Отчим слушал молча, качаясь на стуле, словно хотел забыться в беспамятстве прямо здесь. Виталька знал, что так скорее всего и будет. Как бывало уже много раз.

– Сегодня я выбрал, кому помочь. – Виталька отошел подальше, прислонившись к подоконнику, по привычке убрав в сторону заштопанную занавеску, чтобы снова не порвать. – Помог пацанам. Завтра приду в школу и буду у них своим. Никто теперь меня не тронет, потому что знают, что на меня рассчитывать можно. И мне не надо для этого быть как они. Не надо курить и бухать за углом. Надо просто собою быть, вот я и буду.

– Будь, – пробубнил отчим. – Кем хочешь будь.

Виталька хотел сказать еще много чего, но услышал шаги за дверью. Выглянув в окно, он сразу похолодел.

– Батя, – сказал он ошеломленно. – Там «мусор» идет.

– Знаю, – невнятно произнес отчим, стукая пустым стаканом о столешницу, накрытую грязной скатертью. – Это за мной.

– Как это?

В дверь несколько раз сильно постучали.

– Открывай, – сказал отчим. – Я посижу пока.

– Почему ты не сказал?

– Хотел напоследок на Сережу посмотреть…

Виталька глядел на отчима, ничего не понимая. Стук повторился.

– Открывай, Василий! – послышался голос участкового. – Тебе дали время на сборы. «Уазик» ждет.

– Тебя что, забирают? – испуганно спросил Виталька.

Вместо ответа отчим кое-как поднялся, стараясь держаться ровно.

– Иди завтра в школу, – проговорил он. – И ничего не бойся. Никто тебя больше бить не будет.

Подойдя к двери, Виталька открыл замок и впустил участкового. Тот был молод, но достаточно любезен, как и всякий на его месте, кто знаком с односельчанами с детства.

– Где папка? – спросил он.

Виталька молча кивнул на кухню.

– Идем, Василий! – крикнул милиционер. – С повинной зачтется!

– С какой еще повинной? – спросил Виталька. – Там ведь самооборона была!

– Какая еще самооборона против безоружной ребятни? – спросил участковый. – Избиение несовершеннолетних с нанесением тяжестей. Скажи спасибо, что бригаду из города не вызвали. Сами решать будем.

– Безоружной?!

– А что, у пацанов ножи были? Или стволы, к примеру? Парень, ты если что знаешь – приходи, выкладывай.

Виталька промолчал. Отчим тем временем уже медленно обулся и был готов к выходу.

– Все нормально, Виталька, – сказал он, почти закрыв глаза. – Не в первый раз…

– Да как бы не в последний, – покачал головой участковый. – Детей избить – это тебе не в «трезвяке» ночевать.

Он взял Василия под руку, повернулся и повел наружу. Виталька видел, что на поясе участкового болтались наручники и дубинка – редкость для улыбчивого парня при исполнении, который обычно встречался во дворах вообще с голыми руками. Милиционер ими не воспользовался. Пока что.

– Не унывай, парень, разберемся! – крикнул ему участковый. – Орехи крепче, чем кажутся!

Станция «Авиамоторная», Московская Зона, первый день

16 марта 2014 г.

20:19

Настойчивый голос с нотками возмущения заставил Ореха отвлечься от воспоминаний и вспомнить, где он находится.

– Я повторяю свой вопрос, – громко сказал худой человек в пиджаке советского покроя. – Кто из вас сталкер Орех?

Оторвавшись от холодной стены, Орех подошел к нему. За то время, что он провел в своих мыслях, на станции, очевидно, многое переменилось: в центре собрались человек тридцать, внимавших каждому слову худощавого. Похоже, в тесном микросоциуме уже появились свои лидеры и изгои. Были пастухи и были овцы, не хватало лишь стимула. Длинной, окованной железом палки, с помощью которой можно было бы направлять толпу.

– Сталкер Орех, – говорил худощавый. – Кто тут сталкер Орех?

Его приверженцы свирепо озирались по сторонам, выискивая непонятного им носителя странной клички.

– Это я, – сказал Орех, которому надоели подобные проявления страха, грозящего перерасти в психоз и охоту на ведьм в узком пространстве. – Вы что-то хотели?

– Не говори с ним, парень, – насмешливо предложил белобрысый. – Пошли его в…

– Попрошу не перебивать! – сверкнул глазами худощавый. – Сейчас я говорю! Пацан, это ты сталкер Орех?

– Я уже это сказал, – ответил Орех спокойно. – С кем имею честь?

– Надо было слушать, когда я называл себя! – взвился человек в пиджаке. – Меня зовут Митрофан Иванович! А к тебе у меня вопрос! Почему ты дал по радио совет не приходить на эту станцию?! Те хачи, что канал захватили, признались, что уже шесть часов прошло, как они его повторяют! Как нас теперь спасут, ты, щенок низкорослый?

Внутри Ореха наступила ледяная тишина, все его мысли и тревоги словно вымерзли и рассыпались в труху. Он изучающе осмотрел Митрофана Ивановича.

– У тебя слишком длинное имя, – сказал он. – Замучаешься повторять. Я буду называть тебя Метанол. Так гораздо короче.

Кто-то в толпе прыснул со смеху. Метанол в возмущении набрал воздуха, чтобы сказать что-то в ответ, но не нашел слов и начал сдуваться. Жест выглядел бы театральным, если бы не был слишком естественным.

– Кто здесь слышал о Зоне? – громко спросил Орех, глядя вокруг себя. – Зона, сталкеры. Кто-нибудь что-нибудь знает?

Никто не подал голос, не ответил «да» или «нет». Орех и не ожидал положительного ответа. Будь на этой станции еще хоть один бывший сталкер, он бы хранил молчание. Но отрицательных ответов тоже не было – никто не хотел прослыть дураком, признавшись, что не имеет понятия о том, что случилось. На словах, конечно, они давно выяснили, что виноваты правительство, этнические группы, террористы – возможно, даже называли конкретные имена и предлагали пути справедливого наказания, подразумевавшего массовые меры воздействия, для верности прихватывавшие всех, кто похож. По существу же никто не мог выдвинуть никаких идей.

Рассказать людям про Зону все, что ему было известно, означало стать растерзанным обезумевшей толпой. Орех не захотел допускать такой ошибки и внимательно следил за своими словами.

– В Москве происходит аномальная природная реакция на некоторые внешние раздражители, – произнес Орех, успев дважды обдумать эту фразу в голове и убедиться, что она звучит достаточно расплывчато. – Сталкеры – это специально обученные люди, которые могут перемещаться по этой территории. Я – один из них, хотя мои навыки крайне малы.

– Подробнее, пожалуйста!

– Где обучают сталкеров?

– Кто ты такой, парниша?

– Тихо! – заорал Метанол. – Сейчас стоит другой вопрос, и я уже повторяю! Почему ты велел никому не приходить сюда?