–А кому всё-таки принадлежит эта белобокая красавица?

–Ты про себя?

–Про яхту.

–Французскому телевидению, они замутили с нашими проект. Со мной подписали контракт, как с ведущим. Сейчас у меня небольшой отпуск.

–И в твоё распоряжение отдали целую яхту?

–Я умею договариваться.

–Не заметила пока за тобой такого таланта.

–Не начинай.

Он прав. Попытаюсь просто расслабиться и получить удовольствие. Сменю тему:

–Ты правда не знаешь, что это за остров?

–Я же говорил, его нет на карте.

–И что?– вчера яне придала значения его словам.

–Только то, что никто сейчас не знает где мы.

–Звучит зловеще.

–Да прекрати, погуляем и пустимся в обратный путь.

–У меня нет обратного пути,– качаю я головой.– А новый ещё не нарисовала.

–Ты забыла, что я похитил тебя навсегда? Так что можешь расслабиться. Теперь я ответственен за твой маршрут.

–Пока это разговор ни о чём,– оглядываюсь на берег.– Надеюсь, дикие звери здесь не водятся.

–Не знаю. Норужьишко прихватил с собой.

–То что смелости тебе не занимать, я поняла после того, как ты переспал со мной без презерватива.

–Не пугай меня, Лил. С тобой всё сразу пошло не по фэн-шуй.

–Со мной всё в порядке. Успокой и ты меня.

–Чист, как слеза единорога.

–Ладно, чего уж после боя шашкой махать. Скажи,бывал в ситуации, когда тебе действительно нужно было применить это?– я касаюсь дула ружья пальцами ноги.

–Я хорошо стреляю, но убивать мне не приходилось. Только в кино. Ав каких ты отношениях с оружием? Герои-любовники умело орудуют им в твоих романах.

–Так я или герои-любовники? Илине допускаешь мысли, что я смогу защититься в случае необходимости?

Павел на миг перестаетгрести.

–Мне хочется, чтобы ты была слабой, трепетной и нежной. Поверь, при необходимости я смогу постоять за нас. Так что вопрос о твоих героях.

–Герои у меня лихо управляются с оружием.

–Расстегни рубашку.

–Что?

–Расстегни рубашку.

–Прекратимне диктовать.

–Лил, ну, пожалуйста,– Павел смущённо улыбается.– Кроме нас тут ни души.

–Павел.

–Лилиан.

Поворачиваюсь к нему спиной и снимаю рубашку совсем. Достаю из сумки крем и пускаю белую густую струю вдоль позвоночника. Сзади слышится довольное рычание.

Пытаюсь размазать кремпальцами по спине исмотрю на приближающийся берег.Мнестановится не по себе, но я прогоняю это непонятное чувство.

Лилиан

Вскоре лодка утыкается носом в песок. Павел выскакивает из неё, утопая по колено в прозрачной бирюзовой воде и несколькими рывками вытаскивает на сушу. Я позволяю ему подхватить меня на руки, и через долю секунды мы лежим на мокром песке, покрывая друг друга поцелуями.

Понежившись вволю на берегу, мы отправляемся гулять вдоль кромки воды. Ветер обдувает наши тела, и полуденная жара не допекает как обычно. За спиной у Павла рюкзак, на плече ружьё. К песочного цвета шортам и рубашке просится вместо бейсболки пробковый шлем. Моя фантазия его требует для завершения образа исследователя. Может представлять его учёным, а не пиратом? Вдруг поспокойнее тогда будет? Ведь мысль материальна.

–Неужели, здесь совсем никто не живёт?– поражаюсь я первозданной природе острова. Пение птиц, мощные деревья, переплетающиеся своими корнями.– Это точно остров?

–Остров. Не берусь утверждать, что он необитаем, хотя в Тихом океане такое явление не редкость,– пожимает плечами Павел.– Это достаточно отдалённый от населённых островов участок суши. Примерно двести километров до цивилизации, если не врёт навигатор. С ним что-то странное творилось вчера. Хочешь немного углубимся в лес?

–Хочу.– Рядом сильное плечо, и я не задумываюсь о возможных опасностях незнакомого места.

Шторм усиливается, и волны набегают на берег сильнее, чем когда мы приплыли сюда.

–Странно, ветер разгулялся, штормового предупреждения не было,– Павел обнимает меня за плечи.– Думаю, пару часов прогулки хватит вполне, а потом вернёмся на яхту.

–Как скажешь,– прижимаюсь я к нему.

–Неужели?– довольно улыбается он.– Это даже круче, чем услышать от тебя «да»! Небо меня услышало.

Я ступаю на тропинку впереди него, но он берёт меня за руку.

–Позволь я пойду первым, а ты следуй слева от меня,– Павел подмигивает мне,– Здесь тебе не Елисейские поля.

–Почему-то именно сейчас я подумала о Париже,– пропускаю Павла вперёд,– Знаешь, я хочу свой день рождения в этом году встретить именно в Париже. Чтобы не произошло, я проведу его именно там, в городе, где даже утренние круассаны пропитаны атмосферой любви. И уже ресторан выбрала. Палас де О.

Я мечтательно развожу руки в стороны и вдыхаю всей грудью аромат тропиков. Павел оглядывается и скептически оглядывает меня с ног до головы. Я по-прежнему в одной рубашке и балетках. Хотела надеть шорты Павла, но они мне оказались чересчур велики.

–Париж брошу к твоим ногам, если захочешь. Между прочим, у меня там есть дом. Но сейчас смотри под ноги, чтобы не наступить на какое-нибудь пресмыкающееся, они здесь встречаются в изобилии.

–Опаснее зверя, чем человек, я не встречала!

Мы затеваем спор, кого следует больше опасаться в этой жизни, и углубляемся в лес. Чувство покоя и первозданной чистоты подкупает и манит идти всё дальше и дальше.

Незаметно пролетает три часа. За это время мы обнаруживаем пресное озеро, солнечную полянку, с которой резво скрывается стая обезьян, живописную скалу. Вскарабкавшись по ней на небольшую высоту, мы находим неглубокую пещеру, где в прохладе съедаем взятые с собой бутерброды, запивая их зелёным чаем из термоса. В обратный путь пускаемся снова через лес.

Я уже немного устала. Павел клянётся, что прекрасно ориентируется и обещает кратчайшим путём привести нас к лодке. Сильный ветер налетает на остров, как коршун, и идти всё тяжелее. Небо на глазах затягивает косматыми свинцовыми тучами, и его величество тропический ливень обрушивается на нас.

–Нужно где-то укрыться и переждать дождь,– перекрикивает непогоду Павел.– Осторожно!

Я семеню следом за ним и едва успеваю затормозить на краю ямы, когда мой спутник в неё проваливается, ступив на корень трухлявого дерева.

Опускаюсь на колени и испуганно заглядываю во внутрь. Павел сидит на дне ямы, включив фонарь.

–Похоже, ты была права,– кричит он, поджав под себя ногу.– Я, словно, неразумный слон, провалился в западню, явно сделанную руками человека. Самое неприятное, что я повредил ногу.