Джулия смерила мужа взглядом:

– Кто бы из наших женщин ни делал этот тест, результат, скорее всего, оказался отрицательным. Ну а если нет, ты у нас снова будешь дядей. Дядя Габриель.

Габриель молча расстегнул и стащил с себя рубашку, а затем и футболку, обнажив мускулистую грудь и татуировку. Джулия смотрела, как он повесил рубашку на крючок, после чего взялся за молнию брюк. Он дразнил жену нарочитой медлительностью и при этом усмехался.

– Пока ты кончишь, вода остынет, – сказала Джулия.

– Сомневаюсь. Когда я кончу, я там стоять не буду.

– Почему?

– Потому что кончить я намерен внутри тебя.

Все с той же усмешкой Габриель снял брюки, оставшись в одних трусах.

Джулия прекрасно изучила тело своего мужа, но все равно при взгляде на его фигуру у нее перехватывало дыхание. Широкие плечи и узкая талия с крепкими, мускулистыми бедрами, прекрасно развитые руки, тщательно проработанные мышцы брюшного пресса, выпуклый V-образный лобок. Все, что находилось ниже, отличалось не только красотой пропорций, но и заметными размерами.

– Меня просто убивает, когда ты так смотришь на меня, – признался Габриель, глядя на жену голодными глазами.

– Почему?

Джулия подвинулась, освобождая ему место, и, не ощущая ни капли стыда, уставилась на него.

– Когда ты так смотришь, мне кажется, что ты хочешь облизать меня с ног до головы.

– Тебе не кажется.

Через мгновение Габриель плюхнулся в ванну, обвив своими длинными ногами ноги Джулии.

– Какой знакомый запах.

– Я специально купила такую пену для ванн. Ее запах напоминает запах массажного масла. Помнишь, как во Флоренции ты втирал мне его в спину?

– Насколько помню, я втирал тебе не только это масло. – Габриель ткнулся носом в ее ухо. – Я просто с ума схожу от этого запаха. Ты даже не представляешь.

– Почему же? Представляю. – Джулия положила голову на грудь Габриеля, ягодицами ощущая его отвердевший член.

– Прежде чем мы займемся другими, так сказать, делами, я бы хотел с тобой поговорить, – вдруг сказал Габриель.

– О чем? – спросила Джулия, напрягаясь всем телом.

Он принялся нежно массировать ей шею.

– Расслабься. Я же тебе не враг. Я просто пытаюсь убедить тебя чуть больше мне доверять. Обычно ты принимаешь ароматную ванну, когда чем-нибудь расстроена или тебе не выдержать натиска забот. С недавних пор это стало твоей ежедневной процедурой.

– Ты прав. Забот у меня предостаточно.

– Так расскажи о них.

Джулия задумчиво водила рукой по пене на поверхности воды.

– Я думаю о своей докторантуре. О том, чтобы меня оттуда не выгнали. Меня беспокоит предстоящая лекция.

Габриель стиснул ей плечи:

– Мы с тобой уже говорили об этом, и я высказал свое искреннее мнение. Материал построен крепко. При твоем усердии в учебе никто тебя из докторантуры не выгонит. И вообще, лучше думать в рамках одного семестра и не заглядывать вперед. И с нашей родней ты не обязана возиться. Завтра мы скажем, что ты готовишься к лекции. Наши найдут чем заняться, а вечером я сам приготовлю стейки. Думаю, Рейчел и Тэмми мне помогут.

Джулия немного расслабилась. Пальцы Габриеля это сразу почувствовали.

– Спасибо за помощь.

– Ты же знаешь: я сделаю для тебя что угодно, – напомнил Габриель, прижимаясь губами к шее жены.

– Знаю, – ответила Джулия и подкрепила ответ искренним поцелуем. Затем она улыбнулась и сказала: – В твой день рождения мы будем в Италии. Как бы ты хотел его отпраздновать?

– С тобой. В постели. И чтобы пару дней нам никто не мешал. – Габриель обнял ее за талию и стал водить пальцем вокруг пупка.

– А ты хотел бы пригласить кого-нибудь к нам в Умбрию? Потом мы все вместе отправились бы на флорентийскую выставку.

– Нет. Мне достаточно тебя одной. Гостей можем пригласить в Кембридж, на твой день рождения.

Джулия задержала его руку:

– Я не хочу превращать свой день рождения в шумное торжество.

– А я думал, ты преодолела свою застенчивость.

– В сентябре мы будем заняты.

– Двадцать пять не просто очередной день рождения. Это веха.

– Тридцать пять тоже веха.

– Мои вехи важны только благодаря тебе. Без тебя это обычные пустые дни.

Джулия спрятала лицо у него на груди:

– Неужели ты не устаешь быть таким внимательным? Это все равно что постоянно есть сладкое.

– Не успел устать, поскольку в жизни мне куда чаще доставалось кислое. – Губы Габриеля скользили по ее шее и мокрым, ароматно пахнущим плечам.

– Тогда давай устроим праздник в сентябре. День труда, удлиненный уик-энд. – Джулия снова поцеловала его в грудь. – Кстати, что тебе сказал Ричард?

– Он не прочь вернуться, но не хочет покупать дом. Это понятно. Он рассчитывал жить на свои сбережения. Покупка дома – слишком большая трата.

– Ричард может просто жить здесь, не покупая дом. Тебя ведь это не волнует?

– Ничуть. Я был бы только рад, если бы он сюда вернулся. Но Ричарда грызет совесть. Мы обновили дом, а он этим будет пользоваться.

– Ну и пусть пользуется на здоровье. Вот только что делать с мебелью? В Кембридже для нее просто нет места.

– Можно отдать мебель Тому. Та, что у него сейчас… Сама понимаешь, это уже не мебель. – В голосе Габриеля звучали прежние профессорские интонации.

– И ты готов отдать ему мебель?

– Джулианна, я не собираюсь тебе врать. Я не испытываю горячей симпатии к твоему отцу. Но раз ты… – Он не договорил и поцеловал ее.

– У Ричарда есть вещи, которые они покупали вместе с Грейс. Ему трудно с ними расстаться. Он хотел бы вернуть часть старой мебели, которую мы отправили на склад. Но прежде нужно вывезти отсюда новую мебель. Если ты не против, мы могли бы предложить ее Рейчел.

– А давай предложим эту мебель моему отцу. Они с Дайаной собираются пожениться.

– И как ты относишься к их решению? – спросил Габриель, обнимая жену за талию.

– Мне нравится эта женщина. Она любит моего отца. Очень хорошо, что ему будет с кем стариться.

– Прости за резкие слова, дорогая, но твой отец уже старится. Да и мы все.

– Ты знаешь, что́ я имею в виду.

Габриель повернул Джулию лицом к себе и обвил ее ноги вокруг своей талии.

– Тебе повезло. Я пока не настолько стар, и меня хватит на всю ночь. По-моему, эту ванну мы еще не успели осчастливить.

Где-то после полуночи Ричард почувствовал, как матрас кровати прогнулся, словно кто-то нырнул под одеяло. Перевернувшись, он нежно обнял тело своей жены. Оно было знакомым и мягким. Ричард прижался к ней и громко вздохнул.