– скорее всего, из кухни. Напротив него сидела Карен МакБрайд в облегающем розовом комбинезоне. Годы не пощадили ее, и комбинезон шел ей примерно так же, как пошел бы Кирби, если бы он его надел. Детективу казалось, что он попал на съемочную площадку какого-то безумного ночного ток-шоу. Вдобавок ко всему, отопление было включено на всю катушку: температура внутри была не приятной, спасающей от холода снаружи, – нет, это было прямо-таки пекло, достойное горы Этны. Лицо Кирби горело, а по спине стекал пот.

– Примите мои соболезнования, миссис МакБрайд, – произнес он. – Могу я что-то для вас сделать? Принести стакан воды… или, может быть, чаю?

– Чаю? – она ошеломленно посмотрела на него и потянулась за пачкой сигарет «Силк Кат». – Воды? – Достав сигарету, она зажгла ее при помощи зажигалки в виде пуделя, из пасти которого вырвалось пламя, когда женщина щелкнула по его ушам обгрызенным ногтем большого пальца. – Не, спасибо. Но вы можете передать мне одну из тех синих штук, – она указала большим пальцем на домашний бар в духе 1950-х.

Кирби был рад слезть с дивана – тот, казалось, сам по себе излучал жар, словно он вот-вот воспламенится. Домашний бар был выполнен в форме корпуса корабля с красной крышкой из жаропрочного пластика. По бокам в нем были вырезаны два иллюминатора; один из них украшал якорь на золотой цепи. Кирби невольно представил, как хорошо бар смотрелся бы в его доме-лодке рядом с чучелом лисицы Пита. На полках аккуратными рядами стояли бутылки WKD Blue[9]. Детектив открыл одну из них открывашкой в форме головы бульдога и огляделся в поисках стакана и льда.

– Мне больше ничего не нужно, – сказала Карен, глубоко затянувшись сигаретой. – Если хотите, налейте и себе.

Кирби скорее бы выколол себе глаза, чем пить теплый синий алкогольный коктейль, а уж тем более в такое время суток, и он вежливо отказался. Передав ей выпивку, он снова сел. Карен подняла бутылку и отсалютовала ему.

– За маму, – произнесла она и сделала долгий глоток.

– Боюсь, мне нужно задать вам пару вопросов. Вы готовы?

– Можете спрашивать у меня что угодно, но сомневаюсь, что смогу вам помочь, – ответила она, пытаясь подавить отрыжку. – Что вообще с ней произошло?

– Вашу мать нашли на территории старой больницы в Баттерси.

– Что, это то тело, о котором говорили в новостях? Это моя мама?

Кирби кивнул.

– Да, мне жаль.

«Черт», – подумал он, вспомнив, что все еще не позвонил своей матери. Он проснулся в несусветную рань и бросил все попытки заснуть, но так и не смог улучить момент для звонка.

– Не ваша вина. Чем, черт возьми, она занималась, шатаясь по старой больнице, в ее-то возрасте?

– Именно это мне и предстоит узнать, миссис МакБрайд. Когда вы видели мать в последний раз?

– В 1978-м, – без колебаний ответила Карен. – В том году, когда Род Стюарт выпустил песню “Do ya think I’m sexy?”[10].

Черт возьми, это было еще до рождения Кирби. Он подсчитал в уме: согласно записям из ГРО[11], Карен родилась в 1962-м, а значит, в 1978 году ей было 16 лет.

– И больше вы с ней не виделись?

– Нет. И я чертовски этому рада. Я ушла из дома при первой возможности. Все эти годы мы общались по телефону, но больше не виделись. – Она сделала паузу, чтобы еще раз глотнуть WKD. – Сказать, что мы не ладили, значит ничего не сказать. Для начала ей не нравился Род Стюарт.

Кирби вежливо улыбнулся. Он почти не исключал, что сейчас вот-вот выпрыгнет Майк Ли и крикнет: «Снято!»

– Мне нужно понять, каким человеком она была, миссис МакБрайд, поэтому все, что вы расскажете, может помочь делу. Вы знаете кого-нибудь из ее друзей? Где она работала? Вещи вроде этого, – он сделал паузу. – Может, вы вспомните, что кто-то хотел навредить вашей матери?

Карен фыркнула, услышав последний вопрос.

– Как я и говорила, я не видела ее почти сорок лет. Она работала медсестрой в той психушке, «Блэквотер». Отвратительное место.

При упоминании «Блэквотер» Кирби навострил уши – наконец-то он услышал что-то полезное.

– Когда она там работала?

– Когда я родилась, она уже работала там. Ушла только после закрытия больницы.

Что означает, подумал Кирби, что им нужно снова поговорить с Рэймондом Свитом. Он должен был знать Эну.

– Понятия не имею, что она делала после этого, – продолжила Карен. – Зная ее, можно предположить, что она перешла в другое место и стала пытать бедолаг там.

– Что вы имеете в виду под «пытать»? – спросил детектив.

– Мистер Кирби, – начала объяснять ему Карен, словно растолковывая что-то малому ребенку. – Моя мама не была приятным человеком. Одному только богу известно, как она стала медсестрой, но стала ведь. Тогда все было по-другому, не так много проверок и всего прочего. А если вы знаете, что к чему, – она постучала по виску пальцем, – то и убийство могло сойти вам с рук. Черт побери, ей-то это удалось.

– Имеете в виду, что у нее не было необходимой квалификации?

Карен пожала плечами.

– Ну, я не видела, чтобы она хоть где-то училась, давайте скажем так.

– Ладно… Где вы жили до того, как ушли из дома?

– Мы жили на территории больницы. Медсестрам выделяли там жилье, и те, у кого были дети, могли рассчитывать на один из коттеджей. Коттеджей, черт побери – скорее уж дурацких бункеров. Я хотела переехать, но – «о нет, мы должны остаться». Она думала только о себе и том проклятом месте.

– Какую должность она тогда занимала?

Карен пожала плечами.

– Не знаю… сестра-хозяйка или типа того. Она никогда об этом не говорила, но помню, что у нее был странный рабочий график. Мы почти друг друга не видели.

– И куда она пошла, когда в 1993 году больницу закрыли?

– Черт его знает. Это вы детектив, вот и разузнайте.

Карен допила остатки WKD Blue и принялась искать зажигалку, которая упала за спинку кресла. Кирби мог бы поклясться, что застежка комбинезона теперь опустилась ниже, чем была в момент его прихода, и пока она вытаскивала зажигалку-пуделя из-за подушки за спиной, он заметил лямку ее бюстгальтера. Детектив быстро отвернулся и сосредоточился на своих записях.

– Что насчет вашего отца?

– Попалась, зараза, – произнесла она, доставая зажигалку. – Отца? Никогда его не знала. – Карен зажгла еще одну сигарету и наклонилась вперед, чтобы прислонить ее к пепельнице. – Помощник из меня не очень, правда?

– Должно быть, для вас это тяжело, и я ценю вашу помощь, но скажите: вы не знаете,