порядке, Пи’Мин? – Дели прикоснулась к нему, однако он даже не отреагировал. И очнулся лишь тогда, когда она потрясла его чуть сильнее.

– Я… – голос не слушался, и из горла вырвался уже настоящий хрип.

– Ох, я и забыла, что твоя мама умерла, Пи’Мин, – бесцеремонно воскликнула Дели. – Постоянно болтаю не подумав.

Он не любил насилие, применять его к женскому полу и подавно не планировал, однако сейчас был близок к тому, чтобы нарушить свои принципы. Сохраняя последние капли спокойствия, Мин произнес хриплым голосом:

– Знаешь, почему я согласился встретиться с тобой сегодня?

Он злился. Нет, пылал от гнева.

Ведь поэтому Мин и присоединился к игре Мары. Стремился убежать от себя и своего прошлого, притвориться кем-то другим, забыть о своей реальности – антониме простоты и безмятежности.

Слишком многое он подавлял в себе годами. Некоторыми воспоминаниями и чувствами не хотелось делиться и обсуждать ни с кем и никогда. Ковырять душевные раны – в этом нет смысла, в раннем возрасте на это и так ушло достаточно времени. Ничего уже не изменить, и он старался уйти от своего прошлого как можно дальше. Сделать так, чтобы при каждом упоминании матери не вздрагивать, не распадаться на тысячи мельчайших частиц. Но иногда терял бдительность. Как сейчас.

От его резкого вопроса Дели умолкла и вся сжалась, нерешительно покачав головой, как болванчик, и оглядев его своими глазами-пуговками.

– Чтобы лично сказать, что это невозможно. – Он указал пальцем на нее и себя.

– Но… но… почему, Пи’Мин? – Ее глаза увлажнились с рекордной скоростью.

Он мысленно усмехнулся, поражаясь тому, под каким углом люди видят собственные поступки сквозь пелену чувств. Не замечают личных промахов и ошибок, оправдываясь словом «любовь», будто оно волшебным образом перечеркивает все остальное. Хотя чаще всего там и сотой долей любви не пахнет.

– Я согласился на эту встречу только потому, что мне кое-что было нужно от твоей кузины, и я остался ей должен. И потому что, угрожая ей, ты угрожала и мне.

Она пересекла черту, оттого теперь тянуло разломать это худое тельце, заткнуть этот несмолкающий рот.

– Пи’Мин, не знаю, что тебе сказала сестра, но я бы не поступила с тобой плохо! – в панике затараторила она. – Я просто не понимаю, зачем ты делаешь все это. Знаю, Мара всегда любила устраивать всякие интриги и участвовать в них, но зачем это тебе?

Когда Мин повернул голову, чтобы найти Мару, ведь иначе он не просто разобьет романтическую фантазию Дели, но и ее саму, пересекся глазами уже с другим человеком. Которого никак не ожидал здесь увидеть.

Лайт стоял посреди бара и, судя по его выражению лица, слышал их разговор.

– Какого черта ты здесь делаешь?! – воскликнул Мин, справившись с мимолетным оцепенением.

Он проскочил мимо Дели, моментально забыв о ней и не дав возможности кому-либо произнести хоть слово, схватил Лайта за локоть. Мин выпроводил парня через задний вход для персонала.

Когда они оказались на улице, Лайт вырвал руку из его хватки. Тот был сердит и даже в кои-то веки выглядел на свой возраст. Впервые Мин задумался, что Лайт ему Пи’. За прошедшие недели он ни разу не выразил к нему уважение, но Лайт это никак не прокомментировал. Для их менталитета это сильная уступка, хотя ему было неизвестно, насколько серьезно парень относится к культуре уважения их страны. Для него же она немногое значила.

– Ты что, проследил за мной? – хрипло воскликнул он и слегка толкнул парня в грудь, отгоняя мысли об уважении.

– Не трогай меня и успокойся, – голос Лайта был холоден. Вот и показалось настоящее лицо докторишки. Милый и добросердечный юноша исчез, и Мину от этого полегчало. Значит, Лайт вовсе не идеален. Значит, ему тоже свойственна злость и агрессия.

Мин выдохнул через нос и отступил на шаг. Он не знал, как много Лайт успел услышать.

– Спрошу еще раз. Что. Ты. Здесь. Делаешь? – сказал он уже более спокойно, но отчеканив каждое слово.

– Собирался отдать твой бумажник. Мой младший по группе нашел его после того, как ты занес еду. Хотел сразу его вернуть, но ты уехал, когда я пытался остановить тебя на парковке. – Лайт тоже немного успокоился, хотя карие глаза по-прежнему негодующе сверкали. Видимо, и его терпение имело границы.

– Откуда ты узнал об этом месте?

– Нашел в бумажнике визитку, а когда я позвонил в особняк, чтобы узнать вернулся ли ты, Кхун Нун сказала, что это заведение кого-то из твоих друзей, и ты часто проводишь здесь время после учебы.

– Ты рылся в моих вещах, – злобно заметил Мин, стремясь обвинить парня в очередном грехе.

Лайт сжал кулаки, ему явно не понравилось подобное заявление. В глазах сверкнули кроваво-алые молнии.

– Я открыл бумажник, чтобы убедиться, что он твой.

На самом деле плевать, зачем Лайт это сделал. Мина беспокоило другое.

– Но зачем ты поехал за мной? Если помнишь, по милости отца мы живем в одном доме. В чем смысл тащиться через весь Бангкок и преследовать меня?

Лайт и так вмешался во все сферы его жизни. И теперь еще прознал о его делах, о которых не знал больше никто. Сначала о том случае с Наной, теперь еще и об истории с Дели.

– Я сегодня остаюсь на ночное дежурство на практике. Подумал, будет правильнее отдать его сейчас, потому что до того, как я бы вернулся в особняк переодеться на следующий день, ты мог бы уже уехать, – стальным и размеренным голосом объяснил Лайт.

Мин внимательно вгляделся в лицо парня, пытаясь понять, действительно ли тот думает, что он поверит в эти бессмысленные объяснения. Лайт считает его тупым? Однако сейчас важнее другое.

– Ты слышал разговор внутри? – вновь он был вынужден что-то выпытывать у парня. Это крайне раздражало.

– Если ты намекаешь, что я следил и подслушивал специально, могу тебя разочаровать. Не знаю, что ты там себе напридумывал, может, считаешь меня каким-то тайным агентом или просто идиотом, которому больше нечего делать, кроме как преследовать тебя, но я думал лишь наладить наши отношения. Я не хочу портить тебе жизнь, хотя ты и не веришь в это. Но я устал от того дерьма, которое ты несешь с нашей первой встречи, – повысив тон, высказался Лайт.

Теперь уже Мин отчетливо ощущал «ауру старшего». Но поскольку он много времени провел за границей, где возрастные формальности ничего не значат, он с легкостью позволял себе не церемониться с самыми близкими знакомыми (как Мара) или врагами (как докторишка).

– И да, я слышал о том, что ты играешь