— Ух, тяже-елый! — кряхтел парнишка, волоча ее багаж, и косился на гостью — ценит ли она его старания? Веснушчатое лицо Диггори понравилось Агнесс, хотя его портил красный полумесяц на лбу — лошадь копытом приложила.

— Чего у вас в сундуке, а, мисс? Небось, всякие умные книжки? — уважительно спросил Диггори, когда они вошли в спальню.

— В основном там раковины.

— Раковины? Из-под устриц, что ль?

— Ну причем же тут устрицы? Это другие ракушки, декоративные. Я буду делать из них цветы, — Агнесс похлопала по крышке сундучка.

— Цветы-ы? Так коли вам цветов не хватает, у нас всякие есть! И ромашки, и васильки, и наперстянка еще эта — куда не плюнь, повсюду прет. Девчонки вам мигом нарвут, только прикажите. А то чего ж вам с ракушками маяться!

Агнесс вздохнула, как проповедница, которой предстоит объяснить африканскому дикарю, зачем нужны жилет и брюки.

— Это мое хобби, самое подходящее хобби для леди. Я умею делать цветы из бумаги, шелка, перьев и берлинской шерсти. Мадам Деверо говорит, что руки всегда должны быть при деле.

— Моя нэн тоже так говорит, — опечалился конопатый парнишка. — Только она все больше про уборку навоза.

Нэн — это бабушка, догадалась Агнесс. К йоркширскому диалекту ей привыкать и привыкать. Отослав Диггори, который чесал в затылке, переваривая услышанное, она принялась рыться в сундуке. Осмотреть спальню времени не было. Окно, кровать с балдахином, туалетный столик — и на том спасибо. Ах, ну где же эта книга? Надо ее побыстрее найти. Еще оставался шанс доказать дядюшке, что она не такая пустышка, как он думает.

Нужная вещь, как всегда, отыскалась на самом дне, под слоями льна и шелка, мешочков с бисером и альбомов для аппликации. Вот она — «Компендиум хороших манер и домоводства». Пухлый томик вручали каждой выпускнице, как новобранцу — ружье. С этой книгой можно покорить весь мир — или хотя бы не опозориться в обществе.

Так, где же про повседневную работу? «Правила оставления визиток». Не то. «Французские соусы». Тоже не то! Ага, вот оно! «Домашняя прислуга». Рассчитывая на место гувернантки, Агнесс была уверена, что единственной служанкой у нее в подчинении будет нянька для черной работы. А тут сразу столько слуг! Чем же их занять? Ведь, согласно «Компендиуму», ничто так не растлевает прислугу, как праздность. К счастью, на советы по обращению со слугами справочник не скупился. Агнесс пролистнула страницу про жалованье («Деньги на пиво слугам лучше не давать, это приводит к падению нравов») и погрузилась в изучение домашних обязанностей.

Пять минут спустя она вернулась в гостиную, где ее дожидались обе горничные. В их внешности проскальзывало что-то средиземноморское — смоляные кудряшки, черные глаза, густой загар. Не иначе как сказывалось влияние римлян, некогда превративших Йоркшир в свою провинцию.

— Мы готовы, мисс, — сказала Сьюзен, старшая девушка.

— Тогда соберите… эм… ночную керамику и прополощите ее горячей водой с содой.

Служанки задумались над ее словами.

— Ночные горшки, мисс? — уточнила младшая, толстушка Дженни.

— Ну да.

— Слушаюсь, мисс. А потом?

— А в столовой вы убрали? Поменяли скатерть?

— Хозяин… завтракает у себя, мы ему поднос в кабинет приносим, — смущенно проговорила Сьюзен, словно извиняясь за его нелюдимые привычки. — Но мы могли бы…

— Шшш, не подсказывай, — пихнула ее в бок сестра. Она так и подпрыгивала от возбуждения. Еще бы, экзаменовать настоящую леди!

— В таком случае, проветрите все спальни и взбейте перины, — повелела Агнесс. — На это у вас уйдет от силы полчаса. Я проверю, все ли в порядке на кухне, а после дам вам новое задание.

Агнесс выскользнула с черного хода и отправилась на кухню, досадуя, что она находится так далеко от дома. Стало быть, чай всегда будет противно-тепловатым, а суп — с пленкой застывшего жира. По крайней мере, зимой. Хотя сама она, конечно же, такое безобразие не застанет, потому что до зимы тут не задержится.

Отворив дверь, Агнесс сощурилась, привыкая к полутьме, но в первый миг ей показалось, что от очага метнулась какая-то тень и словно бы вверх… Кошка? Под потолком висели окорока, зашитые в холщовые мешки, и, уж непонятно зачем, заплесневелая булочка на веревке, но больше ничего. Никаких посторонних животных.

Впрочем, кошка в кухне все же имелась, черная, но с белым пятнышком на морде и белым же кончиком хвоста. Казалось, она макнула хвост в сметану, а потом попыталась его облизать. Кошка развалилась на коленях миссис Крэгмор, которая, оказывается, служила не только экономкой, но и кухаркой. Откинувшись в кресле, старуха напевала вполголоса:

— Мой милый мне дороже всех властителей земных. Его не променяю я ни на кого из них. Летит на скакуне лихом, не ведая преград. Подковы блещут серебром и золотом горят.

При виде барышни она попыталась встать, упершись в подлокотник, но Агнесс замахала на нее. Зачем утруждаться? Недаром же старушка положила ноги на деревянную скамеечку. Сползшие чулки открывали ее опухшие, изрытые темными венами лодыжки.

— Даже не знаю, чем вам тут заняться, мисс, — проворковала экономка, довольная таким обращением. — Стряпать ужин я давно начала.

Несмотря на середину мая, не самое жаркое время года, в кухне было душно от непрестанно горящего огня. Свое кресло миссис Крэгмор отодвинула в дальний угол, между буфетом и узеньким оконцем. Отсюда она приглядывала за бараньей ногой на вертеле. Под вертелом стоял поддон с тестом, куда, шипя, падали янтарные капли жира.

— По четвергам у нас баранина и йоркширский пудинг, а к ним пюре из репы и тушеный сельдерей. На десерт — пирог из ревеня. Или вам о завтрашнем ужине угодно распорядиться?

— А что у вас по пятницам?

— Рыба на пару, молодая картошка, салат и пирог из остатков мяса.

— Хорошо, можете все это приготовить, — милостиво разрешила Агнесс. — Не хочется менять ваш распорядок.

— А десерт на усмотрение хозяйки, — осклабилась старуха. — Что она любит?

Агнесс любила шоколад, но решила не выдавать свои экстравагантные вкусы, раз уж попала в глушь. Здесь предел сладости это, наверное, печеное яблоко.

— Рулет с яблочным джемом.

— Его и состряпаю.

— Ну, я побежала, — попятилась она. — Еще столько дел! Надо привести в порядок гостиную.

— Да чего ж вам самой ручки-то утруждать? — вздохнула старуха, как будто слегка разочарованно.

— Мне надо очень стараться. Вдруг дядюшка простит меня?

— Да за что это?

— За то, что я оказалась не такой, как он ожидал, — пояснила Агнесс. — Хотя он так истратился на мое обучение.

Миссис Крэгмор фыркнула одновременно с кошкой.

— Так это его беда, мисс, а уж никак не ваша. Разве вы могли залезть к нему в голову да разглядеть, чего он там ожидает?