– Думаешь, они покукуют под дверью и уйдут? – холодно осведомилась Лена. – Если бы ты, идиот и трус, не стал болтать о ней в баре посторонним людям, ничего бы не было. Я уж не говорю о том, что если бы ты ее оставил висеть на том самом месте, то все было гораздо лучше. Если бы ты не подошел ко мне тогда на дискотеке, все было бы просто замечательно. А вот если бы ты, подонок, вообще не родился на свет, мир бы только выиграл.

Но он не слушал Лену, он дико, просто фантастически боялся.

– Не открывай, – бормотал он, – они ее найдут…

– Не найдут, – отрезала Лена. – Ложись на диван, замотай голову полотенцем и делай вид, что тебе очень плохо.

Она решительно подошла к двери и отвела язычок замка. Влетели трое, громко топая, а в раскрытую дверь с испуганным любопытством заглядывала соседка. Двое здоровых мужиков с налету проскочили в комнату, третий, постарше, пониже ростом, с головой, растущей, казалось, из самых плеч, вроде бы не глядя, взял Лену за рукав и спросил:

– Ты кто такая?

– Лена…

– Лена, – передразнил он, – фамилия есть у тебя, Лена?

– Соловьева Елена Викторовна, – отчеканила Лена, – документов при себе нет, но можете позвонить маме по телефону… – она отбарабанила номер.

Полицейский тип по-прежнему не глядел ей в глаза и подтолкнул в комнату. Соседка сделала слабую попытку протиснуться в квартиру, но после того, как тип без шеи повернулся в ее сторону, испуганно захлопнула дверь.

– Ну что, ребятки, – обманчиво мягко начал тот низкорослый полицейский, который, как поняла Лена, был старшим, – давайте, рассказывайте, как вы картину из Эрмитажа сперли. И саму ее сюда, пожалуйста, – он протянул руку.

В комнате повисло тягостное молчание. Никто и не думал его нарушать, пока один из прибывших хорошенько не встряхнул лежавшего на диване Дениса. Тот застонал, не сильно притворяясь.

– Его в баре избили сильно, возможно, сотрясение мозга, – сообщила Лена, ни к кому персонально не обращаясь.

– Кто избил? Те, кому он хотел картину продать?

– Я их не знаю, – ответила Лена чистую правду. – И про картину тоже ничего не знаю.

И, чтобы скрыть неуверенность, продолжала:

– Если вы имеете в виду ту картину, что украли из Эрмитажа, то мы тут ни при чем. Мы ее украсть не могли, потому что в Эрмитаже не были.

– А где вы были в тот день? – вкрадчиво спросил тип без шеи.

– Гуляли по улицам, – хрипло ответил Денис.

– Не замерзли? В кафе погреться не заходили? – настаивал полицейский.

– У него денег не было! – презрительно фыркнула Лена. – А в чем нас обвиняют?

– Вас пока ни в чем не обвиняют, – получила она неохотный ответ.

– А зачем же вы тогда пришли? – не унималась Лена.

Один из парней вдруг рывком поднял Дениса с дивана, отобрал полотенце, встряхнул как следует и постарался поставить на ноги, но тот сполз на пол и так и остался сидеть.

– Придуривается? – спросил парень старшего.

– Не похоже… – тот разглядывал синяки на лице Дениса, – здорово его били… За что только? – он перевел взгляд на Лену.

– Он хвастун такой, болтает много, – она пожала плечами. – Врет все время. Наверное, услышал по радио, как про кражу картины говорят, и начал врать, что он к этому отношение имеет. Если бы я тогда с ним была, я бы это пресекла, а так… трепался в свое удовольствие. А те поверили, вот сегодня приходят в бар трое, увели его в сторонку, там во дворе избили…

Лена заметила, как один из парней будто ненароком отодвинул ящики письменного стола, заглянул внутрь. В комнате было очень мало мебели, так что обыск они проведут быстро.

– Что же ты, такая серьезная и разумная, с ним гуляешь? – с издевочкой спросил короткошеий.

– Я не гуляю, мы всего два раза встречались, а теперь я в нем разочаровалась и больше видеть не хочу, – серьезно ответила Лена. – Он враль и трус, а еще резинку пожует-пожует, а потом в метро на сиденье прилепит, чтобы люди одежду портили…

– Слушай, Петрович, – рыкнул один из парней, – что ты с ней цацкаешься! Она же лепит тебе горбатого!

– У вас есть ордер на обыск? – громко спросила его Лена. – Впрочем, я здесь не хозяйка, мне все равно, ищите.

Они потоптались еще немного по комнате, потом тот, что помоложе, снова пнул Дениса.

– Хорош валяться! Собирайся, с нами поедешь! И ты тоже, красавица… – он перевел взгляд на Лену.

Сердце екнуло, но она постаралась не показать своего испуга.

– Куда вы нас везете?

– На допрос, в отделение.

– Нас нельзя допрашивать после одиннадцати часов, – обратилась Лена к старшему группы, – мы несовершеннолетние.

– Вот как? – Тот поднял голову и внимательно посмотрел на Лену глазами-буравчиками. – Ты, оказывается, и законы знаешь?

– Нам в школе право преподают, – соврала Лена – в школе преподавали право, но не уголовное. Но она решила рискнуть – все равно выхода не было.

– А еще нас можно допрашивать только в присутствии адвоката. И на основании чего вы нас задерживаете? Мы ничего плохого не сделали, раньше никаких приводов не было. У него, – она показала на Дениса, – должно быть, сотрясение мозга, его в больницу нужно, а не на допрос.

Денис снова застонал.

Старший группы поманил одного из парней и вышел из комнаты. Они говорили в коридоре достаточно негромко, но у Лены с детства был отличный слух.

– Фигня какая-то! – гудел старший. – Действительно ерунда получается.

– Петрович, говорю тебе, этот педик слышал про картину.

– Слышал звон, да не знает, где он! – кипятился короткошеий. – Ну послушал бы еще, убедился, а он сразу звонить. Зря только ездили, нет у этих мелких ничего, да и быть не могло.

– А может, в Эрмитаже их тамошним теткам предъявить?

– Если мы по каждому звонку будем людей хватать и в Эрмитаж возить, нам ни тетки, ни начальство спасибо не скажут. Там народу ходит – миллионы, как можно кого-то запомнить? Голову надо Веньке твоему открутить и яйца оторвать!

– Они ему и так без надобности, – хмыкнул второй полицейский.

– Ладно, кончаем здесь! – распорядился старший. – А то действительно неприятности начнутся. Если парня забрать с собой, то как бы он в камере не окочурился. В соседнем отделении один раз так было, так такое на парней повесили – они год отмыться не могли!

После их ухода Лена обессиленно опустилась на диван. Но долго рассиживаться было некогда, тем более что Денис поднялся с пола и тоже плюхнулся на диван.

– Доволен теперь? – заговорила наконец Лена. – Доигрался?

Он затравленно посмотрел на нее и отвел глаза.