Луна оказалась такой яркой, что освещала всю долину. Кэтрин хорошо был виден каждый уголок: и вытянувшиеся кипарисы, и прерывистые волны виноградников. Закоулки, куда свет не поступал в достаточной мере, были покрыты серебристыми тенями, что придавало общей картине загадочности. Ветер был достаточно сильным и прохладным, вызывал легкую дрожь, похожую не беспокойство.

Кэтрин подняла голову и закрыла глаза, подставляя лицо ветру.

– Не спится? – раздался неожиданно близко низкий мужской голос. – Возможно, это совесть вам мешает.

Она постаралась повернуться так медленно, как только позволили сдерживающая чувства сила и бьющееся сердце. Она совсем забыла, что балкон в этой части дома единый и разделен весьма условно декоративными перегородками, не способными скрыть ее личную жизнь от Луки.

Он развалился в одном из шезлонгов, не надев ничего, кроме легких пижамных штанов, словно на него не действовал холодный зимний ветер.

Однако от лунного света ему не удалось скрыться. Он покрывал его массивный торс, забираясь во все впадины, словно лаская рельефные мускулы, и намеренно подчеркивал мужскую красоту и силу. Жаль, что ему не удалось смягчить застывшее выражение лица и рассеять мрачные тени на лице.

– Это говорит человек, который сидит напротив, – безразличным голосом произнесла Кэтрин. Она сделала это намеренно, желая продемонстрировать, что это совсем ее не беспокоит, что его присутствие ничего для нее не значит.

Однако Лука смотрел на нее так, будто точно знал, что она скрывает. Возможно, луна подсказала ему, осветив то, что Кэтрин старалась спрятать. И он повел себя так, отчего ей стало еще хуже. Он встал.

– А вы что здесь делаете? – спросила Кэтрин.

– Сам не знаю, – ответил он, не сводя с нее глаз. – Хотя уверен, что буду об этом жалеть. Впрочем, это не ново.

Звуки бьющегося сердца напоминали барабанную дробь. Лука поднял руку и провел по волосам, направленный на нее взгляд оставался при этом огненным. Затем он подошел к ней той походкой приближающегося к добыче хищника, от которой ей становилось страшно.

Кэтрин твердила себе, что не имеет права отступить, что обязана выиграть схватку. Хотя нет ничего страшного в том, чтобы, испугавшись, сбежать, поджав хвост, и скрыться в глубине комнаты, оградиться стенами от человека, который смотрит на нее с такой яростью. И все же она не должна так поступать, она не желает показывать ему, что он имеет над ней власть, что способен оказывать на нее столь сильное воздействие. Она не должна.

Кроме того, от страха она не могла даже пошевелиться.

Лука лениво приблизился к перегородке, доходящей ему до пояса, и перемахнул через нее, демонстрируя при этом грацию и ловкость.

От вида его хорошо тренированного тела у Кэтрин закружилась голова. Внизу живота вспыхнул огонь, от которого, казалось, она могла мгновенно растаять на этом самом месте. В какой-то момент у нее появилось такое чувство, будто это уже произошло.

Лука не остановился на полпути, а подошел к ней вплотную, погрузил руку в ее волосы и притянул к себе. Его губы, пугающие и манящие одновременно, стали совсем близко, как и горящие глаза, которые видели преступно много и заглядывали в потаенные уголки ее души.

– Что вы делаете? – пролепетала Кэтрин, хотя понимала, что уже ничего не сможет изменить.

Пальцы сильнее сдавили ее затылок.

– Похоже, я страдаю лунатизмом, – произнес Лука тем голосом, от которого внутри все скручивалось в тугой узел. – Ужасная вещь. Хуже алкоголизма. Никогда не знаешь, что будешь делать ночью, ведь наутро ничего не помнишь.

– Лука…

– Я вам сейчас объясню, что это значит, – прорычал он и впился в ее губы.

Кэтрин говорила себе, что все это ей снится. И этот лунный свет, и этот мужчина.

Все это сон, поэтому она может позволить себе поддаться чувствам и открыться ему навстречу. Позволить ощутить этот обнаженный торс, все еще твердый как сталь, и не выказать протеста. А потом ответить на его поцелуй с такой же жадностью, словно она сама желала этого и пришла к нему.

Все вокруг превратилось в огонь, вспыхнул неукротимый пожар, выжигавший все, кроме желания обладать.

Руки его были сильными и властно прижимали ее, требовательно исследуя тело.

Его язык проник между губами, погружаясь все глубже, так же ненасытно исследуя ее изнутри.

У Кэтрин опять закружилась голова, она даже не сразу осознала, что уже не чувствует под ногами пола – Лука подхватил ее на руки и поднял. Ей было все равно. Раз это сон, она не будет обращать внимания на то, куда он несет ее, не отрываясь при этом от губ. Он был высоким и сильным, и ощущение его власти над ней охватывало плотным туманом и проникало в тело, будто парализуя.

Лука вошел в ее комнату и опустил Кэтрин на кровать.

Прикосновение мягкой прохладной простыни немного успокоило, но Лука вновь мгновенно оказался рядом, и это было… удивительно. Как много нового в том, чтобы видеть его в своей постели. Совершенной красоты мужское тело находилось так близко, что захватывало дух. Кэтрин попыталась разглядеть его внимательнее, но поняла, что первое впечатление не было ошибочным – красота его совершенна, и других слов для описания просто не найти.

Каждое ощущение было для нее ново. Тело будто накалялось докрасна, а потом медленно начинало плавиться. И это тоже было необычно и… замечательно.

Кэтрин почти убедила себя, что это сон, только это давало ей право не противиться своим желаниям.

Лука целовал ее страстно и ненасытно, а она отвечала ему тем же. Пальцы его гладили ее темные густые волосы, и от каждого их прикосновения становилось теплее. Она провела рукой по его спине, наслаждаясь рельефом твердых на ощупь мышц, вниз, до самых бедер, потом обратно вверх, по животу и груди. Удивительные ощущения волновали так сильно, что она будто впала в забытье. Переступила некую невидимую черту.

Оторвавшись от нее, Лука приподнялся на локте и провел рукой по мягкой кашемировой ткани. Кэтрин была в таком состоянии, что не сразу поняла, что он расстегнул ее кофту и гладит неожиданно прохладной ладонью обнаженную грудь.

Дыхание ее стало сбивчивым и тяжелым, будто она пробежала несколько миль. Лука пробормотал что-то по-итальянски, навис над ней, закрывая своим телом почти всю ее, и взял горячими губами сосок.

Кэтрин была поражена резавшим слух звуком – ведь он не мог исходить от нее? Пронзительный, глубокий, он рвался вверх к затейливо украшенному потолку. Затем она услышала тихий грудной смех Луки, и нависшее над ней тело затряслось. Она была словно в тумане, не находила в себе сил пошевелиться, а он нежно ласкал ее грудь, и тело ее сотрясалось от череды сильных толчков. Казалось, из его рта проистекает энергия, воздействию которой она не может противостоять. Она заполняла все тело и концентрировалась в одной точке внизу живота.