Примечательно, что в том же 1922 г. о "записке Дурново" сообщил эмигрантский журнал "Луч света", выходивший в Мюнхене32.

В предисловии к статье "Прозорливый министр" редактор журнала полковник Ф. В. Винберг, известный своими крайне правыми и германофильскими взглядами, сообщал, что он получил от капитана 2-го ранга Г. П. Графа текст статьи, автором которой являлся другой бывший морской офицер, капитан 1-го ранга Г. Н. Коландс, проживавший в США. Статья первоначально была написана на английском языке, так как Коландс намеревался её напечатать в Америке, но там ни одно печатное издание на это пойти не решилось. Винберг в своем стиле поспешил объяснить читателю причину этого нежелания: "Жиды, распоряжающиеся американской печатью ещё более властно, нежели европейской, никогда не допустили бы опубликования правдивых сведений о России, о нашем Государе и его министре, боровшемся с революцией"33.

Однако действительность была гораздо сложнее, чем юдофобские выводы Винберга. Дело в том, что Коландс, утверждавший, что лично знал П. Н. Дурново с детства, в эмиграции был тесно связан с А. И. Гучковым. А главная "копия" пресловутой "записки" находится в Бахметьевском архиве США в фонде П. Л. Барка, последнего министра финансов Российской империи. Укажем, что Барк сыграл тёмную и до конца невыясненную роль в Февральском перевороте, оказав заговорщикам весьма ценные услуги. Примечательно, что назвать документ, хранящийся в фонде Барка, копией — невозможно. Он напечатан на машинке по новой орфографии, без каких-либо шапок, обращений и дат. Число 14 февраля 1914 г. написано на первом листе "записки" от руки и, по всей видимости, самим П. Л. Барком.

Полностью "записка Дурново" была напечатана в журнале "Красная Новь"34. Её предваряла вступительная статья М. Павловича (псевдоним Михаила Лазаревича Вельтмана). Главный смысл статьи заключался в попытке опровергнуть выводы Е. В. Тарле о главной ответственности Германии за развязывание войны и в стремлении выставить в качестве главного виновника Россию.

Наиболее интересным является упоминание о "записке" в мемуарах генерала П. Г. Курлова, вышедших в 1920 г. в Берлине на немецком языке35. А. А. Иванов замечает, что в русском издании этой информации нет. Прочитав абзац из "немецких" воспоминаний Курлова, посвящённый "записке", понимаешь причину этого отсутствия. В этом абзаце Курлов рассуждает о взаимоотношениях Николая II с министрами и Государственной думой. Он уверяет, что царю приходилось иногда идти на уступки думцам и отправлять верных ему людей в отставку: "Яркий пример этого, — продолжает Курлов, — замена министра внутренних дел П. Н. Дурново при П. А. Столыпине. Царь уважал П. Н. Дурново, который в тяжёлые дни революционного 1905 года твердой рукой подавлял мятежников и сохранил Россию от анархии, которую мы теперь все переживаем. П. Н. Дурново видел вероятность приближающейся угрозы, что он и выразил в письме, которую ему удалось передать царю 11 февраля 1914 г., где он чётко описал, какие решительные действия необходимо предпринять, чтобы спасти Россию. Этим также объясняется непопулярность министра, которому вынесла свой приговор серая масса. Однако царь пожертвовал верным слугой, поскольку посчитал более важным действенное сотрудничество с созданной им Государственной думой"36.

Фраза, касающаяся какого-то письма Дурново Государю, подчёркнута нами специально, так как она полностью выпадает из контекста. Речь в абзаце идёт о внутренней политике Николая II и о тех причинах, по которым, по мнению Курлова, был отправлен в отставку Дурново. Фраза о письме императору разрывает текст на две части. Она никак не относится к изложенной информации. Кроме того, из контекста фразы становится ясным, что речь в письме Дурново идёт опять-таки о вопросах внутренней политики ("как спасать Россию"). То есть либо эта фраза является вставкой в текст Курлова по непонятным причинам, либо речь идёт о какой-то иной "записке Дурново".

Между тем сами положения "записки", независимо от её авторства, не выдерживают серьёзной критики и полностью расходятся с той международной обстановкой, какая сложилась накануне Первой мировой войны. Мысли, высказанные Дурново, были бы справедливы, если бы Россия готовилась к наступательной войне с Германией или Германия была бы нейтральным государством. Но в 1914 г. не Россия планировала нападение, а на неё собирались напасть. Совершенно верно пишет д-р ист. наук А. А. Иванов: "Строго теоретически Дурново, равно как и некоторые другие русские правые, был абсолютно прав, что война собственно против России была не нужна Германии, оценивая реальные последствия такого военного конфликта для рейха; но на практике именно Германия и стремилась к этой войне, развязав её летом 1914 года"37.

Поэтому слова из "записки Дурново" о том, что "Германия должна пойти навстречу нашим стремлениям восстановить испытанные дружественно-союзные с нею отношения и выработать, по ближайшему соглашению с нами такие условия нашего с нею сожительства" звучат по меньшей мере наивно. Германия никому ничего не собиралась ни "быть должной", ни идти "навстречу", тем более России, в отношении которой у неё строились совсем иные планы.

Несостоявшимися и упрощёнными являются "предсказания Дурново" и о том, что Англия "несмотря ни на какие союзные договоры, в решительный момент нас предаст и, дождавшись полного истощения сил Германии и России в предстоящей губительной войне, одна получит выгоды от этого самоистребления арийской расы". Как будто бы нас предавала одна только Англия! Как будто бы кайзер множество раз не предавал Николая II и Россию! Причём предавал вероломнее, чем англичане. Те хотя бы в "вечной дружбе" не клялись и своего политического цинизма не скрывали. Что касается "арийской расы", то, что именно имел ввиду "Дурново", вовсе неясно. В XIX в. к "арийцам" относили всех индоевропейцев, в том числе и англичан. Поэтому каким образом Англия могла стремится к подобному "самоистреблению" — непонятно. Вообще это упоминание об "арийской расе" заставляет в очередной раз сомневаться в авторстве "записки Дурново". Уж очень всё это похоже на сочинения национал-социалистов и их более ранних предшественников из различных тайных обществ. Особенно если учесть, что "записка" на русском языке впервые увидела свет в Германии и не просто в Германии, а в крайне правом Мюнхене за год до "пивного путча" Гитлера. Кстати, на эту мысль, сам того не желая, нас наводит канд. ист. наук В. Н. Рябцев. Воспевая "гениальную" прозорливость "Дурново" и его идею о "жизненном тесном сближении России, Германии, примирённой с последнею Франции и связанной с Россией строго оборонительным союзом Японии", идею столь же нелепую, сколь и на практике неосуществимую, г-н Рябцев пишет: "Здесь, кстати, напрашивается параллель с более поздним геополитическим проектом, который четверть века спустя выдвинул глава немецкой геополитической школы, великий К. Хаусхофер (мы имеем в виду его идею создания трансъевразийского "континентального блока")38.

Достаточно сказать, что "великий" Карл Хаусхофер был известнейший немецкий оккультист, "крестный" отец Третьего рейха, создатель тайного "Общества Туле", оказавший огромное влияние на Гитлера. Действительно, рассуждения якобы Дурново о "четверном союзе" гораздо больше напоминают творчество Хаусхофера, чем доклад Государю реального П. Н. Дурново.