Я вспомнил лекцию, которую нам прочел мистер Ферст, и то, как ужаснулась мама, когда ей рассказали о нашей роли в случившемся. Понятно, почему учитель решил, что мы четверо несем всю ответственность за катастрофу, которой обернулась наша экскурсия. Вывернув из-за угла, Ферст увидел Теда, облепленного пирожными и вареньем, в центре перестрелки едой. За его спиной Кэт взбиралась по ограде в загон, хотя руки ее были заняты поросятами, а Кай преследовал истеричного страуса. Да еще и я показался из амбара, и цветочный питомник за моей спиной горел синим пламенем. Как ни посмотри, хорошо не выходит. Я видел, как Лиам ухмылялся, когда мистер Ферст тащил нас прочь.

– Видимо, мы «ходим по очень тонкому льду», – на удивление похоже передразнила Кэт свою маму.

– Причем от этой парочки никакой помощи, – сказал Кай, показывая на Льдинку и Плута. – Нелегко прятать двух драконов.

– Особенно этих двух, – добавила Кэт.

Льдинка у меня на глазах приморозила хвост Плута. Лишь только он разбивал лед на осколки, она повторяла эту процедуру. Кажется, малыши доставали друг друга так же, как Кэт с Каем. Думаю, жизнь с близнецами их кое-чему научила.

– А ваши дракончики тоже выросли? – спросил Тед. – Лучик раньше мог прятаться у меня в куртке, а теперь это выглядит, будто я туда подушку запихнул.

Он был прав. Лучик вырос больше всех.

Я посмотрел на Блика. Я уже привык к тому, что крохотные размеры дракончика позволяют спокойно прятать его. Но все равно сравнивал его с другими. Посмотрев на малыша, я понял, что теперь он гораздо меньше остальных. Непонятно, вырос ли он хоть чуть-чуть. В голову снова закралась мысль: вдруг я сорвал его фрукт, а не дождался, пока он упадет, как остальные, – и потому дракончик вылупился слишком рано.

– Знаете, Лучик на днях унес хомяка Элли, – сказал Тед. – К счастью, я увидел его, прежде чем он утащил бедного зверька в окно. Вряд ли дракон планировал съесть Хому, – сказал он, предвосхищая упреки. – Просто хотел показать ему окрестности.

Не думаю, что Элли, сестра Теда, поверила бы этому больше нас.

– Но нельзя, чтобы дракон остался у Лиама, – сказал Кай. – Представьте, сколько бед он натворит.

Я волновался еще и о том, как нам дальше хранить малышей в тайне. Мне не хотелось думать, что будет, если о них узнают. Я мигом представил, как люди в костюмах, размахивая папками для бумаг, загоняют дракончиков в клетки.

– Лиам такой болтун. Спорим, он не удержится похвастаться, какого зверя достал, – грустно сказал я.

– Этого допустить нельзя, – сказал Кай. – Надо вернуть дракона себе, пока Лиам не сделал какую-нибудь глупость.

– Да, но как? Лиам ведь не подпустит нас к нему. И если он решит, что мы за ним следим, то просто скажет всем о нас и наших драконах.

Мы на некоторое время погрузились в глубокое уныние. Нас засасывало в липкую мрачную печаль; даже Тед перестал тянуться к еде и бессильно уронил руки на колени.

Наконец Кай поднялся на ноги. Он упер руки в бока, распрямился в самой известной позе Супермена.

– Да ладно, хватит, – сказал он. – Нам нужен план.

Кэт вскочила с ним рядом.

– Кай прав – с планом у нас все выходит лучше. Для поимки драконов он сработал. Нам просто нужен новый.

– Звучит неплохо, я – за, – сказал Тед, снова запуская руку в коробку с конфетами.

Я посмотрел на них снизу вверх. А затем на Блика, выглядывавшего в окно. Может, они правы. Все-таки мы – супергеройский отряд. Мы всё можем.

На следующий день началась операция «Надзор за Лиамом». Кэт составила расписание слежки. Мама с папой отправили нас с Конни на выходные к бабушке и дедушке, чтобы побыть вдвоем. Значит, пока я был не на «посту», я мог помочь дедушке и проверить драконье дерево.

Проблема в том, что между нами по-прежнему сохранялась некоторая неловкость. Я чувствовал, дедушка знает: со мной что-то происходит, но я не рассказываю ему об этом. В последние недели я то и дело ловил на себе его тревожный взгляд. Тревожный и немного обиженный, если честно. Но я не мог ничего изменить сейчас, когда моя голова забита Лиамом и его возможными планами.

Я нашел дедушку у садового домика, он разговаривал с банкой варенья. Дед кивнул мне и наклонил банку, чтобы показать, что внутри. Она была полна божьих коровок.

– Просто болтаю со своим войском, – сказал он. – Так, вы все, повеселее. Точечка, Алая, Мошка, Миссис Горошек. Я на вас полагаюсь.

Дедушка подмигнул мне и высадил последний батальон жуков в сад.

– Надеюсь, эта свора решит проблемы с бобовыми стеблями, – сказал он. – Может, у меня и есть горстка гигантских стручков, но они не выглядят особо счастливыми. Тебе бы тоже не помешало быть повеселее, Шустрик, – твое драконье дерево, кажется, тоже захирело.

Я в ужасе подбежал к дереву. Дедушка не ошибся. Оно поникло еще сильнее. Некоторые побеги засохли, и хотя оставались один или два фрукта, их нельзя было назвать серьезным урожаем.

– Что с ним случилось? – скорее пискнул, чем спросил я.

– Возможно, стоит просто больше поливать его, эти экзотические деревья весьма темпераментны порой, – сказал дедушка.

От ужаса у меня живот скрутился, будто червяк в дедушкиной груше. Я ведь пытался уделять больше внимания дереву, как только заметил первые признаки увядания. А оно все еще страдает. Что, если тут есть моя вина? Дерево выглядело хорошо, пока мы не очистили сад – и не стали растить драконов. Я не сомневался, что в первый день фрукт Блика упал мне в руку. Как и остальные плоды позже. Что, если я ошибался? Что, если мы сорвали их, не дав действительно созреть, и тем самым причинили вред дереву?

Со стороны забора донесся скрип тачки, я оглянулся и увидел Злоба, направляющегося к своему садовому домику. В его тележке, наполовину закрытой брезентом, лежала куча коробок. Увидев меня, сосед нахмурился и повел тележку одной рукой, другой натягивая брезент до конца, чтобы спрятать содержимое. Я смотрел, как он с трудом тащит груз по неровной дороге. Наконец Злоб добрался до домика и принялся возиться с двойным замком на двери.

Я не мог не задуматься, что у него в коробках. И, главное, какую тайну он хранит в своем домике. Может, он ограбил банк и прячет там все деньги, или он – шпион и темными ночами рассылает секретные сообщения.

Прогуливаясь мимо забора, я делал вид, что снимаю с листьев гусениц, но волновал меня один Злоб.