилось, тарелки я доставала зря: они так и остались пустыми. Курица была уничтожена мгновенно, превратившись в кучку костей. Следом атаке подверглась миска с овощным салатом — никогда еще мои кулинарные подвиги не пользовались таким успехом!

— Слушай, а этот очень даже ничего! — прокомментировала Каринка. — Почему я такой раньше не пробовала?

— Я только что его придумала! — похвасталась я.

— Особенно здорово — ананасы с грибами! — отметил Вовик, выбирая из миски желтые и бурые кусочки.

— Возьми мои! — предложила Каринка. — А я просто торчу от маслин!

— Отдаю тебе свои! — великодушно ответил брат.

Потом они принялись за второй салат — триумф был бешеным, хотя я поняла, что чипсы и палочки надо было добавлять в последний момент — они раскисли и превратились в кашу. А вот кальмары и сухарики размягчились как раз до нужной консистенции.

Собака тоже с удовольствием налегала на салаты — особенно на пивной, после которого она тут же свернулась калачиком и уснула.

— Вот и нам бы так! — Каринка сладко улыбнулась, погладила себя по животу. — Только вначале помыться бы. А то от меня несет, как от бомжа! — Она брезгливо принюхалась. — Интересно, тут есть душ?

— Есть! И я даже знаю где! — похвасталась я.

Через минуту мы с Каринкой весело плескались в душе. При обыске раздевалки я обнаружила в одном из шкафчиков полотенце, купальный халат, мыльницу, бутылочку шампуня, бритвенные принадлежности. Все это мы с Каринкой решили поделить: я взяла себе халат, она — полотенце, а намыливались мы все той же тряпкой, которой я вынимала курицу. Поплескавшись, мы решили заодно постирать наши вещи и помыть обувь — все это было запачкано грязью. Я выгребла из карманов ценные вещи, чем вызвала немало завистливых вздохов Каринки.

— Не переживай, это нам на двоих, — успокоила я подругу, показывая на маникюрный набор, косметичку, расческу, темные очки и зубную щетку.

— Тогда ладно, — удовлетворенно кивнула она, даже не попрекнув меня «запретной» косметикой. — А то я вообще на нуле. Слава богу, догадалась хотя бы купальник надеть еще в Москве. Теперь мне никакое купание не страшно!

А потом мы одновременно охнули, вспомнив:

— Паспорт! Во что превратились документы?!

После всех приключений наши красные книжечки действительно выглядели не супер. Так же, как и деньги. Мокрые страницы и купюры склеились, страшно было даже дотрагиваться до них.

— Жаль, если паспорт менять придется! — огорчилась Каринка. — У меня там такая классная фотография! В первый раз сама себе на ней понравилась!

Меня больше беспокоили деньги.

— А здесь, между прочим, две тысячи! — я крутила в руках пачку слипшихся сотенных купюр. — А что, если они навсегда склеились?

— Ладно, не будем их трогать, пока не высохнут! — махнула рукой Каринка. — А там будет видно. Утро вечера мудренее!

Моющие средства мы старались использовать экономно, не забывая о Вовике, так что после мытья и стирки остался еще довольно внушительный кусок мыла и на палец — шампуня в бутылке. Вещи, деньги и паспорта мы развесили на радиаторе, туда же поставили мокрые кроссовки.

— Здесь все быстро высохнет, — сообщила Каринка, одобрительно пощупав раскаленный радиатор. — Шпарит, как вулкан!

— А как же мы ходить будем?

— Босиком, — усмехнулась подруга, отжимая свои роскошные волосы. — Тут же тепло, даже жарко.

Что ж, босиком так босиком! Я порадовалась, что перед отъездом успела сделать маникюр и педикюр — и на этот раз мысли о Петюне не вызвали почти никаких эмоций. Теперь, когда мы буквально чудом выбрались из жуткой передряги и все волнения остались позади, было приятно вспомнить о наших приключениях. А как я радовалась своей зубной щетке! Никогда в жизни не думала, что чистить зубы может быть так приятно. Мама была бы мной довольна, да и отец похвалил бы за предусмотрительность. А вот Каринке не повезло — ей пришлось просто пожевать пасту. Не гитарой же зубы чистить, в самом-то деле! Правда, в шкафчике лежала чья-то щетка, но чистить чужой — фи! Во всяком случае, Каринка не стала. Даже от моей отказалась!

А вот расческой я с ней поделилась. Иначе ее буйные кудри превратились бы в сплошной колтун. На наше счастье, в раздевалке оказался встроенный фен, что еще раз навело на мысли о странном назначении заведения, в которое мы попали. В такой глуши — и столько признаков цивилизации!

— Теперь отмыть братца — и спать! — проворковала Каринка, расчесывая свою гриву.

Но когда, чистые, довольные, уставшие, мы вышли наконец из душа, выяснилось, что Вовика в кухне нет.

— Смылся! Душа испугался, — пояснила укутанная в полотенце Каринка. — Ненавидит купаться. Придется будить пса. Нельзя же оставить ребенка грязным!

Честно говоря, я вполне бы с этим смирилась. Без шумного мальчишки было так хорошо! Разнежившись, закутанная в халат, я сидела у стойки бара, расположенного рядом с кухней. Голова падала на руки, я боялась, что усну прямо тут и упаду с высокого табурета. Но долг есть долг. Если у меня когда-нибудь будут дети, первым делом научу их не бояться воды и купания. Или это уже второе? После чего-то там еще… Ах да, чтобы они слушались взрослых и не болтали!

Поднятый по тревоге пес послушно отправился вместе с Каринкой на поиски Вовика. А я, зевая и поеживаясь, начала искать место для ночлега. Можно было, конечно, устроиться и здесь — диваны и кресла выглядели вполне уютно. Но интуиция подсказывала мне, что в том месте, куда мы попали, должно найтись что-то более подходящее для сна.

Ну до чего же ненасытен человек! Еще какой-то час назад мы мерзли, мокли и готовы были спать хоть под кустом, лишь бы было сухо, а теперь нас уже и диваны не устраивают.

Пока я бродила вокруг бара, Каринка затащила брата в душ. Вовик упирался и недовольно ныл, требуя, чтобы его вернули обратно к телевизору.

— Вымоешься — будет тебе телевизор! — поставила условие Каринка, и мелкий отправился в душ, откуда вскоре раздались шум воды и жалобные вопли.

Прослонявшись без толку по коридорам и пройдя сквозь бар на другую сторону, я обнаружила небольшую комнату, набитую спортивным инвентарем. Рядом была комната с телевизорами: экраны, экраны, экраны… Я вдруг с удивлением поймала себя на мысли, что первый раз в жизни не хочу их включать! Рассмеявшись, я вернулась за Каринкой, которая распекала только что вышедшего из душа Вовика — совершенно так же, как тетя Полли Тома Сойера. Сестра показывала брату грязную тряпку и уверяла, что ни капли воды из душа не попало на него. А малыш безуспешно пытался доказать обратное. В итоге под конвоем пса парня загнали обратно с угрозой применить к нему насильственное мытье, если он не справится сам. Не знаю, подействовало ли это, потому что угроза, к тому же нешуточная, неожиданно возникла для нас самих.

Из ведущего в бар коридора до нас донеслись ругань и топот, несколько необычный, словно у того, кто к нам шел, была деревянная нога. Пес насторожился, а потом с лаем кинулся вон. Испуганные, мы с Каринкой замерли и переглянулись. Топот приближался, и тогда мы бросились в душ, вытащили оттуда совершенно одетого братца и ринулись к обнаруженной мной «спортивной» комнатушке.