— И мне тоже хочется! — подхватила Джоди. — Только на минутку, миссис Уэстмор! Мы не задержимся и не причиним вам беспокойства, правда, папа?

У Кендры перехватило дыхание.

— Солнышко, нам лучше вернуться домой, — возразил Броуди. — Я беспокоюсь за Хейли.

— Что-то случилось? — Кендра смотрела на Броуди поверх детских головок.

— Когда мы уходили, ей нездоровилось.

Его взгляд был прикован к ее волосам, глаза были затуманены, словно он думал о том, чтобы прикоснуться к ним. Кендра готова была поклясться, что в кино он не раз незаметно ласкал их.

Покраснела она или ей показалось?

— Мне очень жаль. Надеюсь, сейчас ей лучше. — Она подобрала с пола кабины свою сумочку и похлопала Меган по руке. — Идем. Джоди может прийти в другой раз. Ладно?

Броуди хотел было выйти, но она быстро сказала: «Не волнуйся» — и открыла дверцу. Он, похоже, был готов заключить ее в объятия, и она сейчас не смогла бы сопротивляться. На его лице явно читалась обида, он ничего не понимал. У Кендры ослабели ноги. Но она, пересилив себя, вышла из машины и поймала Меган, спрыгнувшую вслед за ней.

— Спокойной ночи, Меган, — сказала Джоди. — До завтра!

Броуди взглянул на Кендру и предложил:

— Может, передумаешь насчет завтра и присоединишься к нам? Только не говори мне, что ты занята. Тебе надо разобрать только пару коробок.

— Спасибо, но мне надо зайти в поместье. Я встречаюсь с будущими садовниками.

Разочарованно вздохнув, Броуди завел мотор. На нем был джемпер с закатанными рукавами, и ее взгляд упал на руки, сжавшие руль. Сильные, мускулистые руки, покрытые тонкими черными волосками.

Она сдержанно попрощалась и захлопнула дверцу.

Они с Меган стояли под навесом, пока пикап не выехал с территории мотеля и не скрылся из виду.

— Как здорово все было, мама! Ты рада, что Джоди и ее папа тоже пришли?

Кендра вспоминала глаза Броуди, ласкавшие ее тепло и многообещающе, когда они прощались.

— Да. — По спине у нее пробежала легкая дрожь, нельзя сказать, чтобы неприятная. — Я очень рада, что они тоже пришли.

— И кино тебе понравилось?

— Ах… да, конечно, фильм прекрасный. Разумеется, она не собиралась признаваться дочери — да и кому бы то ни было, — что даже за миллион долларов не смогла бы пересказать содержание фильма.

Ее голова была занята совсем другим!

Броуди заглянул к Хейли, как только они с Джоди вернулись домой. Девушка сладко спала, лицо ее немного порозовело.

Он вышел из комнаты и, уложив Джоди, снова спустился вниз.

В это время явился Джек.

— Привет, папа. — Он зевнул. — Я иду спать. До завтра!

— Спокойной ночи, сынок! — Броуди сильно, по-мужски обнял его. — Приятных снов!

Джек поднялся к себе, а Броуди пошел в кухню, где налил себе в высокий стакан холодного молока. Он заметил на стойке пакетик шоколадных конфет и взял себе парочку.

Отнеся поднос с ужином в гостиную, он удобно устроился в любимом кожаном кресле, включил телевизор и принялся ждать, какой объявят счет.

Счет был 2:2.

Он снял с шоколадной конфеты серебристую обертку и принялся с наслаждением жевать ее, полностью сосредоточившись на игре.

* * *

Лишь только Кенни заснула, как ее потревожил звук, доносившийся со стоянки. Она посетовала на судьбу и перевернулась на другой бок.

Но звук не прекращался. Машина работала вхолостую, вероятно, водитель кого-то подвез и они беседовали. В машине работал приемник, и музыка вырывалась из открытого окна. «Вчерашние воспоминания». Когда она узнала знакомую мелодию, сон словно рукой сняло. Она подскочила на постели. У нее бешено заколотилось сердце и пересохло в горле. Это была песня группы «Блэк бутс» — рок-группы из Орегона, собиравшей полные стадионы восхищенной публики. Они трагически погибли в авиационной катастрофе пять лет назад…

Но она успела побывать на их концерте в Сиэтле.

Когда ей было семнадцать лет. Девять лет назад, в этом же месяце. И всякий раз, когда она слышала эту песню, у нее по коже пробегали мурашки. Как и сейчас.

Кендра застонала и обхватила себя руками. «Вчерашние воспоминания»! О Господи, только бы вернулись мои собственные воспоминания! — в отчаянии думала она, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.

Посттравматическая амнезия, так это называют доктора. Проще говоря, она потеряла память.

И потеряла двадцать четыре часа из своей жизни.

Пока воспоминания об этих часах не вернутся, она не сможет ответить на вопрос, который изо дня в день мучает ее.

Кто же отец ее дочери?

На следующее утро Меган заявила, что у нее болит горло, и она беспрерывно чихала.

— Придется тебе сегодня посидеть дома. А то заразишь свою подружку Джоди, — заявила Кенни.

Но когда она позвонила, чтобы отменить визит Меган, Броуди сообщил ей, что Джоди тоже немного простужена.

— Привези ее, — попросил он. — Я их не выпущу из дома. С ними будет все в порядке… а вместе им будет веселее!

Взглянув на умоляющее лицо Меган, Кендра сдалась.

— Ладно, — пробормотала она. — Мы будем в два часа.

Когда они приехали на Колдер-стрит, Броуди вышел им навстречу. На нем была распахнутая рубашка и обрезанные джинсы. Ноги у него были босыми, а волосы — влажными.

Когда он наклонился к машине, Кенни почувствовала запах хлорки. Наверное, он только что из бассейна, подумала она.

— Привет, — обратился он к ней, а потом к Меган: — Иди в дом, куколка! Джоди на кухне.

Меган схватила коробку, которую ей вручила мать, и ускакала.

— Спасибо, — сказала Кенни. — Теперь я все успею…

— Не очень-то весело провести субботний вечер в мотеле! — ответил Броуди. — Приходи к нам на обед.

Кенни знала, что должна придумать какой-нибудь предлог, но голова ее почему-то отказывалась работать.

— Нам придется провести в мотеле много вечеров, — ответила она наконец. — Так что нужно привыкать. Кроме того, я не хочу навязываться.

— Ты и не навязываешься.

Она почувствовала, что роняет себя в его глазах, и насторожилась: о чем она думает? Она не могла отрицать, что он ее привлекает, да и сама, судя по всему, тоже была ему небезразлична. Но она ни за что не хотела серьезно связываться с ним. Стоит только переступить невидимую грань, расслабиться, и ее тайна выплывет наружу. Можно представить, какими глазами на нее будет смотреть Броуди. При этой мысли Кенни невольно поежилась. Наверняка позлорадствует в душе, а может, и не только в душе, что эта высокомерная штучка Уэстмор получила по заслугам!