Из-под пальцев убитого епископ извлек карточку – квадратик, вырезанный из глянцевой бумаги. На ней тушью были нарисованы контуры восьми мечей, рукояти которых раскрасили черным, а лезвия серым: контур заполняли акварелью. Мечи сходились к центру, образуя звезду, которую пересекала синяя линия, судя по всему символизировавшая воду.

– Если доктор Фелл и правда знает, что это значит… – в своей обычной бесцеремонной манере начал епископ…

Доктор Фелл не ответил. Он заглядывал под салфетку, накрывавшую поднос на столике. Нетерпеливо потеребив карту, епископ обошел стол еще раз, осматривая его, и открыл правый ящик. Оттуда он вынул револьвер «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра с рукоятью из слоновой кости. Епископ понюхал дуло, а затем заглянул в барабан, будто всю свою жизнь имел дело с огнестрельным оружием. Защелкнув барабан обратно, он вернул револьвер на место и с грохотом закрыл ящик. На лице епископа застыло выражение растерянности – Хью никогда отца таким не видел.

– Два выстрела, – сказал епископ. – А вторую пулю не обнаружили…

– Нет, сэр, – подтвердил дворецкий. – Полисмен и мистер Морган позволили мне присутствовать, пока они тут все осматривали, сэр. Они предположили, что пуля улетела в окно, и осмотрели всю комнату на предмет того, откуда мог быть сделан выстрел. Но мистер Морган, сэр, – мистер Морган заметил, и это представляется маловероятным, что пуля не задела при этом решетку на окне. Между прутьями расстояние всего в полдюйма. Он сказал, что это было бы нелепо, сэр. – Сторер пошевелил кончиком носа, будто пробуя им слово на ощупь, и, видимо, нашел его подходящим. – Нелепо. Если позволите.

– Очень умный молодой человек, – холодно ответил епископ. – Но нам нужны факты. Перейдем же к фактам. – Он заложил руки за спину и пристально уставился на дворецкого, будто гипнотизируя того взглядом. – Как давно вы знаете мистера Деппинга?

– Пять лет, сэр. С тех пор, как он переехал сюда.

– Как вы попали к нему?

– Через агентство в Лондоне, сэр. Я не ожидал, что окажусь в этой части страны, – строго заявил Сторер.

– Вам известно что-нибудь о его прошлой жизни – до того, как он нанял вас?

– Нет, сэр. Я заверил в этом полисмена утром.

Дворецкий невозмутимо продолжил свой рассказ. Из его слов следовало, что мистер Деппинг был человеком настроения – раздражительным, выходящим из себя по мелочам. Он впадал в ярость, если его еда не была приготовлена точно так, как ему угодно, и любил цитировать философа-кулинара Брилья-Саварена[7]. Без сомнения, очень образован, но не джентльмен. Сторер сделал это умозаключение исходя из следующего: а) мистер Деппинг, будучи пьяным, звал слуг по имени и не стеснялся говорить о деньгах, б) использовал американизмы, и в) он часто и «вульгарно» – как выразился Сторер – сорил деньгами. Однажды (Деппинг как раз пил виски) он сказал, что нанял Сторера лишь потому, что дворецкий выглядит чертовски респектабельно. Также он заявил, что взял на работу Ахилла Джорджса по одной-единственной причине: принято считать любовь к изысканным блюдам и винам признаком культурного человека.

– Вот что он сказал, сэр, – продолжил Сторер тоном, который можно было бы назвать хитрым, если бы в это время дворецкий не сохранял столь же угрюмое выражение лица. – «Этот мир полнится дураками, Чарли» – хотя, между прочим, меня не так зовут, сэр, – «Этот мир полнится дураками настолько, – сказал он, – что любой, кто выходит из себя из-за омлета или может назвать год урожая вина, считается достойным человеком». Потом он посмотрел на меня поверх стакана и схватил бутылку виски, будто собирался ее швырнуть.

В глазах дворецкого вспыхнуло лукавство, словно в глубине души он одобрял такое поведение.

– Но, должен сообщить вам, сэр, справедливости ради, что мистер Деппинг сказал, мол, он все равно оставит Ахилла на службе. А все из-за того, какие супы наш Ахилл варит. Хорошие супы, сэр, – подтвердил Сторер. – Мистер Деппинг очень любил…

– Дорогой мой, – раздраженно прервал его епископ. – Меня не интересуют его пристрастия в еде.

– А меня – да, – внезапно включился в разговор доктор Фелл. – Он, случайно, не предпочитал суп с раками?

– Предпочитал, сэр, – невозмутимо ответил Сторер. – Это был его любимый суп. В последнее время Ахилл часто его готовил.

Доктор Фелл снова заглянул под салфетку на подносе и кивком головы указал на него.

– Забавно, черт побери, – сказал он. – Вот суп с раками, но его, похоже, даже не попробовали. С другой стороны, кто-то приналег на ананасовый салат. Бóльшую часть ужина съели… кроме супа. Не обращайте внимания, продолжайте.

Епископ Мэпплхэмский и без того не обратил на это никакого внимания, обдумывая мысль, которая некоторое время назад пришла в голову и его сыну.

– Одно очевидно, – сказал он. – На это указывают все улики, которые мы обнаружили. Не хотелось бы непочтительно отзываться о мертвых, но этот Деппинг, похоже, не являлся тем, за кого себя выдавал. Его прошлая жизнь – о которой нам ничего не известно, – его действия и все эти противоречия указывают на человека, который…

– Да, – с толикой упрямства в голосе сказал доктор Фелл. – Это все очевидно. Но кто съел его ужин?

– Да забудьте вы об ужине! – прорычал епископ, впервые за все время повышая тон. – Вы это знаете, Сторер. Я полагаю, что и вы тоже, Морли…

Он повернулся к молодому Стэндишу, который стоял у двери, спрятав руки в карманы.

– Прошу прощения, сэр. Я не понимаю, о чем вы, – спокойно сказал он.

– Меня не удивляет, – продолжил его преподобие, – что Деппинг якшался с преступниками. Скорее всего, он и сам в прошлом был преступником и поселился здесь, натянув маску респектабельности. Он знал Луи Спинелли. Луи Спинелли выследил его и пытался шантажировать… Бизнес Деппинга… Что у него был за бизнес? Кто-нибудь знает об этом?

– Прошу прощения, сэр, – вмешался дворецкий. – Он говорил, что у него был финансовый интерес в издательской фирме Стэндиша и Берка. Но, как я уже сообщил этим утром полисмену, он собирался избавиться от своей доли. Видите ли, он рассказал мне об этом, когда в последний раз был… не вполне в себе.

– Я имею в виду его бизнес в предыдущие годы. Об этом он вам не рассказывал, рискну предположить? Так я и думал.

Его преподобие вновь обрел самоконтроль. Он заложил руку за отворот своего тяжелого черного плаща.

– Теперь давайте попытаемся понять, что же произошло здесь прошлой ночью. Вскоре после того, как разразилась буря, незнакомец – я имею в виду американца, которого, как мы знаем, зовут Спинелли, – позвонил в дверь и попросил аудиенции у мистера Деппинга. Верно, Сторер? Благодарю… Соблюдая формальности, я попрошу вас опознать его. У меня с собой два снимка. – Епископ вынул фотографии из внутреннего кармана и протянул их дворецкому. – Этот человек вчера приходил к мистеру Деппингу?