Скорее, это было даже не совещание, а обмен мнениями по ситуации в стране и мире между Романовым, Воронцовым и Каменским. Во время обсуждения внешней политики мнения у присутствующих сошлись почти по всем вопросам. Нужно было укреплять границу на юге в связи с испортившимися отношениями с Тюркским каганатом, не доводить до конфликтов в отношениях со Священной Римской империей и главное — начинать готовиться к большой войне с Британией или что наиболее вероятно, с коалицией стран под руководством британской короны.

— До меня дошли нехорошие слухи, что Англия пытается договориться с Ацтланом, — сказал Романов. — И вроде у англичан даже что-то получается.

— Разве с Хосе Вторым можно договориться? — удивился Каменский. — Он же объявил войну всему миру.

— Англичане не оставляют таких надежд. Им нужна гарантия, что Ацтлан не нападёт на Канаду, если Британия начнёт какую-либо войну с третьей стороной.

— Желание англичан понятно и логично, — сказал Каменский. — Но даже если допустить, что Хосе Второй способен договариваться, что ему могут дать британцы? Что у них есть такого, что могло бы заинтересовать Ацтлан?

— Гибралтар, — ответил Романов. — Все знают о безумной мечте императора Ацтлана — сложить ритуальную пирамиду из миллиона черепов испанцев. И к сожалению, в первую очередь для испанцев, это не мечта Хосе Второго — это его планы. Пространственная магия даёт в наше время большие возможности для ведения боевых действий и внезапной атаки противника, но эти возможности не безграничны. Такой плацдарм под носом Испании, как Гибралтар, лишним не будет.

— Соглашусь с Вами, Александр Петрович, — сказал Воронцов. — К тому же помимо удобного плацдарма, Британия может дать Ацтлану ещё кое-что. Она может связать руки Священной Римской империи. Вильгельм Пятый неоднократно предлагал и Испании, и Каталонии войти в состав его империи. Причём на довольно выгодных условиях. Но получал отказ. Возможно, перед угрозой завоевания Ацтланом испанцы станут более сговорчивыми и попросят помощи у Вильгельма. Но если войну Испании вместе с Ацтланом объявит и Англия, то Священная Римская империя не станет вмешиваться.

— Мне кажется, она не станет вмешиваться в любом случае, — предположил Романов.

— Полагаете, Вильгельм Пятый откажется от идеи включить Пиренеи в свою империю? — спросил Каменский.

— Нет, не откажется, — ответил кесарь. — Но зачем Вильгельму лишний конфликт? Он просто подождёт. Хосе Второму не нужна Испания. Он объявил себя императором обеих Америк. Даже если он оставит в покое Канаду, ему ещё надо разобраться с Бразилией и Боливарианской республикой. Хосе сложит свою пирамиду и вернётся в Америку, а испанцы после этого станут куда сговорчивее. Впрочем, страховка лишней не бывает — и любой на месте императора Ацтлана принял бы предложение англичан. Но…

Романов сделал многозначительную паузу, а фразу за него закончил Воронцов:

— … но Хосе Второй — псих.

— Да, — сказал кесарь. — Принято думать, что он псих. Возможно, так оно и есть, и я очень на это надеюсь. Потому как, если он не псих, то эта пирамида — не блажь сумасшедшего императора, а какой-то жуткий и просто невероятный по своим масштабам ритуал. И я даже боюсь представить, с какой целью Хосе Второй собирается его проводить.

В кабинете наступила тишина, которую через некоторое время прервал Воронцов, решивший резко сменить тему разговора:

— Испания далеко, Ацтлан тем более, а вот Эстония рядом. Надо с ней что-то делать.

— Так вроде Вы уже всё, что могли, сделали — порядок навели, генерал-губернатора назначили, — сказал Романов. — Что Вы ещё хотите с ней делать, Игорь Константинович? Присоединить к России? Не думаю, что это очень хорошая идея в данный момент — Англичане только и ждут серьёзного повода, чтобы объявить нам войну. Британия уже выразила нам протест в связи с оккупацией Эстонии. И не раз. Но это всего лишь оккупация, причём мы заявили, что она временная.

— Но если война с Англией неизбежна, то чем мы рискуем? — спросил Воронцов.

— Мы рискуем вместо войны с Британской империей получить войну с коалицией стран под руководством Британии, — ответил Романов. — Скажу честно: если у меня будет выбор, я выберу первое.

— А он будет, этот выбор?

На этот вопрос главы Дворянского собрания Москвы кесарь не ответил, он лишь развёл руками и сказал:

— К войне надо готовиться и надо делать всё, что только возможно, чтобы оттянуть её начало — это всё, что я на данный момент могу сказать на эту тему. А что касается Эстонии, давайте пока не будем принимать каких-либо решений. Здесь нас никто не торопит, а цена ошибки может быть слишком велика.

*****

Мне пришлось немного подождать — у Александра Петровича проходило совещание. Когда оно закончилось, из кабинета кесаря вышли Воронцов и Каменский. Леонид Васильевич, поздоровавшись со мной, улыбнулся и попросил передать поклон бабушке, а вот Игорь Константинович был довольно холоден. Он сухо ответил на моё приветствие и как-то очень странно на меня посмотрел, будто увидел во мне что-то такое, чего раньше не замечал.

Было не очень приятно. И главное — я не понимал, что явилось причиной такого поведения Воронцова. Возможно, до него донесли информацию о конфликте на свадьбе, да ещё и в каком-нибудь искажённом виде. Но ничего поделать с этим я не мог — не лезть же к нему с расспросами.

Александр Петрович, несмотря на проведённое совещание, был бодр и весел. Он поприветствовал меня, не вставая из-за стола, спросил, как поживает княгиня Белозерская, поинтересовался, как себя чувствует Алихан и предложил мне кофе. Я не отказался. Кесарь дал поручение секретарю, принести напитки, после чего опять обратился ко мне:

— Ну и чем ты меня порадуешь, Роман?

— Тем же, чем хотел порадовать позавчера, — ответил я, присаживаясь за стол. — Вы можете рассчитывать на меня, я готов Вам помочь добыть шапку Мономаха.

— Что ж, я и не сомневался. Но, надеюсь, ты всё же хорошо всё обдумал.

— Обдумал. Но есть два не то чтобы условия, скорее, два момента, которые надо учесть.

— Какие? — спросил кесарь.

— Во-первых, я должен буду предупредить бабушку, куда я отправлюсь. Я дал Вам слово никому не рассказывать о шапке Мономаха, и я это слово сдержу. Но сказать бабушке, что я выполняю Ваше задание, и назвать ей время и место я должен.

— Понимаю и не имею ничего против. Это правильно. Что ещё?

— Ещё я смогу приступить к этому только после пятнадцатого сентября.

Затем я рассказал Александру Петровичу про Милу, про её приезд, про похищение Ольги и про наши с бабушкой планы. Кесарь всё это внимательно выслушал и сказал:

— Это хорошая новость, что твоя подруга смогла выбраться