– Мне кажется, Шарлотта сделала динозавра, – сказала бабушка. – Гигантские шипы и все такое.

Это, конечно, были не шипы, а крылья. Я сразу же узнал их. Конни нахмурилась и стукнула по куску теста.

Я наклонился и прошептал ей на ухо:

– Этому дракону недостает пламени.

Сестренка улыбнулась и размазала по столу немного варенья, чтобы оно походило на выдыхаемый огонь.

* * *

Наверху я первым делом, конечно, решил взглянуть на карту. Сложил последние коробки Элви, достал бумагу и развернул; Блик с не меньшим любопытством выглянул из-под моей руки. Длинная извилистая река со множеством притоков змеилась по бумаге. Они тянулись из уголков драконьих крыльев, обрамляющих карту. Я провел пальцем по самому широкому отрезку реки и по символам догадался, что нахожусь глубоко в зарослях леса. Единственными особыми деталями, которые я углядел, было несколько пустых участков там, где заканчивался лес. Перевернул карту, проверяя, нет ли деталей на другой стороне. Она была пустой. То есть нет, не совсем пустой. Наверху виднелись какие-то нечеткие знаки. Я поднес их к свету. Но понять, слова это или просто чернила просочились с карты на бумагу, не получилось.

Я сложил лист и стал проглядывать коробки. Одна из них была полна масок, фигурок людей и животных, сделанных из камня и дерева. Я достал бутылки странной формы и сувенирчики вроде маленьких свирелей и браслетов. Там лежали и потрепанные путеводители, и справочники о далеких странах: Китай, Бутан, Мексика, Намибия, Монголия и другие. Я пролистал несколько и нашел внутри имя Элви. Элви Йонсдоттир. Какое крутое имя!

Должно быть, Элви долгое время путешествовала и собирала по пути разные вещицы. Но ничего о драконах или драконьем дереве я в коробке больше не нашел.

Конни проскользнула в комнату, которую мы делили, когда жили у бабушки с дедушкой, и взвизгнула от восторга, увидев коробки, но быстро нахмурилась. Словно наступило Рождество, а я открываю подарки без нее.

– Ты можешь помочь, если хочешь, – сказал я. – Я охочусь на драконов.

Взволнованная, она улыбнулась и принялась доставать вещи из другой коробки, кидая их с кровати под окно. Увидев беспорядок, который она устроила, я решил, что взять ее в помощники было не слишком удачной идеей. Особенно из-за грязи и пыли, которые она поднимала в пылу рвения.

Но через несколько минут она достала нечто и тихонько охнула. Я поднял глаза и увидел у нее в руках банку. В форме бочки, как банка для печенья, но хранить в ней печенье ты бы не стал – ей было лет сто на вид, она местами покрылась ржавчиной.

– Дагондагон, – пролепетала Конни.

Тут я заметил, что ручка наверху банки выполнена в форме изгибающейся спины драконы. Конни поднесла банку к уху и осторожно потрясла. Та легко зашуршала, словно в ней был песок или что-то вроде.

Конни протянула мне банку, покачиваясь от нетерпения. Блик стремительно замигал цветами, освещая пространство над нами. Он, кажется, был взволнован не меньше Конни. Я улыбнулся и начал вертеть крышку. Наконец она открылась, и мы заглянули внутрь.

Бедняжка Конни поморщилась. И чихнула оттого, что запах гари ударил в нос. Внутри лежала горстка серой грязи. Нет, не грязи – пепла. Кажется, Конни действительно верила, что найдет внутри дракона. Крупные слезы покатились по ее щекам. Блик слетел вниз, его чешуя перестала светиться. Он обернул хвост вокруг шеи Конни и дохнул теплым дыханием ей в лицо, высушая слезы. Сестренка громко шмыгнула.

Я нашел в кармане одну из дедушкиных карамелек. Наполовину развернутая и немного в пушинках, но, кажется, она взбодрила сестру.

– Прости, Коннифетта, это все еще очень важно, – прошептал я.

Так и было. Потому что внутри находился не только пепел, но и надписи. Словно некто пытался в чем-то разобраться. Сверху стояла надпись «в день». Затем «1 ч. л.» и перечеркнуто, «2 ч. л.» и тоже зачеркнуто. Числа увеличивались, пока не дошли до «5 ч. л.».

И лучше всего то, что я понял их значение.

Мы уже знали, что драконы любят пепел. А вдруг драконье дерево тоже его любит?

Элви явно ухаживала за деревом, берегла его. И благодаря ей у нас появилась важная информация, помогавшая делать то же самое. Может, мне нужно просто посыпать дерево пеплом и оно снова станет здоровым?

Я привык, что с Бликом под боком мне снятся яркие сны. Я летаю над загадочными землями льда и пламени, где повсюду извергаются вулканы. Счастливые сновидения. Но сегодня ночью мне снилось другое. Не знаю, виновата ли найденная карта или те путеводители.

Я парил высоко в небе, глядя вниз на лес, тянущийся дальше и дальше, пока хватало глаз. Внизу извивалась река – и виднелись прогалины. Прямо как на карте. Только вот в моем сне на них возвышались странные башни. Здания. Словно город.

Внезапно я почувствовал сильный жар. Рядом промчались потоки пламени. Я повернул голову и увидел крылья. Мои крылья. Я был драконом. И неподалеку парил другой дракон со сверкающими глазами. Мы неслись над городом, разрезая воздух своими великолепными крыльями. Люди задирали головы. Поднимали руки, показывали на нас пальцами. Внезапно мой живот пронзила резкая боль, мы начали спускаться все ниже, ниже, ниже. К кронам деревьев.

Подлетев ближе, мы открыли рты, и оттуда вырвалось пламя, сжигая деревья под нами. Земля горела. Мы поднялись, оставив за собой только пепел.

* * *

Проснувшись и скинув одеяло, я все еще чувствовал жаркий огонь на коже. Сердце колотилось, но я не мог понять, от восторга или ужаса.

Блик не лежал клубочком рядом со мной, а сидел на подоконнике. Он ярко-ярко светился, водя маленьким остроконечным хвостом из стороны в сторону.

Конни сидела в кроватке на коленях и смотрела в окно, опершись о стекло.

– Что такое, Коннифетта? – прошептал я.

Она повернулась, потерла глаза и бросила на меня хмурый взгляд. Затем показала пальчиком в окно.

Я тоже опустился на колени позади нее и посмотрел в сад. Сначала я ничего не заметил. Просто чернильно-черное небо да неровные очертания фруктовых деревьев.

Но вдруг на другом конце сада, у самой изгороди, я увидел луч света. Он двигался из стороны в сторону и затем остановился. Было слишком темно, чтобы я мог разглядеть, откуда он идет, но догадаться не составило труда. Скорее всего, от домика Злоба. Но, боже мой, что же он там проделывает посреди ночи? У него настолько срочное дело, что не потерпит до утра, или настолько тайное, что им надо заниматься под покровом темноты?