КОЛЯ: Бу цо! Двинем поиметь?

MASHENKA: Только через dice!

МАША: Через dice!

Вызывают игральные кости. МАША бросает кости на список романов: кубик останавливается на романе “Моби Дик”. Возникает голографическая модель романа в виде бесформенного бело-розового куска с красными зонами кульминаций.

МАША: Куда поиметь, concretные? Белое? Красное?

MASHENKA: Топ-красное!

КОЛЯ: Pohuю! Двинем в топ-красное!

МАША выбирает на куске небольшую, но самую красную зону, нажимает. Concretные оказываются в финале романа.

– Кит, корабль! – в ужасе завопили гребцы.

– Вперед, мои люди! – завопил капитан Ахав.

В этот миг замер на грот-мачте молоток Тэшиго; и багряный флаг вдруг вырвался и заструился по воздуху прямо перед ним, точно его сердце, а Старбек и Стабб, стоявшие внизу на бушприте, заметили мчащегося на корабль зверя.

– Кит! Кит! Руль на борт!

Все матросы оторвались MASHENKA от своих занятий и стояли, столпившись на носу, сжимая в руках бесполезные молотки, обрезки досок, остроги и гарпуны. Все взоры были устремлены на кита, который мчался им навстречу, зловеще потрясая своей погибельной головой и посылая перед собой широкий полукруг разлетающейся пены. Тупая белая стена его лба обрушилась на нос корабля, так, что задрожали и люди и мачты. Все услышали, как хлынула в пробоину вода, точно горный поток по глубокому ущелью.

– Корабль – катафалк! Второй катафалк! – воскликнул Ахав, стоя в своем вельботе. – Катафалк, сбитый из американской древесины!

А кит нырнул под осевший корпус судна, проплыл вдоль содрогнувшегося киля; затем, развернувшись под водой, снова вылетел на поверхность, но уже с другой стороны, и, очутившись в нескольких КОЛЯ ярдах от лодки Ахава, на какое-то время замер на волнах.

– Пусть все гробы и катафалки потонут в одном омуте! – проревел Ахав, поднимая гарпун. – Вот так я метаю свое оружие, о проклятый кит!

Просвистел гарпун, подбитый кит рванулся. Линь побежал в желобе с воспламеняющейся скоростью – и зацепился. Ахав нагнулся, чтобы освободить его; он его освободил; но скользящая петля успела обвиться вокруг его шеи; и беззвучно, как удавливают тетивой свою жертву турки в серале, его унесло МАША из вельбота, прежде чем команда успела хватиться своего капитана.

Все трое, стремительно работая челюстями, пожирают каждый свое, проделывая в телах извилистые кровавые ходы; поглощаемая плоть стремительно переваривается в их телах и фонтанирует калом из анусов.

MASHENKA (пожирая матросов на тонущем корабле): Йап-йап-йап!

КОЛЯ (выжирая дыры в туше кита): Хмочь-хмочь-хмочь!

МАША (разрывая на куски уносимого в океан Ахава): Арр-арр-арр!

Финальная сцена быстро заполняется кусками разорванных тел, кровью и калом. Пожираемый КОЛЕЙ кит отчаянно выпрыгивает из глубин и бьется о поверхность воды.

МАША: По-плюс-топ-директ, вамбадан по-трейсу!

КОЛЯ: Yebi vashu! Плюс-позит, когэру!

MASHENKA: Шнуп-ди-вуп! Бу цо!

МАША: Я хочу поиметь!

КОЛЯ: Во элэ, yebi vashu!

MASHENKA: Я хочу! Я хочу в плюс-позите!

КОЛЯ: Снова через dice!

МАША: Через dice!

MASHENKA: Через dice, podruga, через dice, maleчик!

Бросают кости; кубик останавливается на романе “Западня”.

КОЛЯ: Двинем топ-красное!

МАША: Двинем, вамбадан!

Оказываются в финале романа “Западня”.

– Выйти за тебя замуж? – закричала Реа. – За тебя? Я обещала тебе пятьдесят тысяч долларов! Но неужели ты поверил, что я выйду замуж за такого неотесанного мужлана, как ты? Немедленно отправляйся за деньгами и пленками!

Внезапно в руке О’Рейли появился револьвер калибра 0.25. Он направил его на Реа.

– У меня есть идея получше, крошка. А не хочешь ли ты пустить себе пулю в лоб? Полиция поверит в самоубийство. Они найдут пленки и решат, что после сделанного объявления у тебя сдали нервы и ты предпочла самый легкий выход. И я останусь чист! Как это тебе нравится?

– Убери револьвер, – сказала Реа, отступив назад. – Барбер знает, что ее убил ты! Он заявит в полицию и без меня!

О’Рейли злобно усмехнулся.

– Ему не на что надеяться. У него нет доказательств. Моя идея лучше.

Реник оттолкнул меня в сторону, его рука скользнула под пиджак и вынырнула оттуда с револьвером калибра 0.38. Он шагнул в комнату.

– Брось оружие! – крикнул он.

О’Рейли обернулся. 0.25 изрыгнул огонь. Но его негромкий лай потонул в грохоте 0.38.

О’Рейли МАША выронил револьвер. Он смотрел на Реника MASHENKA, ноги его подкосились, и он осел на пол под вопль Реа КОЛЯ.

МАША (забираясь в пулевое отверстие в теле О’Рейли и выжирая его внутренности): Храч-храч-храч!

КОЛЯ (выгрызая вагину Реа): Урч-урч-урч!

MASHENKA (обгладывая лицо Реника): Иапр-иапр-иапр!

Потоки крови и кала затопляют гостиную.

КОЛЯ: Топ-директ! По-плюс-сладкая пизdello у этой гунян! По-плюс-bloody-bloody, жор-жор по-трейсу в плюс-позите!

МАША: Уай-ti, concretные! Я в плюс-похорошо в hoчу, я поимела плюс-позит в активе, я поимела sladkoe цзинцзи, я поимела по-правильный вэйкоу!

MASHENKA: Плюс-позит! У этого шаонянь плюс-директный face, вамбадан! Хаочи!

МАША: Хаочи! Поиметь snowa!

КОЛЯ: Поиметь snowa!

MASHENKA: Snowa! Плюс-похорошо в тип-тирип!

КОЛЯ: Хаочи! Concretные! Во элэ!

МАША бросает кости; они останавливаются на романе “Мифогенная любовь каст”. Возникает розовато-сине-фиолетово-белое тело романа.

КОЛЯ: Теперь не по-красному, yebi vaшу!

МАША: По-синему, по-синему!

MASHENKA: По-плюс-синему, obo-yёbo, вамбадан на рыlo!

Проникают в одно из синих мест тела романа.

Он взмахнул рукой и побежал куда глаза глядят, не разбирая дороги, – прибитый, обессиленный, раненый и поглупевший от боли и усталости, потерявший почти все свои магические навыки, которые он успел приобрести за время ученичества у Холеного. Сейчас он ни на что уже не был способен – ему больше нечего было делать в этом захваченном городе. Он искал один из трех возможных возвратов через Промежуточность, потому что лететь небом не было сил. В глубине его сознания пробивался механический и тихий голос, произносящий с трудом по слогам: “Во-ло-дя, по-ра до-мой. Во-ло-дя, по-ра до-мой”. Может быть это был голос Поручика, но ведь он никогда не называл Дунаева по имени. Во всяком случае, это была не Машенька. В последние несколько минут, уже готовясь покинуть Смоленск, уже ощущая тягу разворачивающейся и стремительной Промежуточности, Дунаев наблюдал странную галлюцинацию: над городом, в темных небесах, показался колоссальный, слабо освещенный бок толстой женщины. Казалось, основная часть ее тела и лицо были срезаны резкой черной тенью, как бывает у молодой луны, и виден был (словно узкий полумесяц) только бок гигантской фигуры: толстое бедро КОЛЯ в юбке и кухонном фартуке, огромная слоноподобная нога МАША в вязаном чулке, жирное плечо MASHENKA и край белого воротничка, обшитого кружавчиками.