– Что-то часто я тебя, брат, тут вижу в последнее время, – хмыкнул Евхарт, – уж не приглянулась ли тебе хозяйская дочка?

– Может, и приглянулась, да только мне ничего не светит. Не любит она нас, слуг Спасителя.

– Ну, ты же красавчик, брат Дальгерт. Перед таким ни одна не устоит…

Брат Евхарт неприятно зарумянился, но все же посторонился.

– А это уж ее дело!

На улице было по-прежнему ясно. Солнце поднялось высоко над домами.

И как же было хорошо на площади, свежо и уютно. И безлюдно.

Дальгерт не заметил, каким нехорошим взглядом проводил его брат Евхарт.

Один день сменялся другим. Даже горожане потихоньку успокоились, и уличных проповедников стало меньше. Люди – существа такие, что привыкают ко всему, даже к нависшей опасности, особенно если она ничем «таким» себя не проявляет.

В городе несколько раз уже видели мертвых голубей. И чужаки, пусть и одетые, как горожане, но все равно приметные, в городе появлялись. Здесь ведь каждый квартал, каждая улочка живет обособленно, все друг друга знают, хотя бы в лицо.

Как они когда-то пришли в город по тропам Междумирья – потрепанные войнами беженцы, миссионеры, искатели лучшей жизни, так и поселились здесь, поближе к своим.

Разница в том, что выходцы с Тарна поселились на этих развалинах первыми и до прихода белых монахов были самой большой и уважаемой общиной.

Громом среди ясного неба стало признание на исповеди одного из прихожан, что чужаки ворвались в его дом и под угрозой смерти выспрашивали о жизни и укладе монастыря, да сколько всего монахов, да приходилось ли белым держать оборону…

Это было последней каплей. Приор отправил депешу на равнину и в строящийся монастырь Великому Магистру. Однако ждать ответа быстро не приходилось, и потому в жарко натопленной келье отца Леона что ни день собирался монастырский совет. Иногда на него приглашали и некоторых младших чинов, и Дальгерт догадался, что эти молодые люди имеют второй, тайный статус. Среди них он заметил и брата Евхарта. Удивился про себя, но промолчал. Видимо, возможности этого аколита намного перекрывали его прегрешения…

А еще через день на таком совете появился старейшина Гаральд, как самый уважаемый из горожан и истинно верующий.

Именно на том совете и стала известна страшная новость – к городу движется войско. Его передовые отряды замечены всего в двух дневных переходах. Памятуя о судьбе пропавших, на этот раз посланцы отца Леона не стали приближаться к армии Схарма, наблюдая их продвижение издалека. Это их и спасло.

– Сколько человек для обороны могут выставить старейшины?

Гаральд лишь пожал плечами:

– Как только вернусь, объявим совет, а он, не сомневаюсь, примет решение собирать ополчение. Но сколько народу откликнется…

– Много откликнется, – криво усмехнулся отец Леон. – Эта армия пленных не берет…

Приор распорядился, чтобы диаконы отрядили патрули для охраны границ, и велел открыть оружейную.

Дальгерт видел – плохо дело. Если правда то, что он слышал о Правой армии Схарма, то патрулями и ополчением сдержать ее не удастся. Однако на этом совете его мнения не спрашивали, и приходилось молчать…

А, нет. Сглазил. Взгляд отца Леона уперся в его переносицу словно в мишень.

– Я вижу, брату Дальгерту есть что сказать?

– Есть, святой отец. Я хочу напомнить про мертвых голубей. Помните? Если есть птицы, то вполне возможно, в том войске есть и другие мертвецы. Лошади, люди. Не стоит забывать об этом.

Воцарилось молчание.

– Что же ты предлагаешь, сын мой? – Леон не отводил взгляда, и от этого по спине начали бегать мурашки.

– Предлагаю учитывать это при планировании обороны. Мы не знаем о том, чем они опасны, но мы знаем, что они мертвы, значит, почти наверняка против них будут бесполезны стрелы. Да и огнестрельное оружие. Хотя у нас его мало, так что и говорить не о чем. Надо подумать. Может, волчьи ямы… баррикады… копья…

– Мы это учтем, – кивнул Леон. – Благодарю тебя, брат Дальгерт. Есть ли еще предложения?

Брат Евхарт привстал со своего места и поднял руку.

– С вашего позволения, святой отец… братья… У нас в монастыре хранится одна вещь… вы же понимаете, о чем я. Мы могли бы использовать ее возможности для усиления нашей обороны.

Повисла пауза, а Дальгерт насторожился. Он и раньше знал, что в монастырях Спасителя иногда хранятся наделенные магией предметы. Монахи не использовали их, и Ордену редко удавалось добраться до таких артефактов. Дальгерт, например, впервые за два года услышал, что здесь, прямо у него под носом, хранится что-то такое.

Евхарт облизнул губы:

– Если подумать, то для обороны города мы должны использовать любые средства. Святые Свитки ведь напрямую не запрещают…

Под тяжелыми взглядами священников он стушевался и замолчал.

Леон сказал:

– Возможно, если Спаситель благословит нас… или же у нас не будет иного выхода… но пока я не вижу поводов для паники.

Старейшина Гаральд поднялся, привлекая к себе внимание.

– Слушаю вас, старейшина, – сказал приор.

– Речь зашла о магии. Я хочу добавить, что отчасти согласен с тем, что, возможно, нам понадобятся все силы. Святые отцы… да, мне есть что добавить; хотя возможно, вы примете слова мои за крамолу. Но перед лицом войны… дозвольте мне сказать. Я искренне верю в Спасителя, и в силу Его, и в мудрость Его, иначе не был бы я с вами здесь, сейчас. Не промыслом ли Господним суждено было такому случиться, что у меня, старейшины Тарнской общины Спасенного города, много лет хранится документ… Документ, составленный нашими предками, теми, кто первым появился здесь.

У старейшины пересохло во рту, и он умолк. Леон подбодрил:

– Мы внимательно слушаем тебя.

Дальгерт чуть заметно качнул головой. Никогда бы он не подумал, что старейшина решится отдать святым отцам одну из трех бережно хранимых тайн корней Тарна. Которую – нетрудно догадаться.

– В те давние времена, когда наши предки только ступили на эту землю, здесь, как и сейчас, было множество опасностей. Тогдашние мудрецы, так же как мы, были озабочены сохранением в целости их нового дома…

– Хочешь сказать, здесь есть какие-то магические штуки? – вскинулся отец Евстатиан.

– Не совсем, с вашего позволения, святой отец. Тогдашние маги видели, что сила здесь слабая и странная и что использовать ее так, как было на Тарне, не удастся. И тогда они подготовили все для того, чтобы в час нужды их магический щит мог воздвигнуть любой, кто родом от их корней. Сейчас двадцать четыре камня, расставленные на всех городских окраинах, – просто булыжники. Но если следовать описанному ритуалу, они вспыхнут… в описании так и сказано – вспыхнут слепящим светом и остановят врага.