Склонив голову, прошла в комнату, где еще пару часов назад танцевали гости и встала в уголок. В голове тотчас зазвучала музыка, и перед глазами возникло непривычно оживленное лицо Евгения, просительно заглядывающего в глаза сватье, и, что уж самое ужасное, совершенно неприлично притискивающего ее к своему напряженному телу.

Лариса защитным жестом прижала руки к животу и жалко шмыгнула носом. Неужели сбываются ее худшие сны, и муж уйдет к другой? Она много лет не допускала самой этой мысли, внушая себе, что она самая заботливая мать, самая хозяйственная жена и великолепная кулинарка. А что еще нужно мужчинам, которые, по сути, просто животные? Еда, чистое белье и секс. А духовная близость и общие интересы всего лишь жалкие выдумки.

Тишина в пустой квартире оглушала. Евгения не было слышно. Она подошла к дверям кабинета и прислушалась. Ни звука. Спит. А вот ей не до сна. Она в последнее время вообще спала мало и плохо. Недаром все знакомые заметили, как неважно она выглядит, несмотря на все ее ухищрения и несколько сеансов, проведенных в косметическом салоне.

Сколько ей сегодня довелось выслушать и искренних и не очень вопросов о самочувствии!

А всё началось с той дурацкой свадьбы. Муж с таким сочувствием поглядывал на молодую жену сына, что она поневоле заподозрила его не в самых отеческих чувствах. Но сдержалась, ничего ему об этом не сказала. Только постаралась, чтобы молодые не так часто появлялись в их доме.

Хотя запретить ему навещать сына с женой, конечно, не могла. Он ей об этих визитах ничего не говорил, она узнавала о них из случайных высказываний сына, и это только укрепляло в подозрениях. А что? Сколько таких случаев? Не сосчитать! Она знала, что Чарли Чаплин отбил невесту у собственного сына. Правда, среди ее знакомых таких примеров не было, но это не означало, что и не будет.

Поняла она, что он нацелился вовсе не на дочь, а на мать, только год назад, когда они отмечали ее день рождения. И зачем только она пригласила на него Наталью Владимировну? Хотя это было прямое указание Жени, но ведь день рождения-то был ее, и она вполне могла приглашать лишь тех, кого сама хотела! Да еще затеяла дурацкий спор с этой учителкой о том, что должна, а что не должна делать молодая жена.

Хотела-то она укорить не умеющую вести дом Александру, а получилось наоборот. В ушах до сих пор стоял собственный, как ей тогда казалось, спокойный голос, дипломатично спрашивающий, считает ли сватья, что в доме всё должно лежать на своих местах.

– Понимаете, когда я прихожу к нашим молодым, у них всё везде раскидано. Разве можно нормально жить, если в доме беспорядок?

Конечно, она несколько преувеличила и особого беспорядка у Саши не бывало, но так хотелось ткнуть эту пренеприятную особу в то, что собственную дочь она воспитала из рук вон плохо. Так хотелось, чтобы Наталья Владимировна покраснела и начала стыдливо оправдываться, но та недоуменно пожала плечами и спокойнехонько признала:

– Да я никогда внимания не обращаю на этот так называемый порядок. Главное, чтобы все нужные вещи были под рукой, а уж что где лежит – какая разница? Я сама стараюсь тратить на уборку самый минимум времени, его и так мало. Я вообще жалею тех женщин, которые всю свою жизнь бездарно потратили на уборку, стирку и мытье посуды.

И в недосказанных словах подразумевалось: но тем, кто не работает, видимо, просто делать больше нечего. Но как это убого – провести всю жизнь в роли прислуги! Догадавшись, что это поняли все окружающие, Лариса побледнела и попыталась сохранить лицо, для чего строго указала:

– Но как жить, если вокруг настоящий хаос? Ведь даже древние считали, что без порядка не совершишь великих дел!

Это прозвучало на редкость высокопарно, это она поняла и сама, без укоряющего взгляда мужа. Но сватья и не думала смущаться. Наоборот, она приняла вид всё знающей педагогини и подчеркнула:

– А самое великое дело для наших молодых сейчас – это ребенка вырастить, а не за чистоту с порядком бороться. К тому же Саша только что сессию сдала, и у нее скоро защита диплома. Юрий только-только кандидатскую защитил. Так что порядок подождет. Он тем и ценен, что его в любое время навести можно.

И вот тут Евгений с такой любовью посмотрел на эту учителку, что у Ларисы захолонуло сердце. Да-да, в его взгляде светилось не уважение, не интерес, а самая настоящая любовь! Возможно, он еще сам это не до конца осознал, но она-то, Лариса, сразу его раскусила!

Ах, зачем она вообще затеяла эту перепалку, да еще за столом, нарушая собственные правила! А всё это нелепое желание уязвить ненужных родственников! Вот и добилась противоположного!

Стряхнув неприятные воспоминания, приняла душ, надеясь, что прозрачные струи теплой воды смоют заботу с уставшего тела и легла в постель, понимая, что всё равно не заснуть. По щекам бежали слезы страдания, унижения, и еще чего-то…

Может, сожаления? Действительно, провести всю жизнь на кухне, – это убого. Разменять божий дар на жалкие пятаки! Ведь, по сути, она всегда знала, что ее ценят за организуемый ею комфорт, уют, вкусную еду, но – не любят. Ни муж, ни сын, хотя она изо всех сил старалась стать для них незаменимой.

Успокаивая сердце, с надеждой подумала, что, возможно, Николай уже в постели с Натальей, недаром он числится в записных дамских угодниках. Вот ведь как забавна жизнь – при взгляде на него и не подумаешь, что ни одна из известных ей женщин, несмотря на семейное и общественное положение, не смогла ему отказать.

Что-то было в нем такое, что притягивало женщин, как магнитом. Может быть, юмор, а, может быть, его несерьезное отношение к жизни, когда всё вокруг кажется сущей ерундой, достойной в лучшем случае ироничного смешка? Она и сама несколько раз забывалась под его ласкающим взглядом, и, если бы не его верность дружбе, неизвестно, чем бы дело кончилось.

Вряд ли против него устоит эта цаца, тем более что он обещал пустить в ход всё свое обаяние. Тогда и ей больше не о чем будет беспокоиться, только бы Николай не прекращал своей игры в кошки-мышки.

Вздохнув в последний раз, наконец заснула и не слышала, как по коридору неспокойно бродит Евгений, которому не спалось от выпитого вина, возбуждения и впервые сделанного открытия. Сегодняшний день наполнил его нетерпением и давно забытыми ощущениями. Он не помнил, когда чувствовал так сильно.

Нет, сильных чувств в его жизни конечно, хватало, – ответственность, злость, когда что-то шло наперекосяк, даже ненависть, всё это ему было хорошо знакомо, но все они были чувствами общечеловеческими, а не мужскими. Сегодня он вспомнил, что чувствует мужчина к желанной женщине. И это была не жена.

Уйдя в кабинет и опасливо поглядывая на дверь, он произнес вслух: Наталья Владимировна. Наталья. Наташа. Услышанное ему понравилось. Оно звучало нежнее и тоньше, чем грубоватое Лариса. Не раздеваясь, он растянулся на диване и мечтательно прикрыл глаза. Остатки ощущений, возникших во всем теле, когда он слишком недолго держал ее в своих объятиях во время быстро окончившегося танца, заставили его негромко застонать.