Учитель посмотрел на него.

— Не понял.

— Я ухожу, — повторил парень. — Мне противно видеть вас и этих пресмыкающихся, — он кивнул головой на дверь. — Я понял, что все, что мы делали — это туфта, подставляли свои головы ради удовлетворения вашего тщеславия. Вы не учитель — вы ничтожество! Вы не «бог» — вы раб. Раб своих похотей и желаний. Я презираю вас!

Он развернулся и направился к двери, но, взявшись за ручку, повернулся и добавил:

— Я презираю и себя, что называл вас именем, которое принадлежит лишь одному Всевышнему!

И Володя, хлопнув дверью, вышел из комнаты. Оказавшись на улице, он направился к храму, который находился совсем рядом с подвалом.

Часа через два Володя вышел из церкви.

— Я свободен! — улыбнувшись, прошептал он, вдохнул полной грудью весенний воздух, подмигнул ласковому солнышку и шагнул навстречу поджидавшей его толпе бритоголовых.

СКАЗКИ ДЛЯ ПОДРОСТКОВ

СЕМЬ БРАТЬЕВ.

В некотором царстве, в не поймёшь каком государстве, то ли жили, то ли были мужик да баба, и было у них семеро сыновей. А что им ещё было делать, коль электричества пока не придумали, а зимние вечера — долгие и холодные?

Росли, росли эти семь сыновей, да и выросли. А как выросли, так напала на них болезнь страшная — почесуха. И с чего бы ей, болячке этой, не напасть, коль воду до сей поры только в кружке и видали. Так и ходили они по деревне грязные и чесучие. От вида ихнего у коров молоко пропадало, а младенцы ещё в пелёнках заикаться начинали. И решили селяне их по-добру по-здорову из села выпроводить. Много тёплых слов да палок на них извели, пока за околицу вывели. Долго потом братья от таких жарких проводов места разные в воде холодной отмачивали.

Сели они на берегу реки и стали думу думать, одну на всех — больше дум не было. Что дальше делать? В деревню возвращаться нельзя — там ещё палки не кончились, по дорогам бродить — ноги в мозоли сотрёшь. И решили по воде на плоту плыть — и не пешком, и в дороге. Опять-же тепло, рыбка на случай покушать будет.

Сказано — сделано. Сделано — поплыли.

Долго ли они бобров пугали аль нет, про то мне не ведома. Знаю только, что за это время от рыбы у них изжога началась, а свинина, увы, в реке не водится.

Но вот приплыли они к стенам большого города.

«Вот тут мы сейчас на базар сходим, стянем чего по вкусней да разнообразим наше меню».

«Тук — тук», — постучали они в ворота.

— Кто там? — спросили стражники.

— Туристы! На экскурсию приехали. Достопримечательности посмотреть хотим.

— Чаво? — не поняли стражники.

— Туристы мы! — повторили братья — На экскурсию приехали, достопримечательности ваши хотим посмотреть.

— Погодите, сейчас у начальства спросим, — не стали брать грех на душу стражники и отправились к старшому.

— Ну чего там? — спросил начальник стражи.

— Да там какие-то туристы на экскурсию приехали, хотят на ваши достоинства поглядеть.

— Чаво?

— Туристы, говорим, приехали, хотят на достопримечательности вашей экскурсии посмотреть.

— Ничего не понял.

— А Вы сами пройдите да их спросите, а то мы тоже ничего не поняли.

Подошел начальник к воротам и спрашивает:

— Кто такие? По какой нужде пожаловали?

— Да путники мы, — перестали выёживаться братья, — хотим на базар ваш пройти — жрать охота. А по нужде только меньшой хочет, а мы её уже здесь справили.

Начальник почесал маковку, подумал, да и впустил гостей.

Рванули братья прямиком на базар. А там товаров — тьма, а людей ещё больше. Торговки промеж собой бранятся, редькой перебрасываются. Шум, гам стоит, прям как у них в деревне, когда староста по дворам ходит — налоги собирает.

Хотел младшенький репку стянуть. Только рученьку протянул, а торговка по пальчикам тыковкой хрясть — не замай чужого!

Пошли дальше, а там меда пахучие, цветочные, липовые, какие хочешь.

Только средненький руку к бочонку протянул, а ему ложкой по затылочку — брямс! — не тяни лапки, не твоё!

Пошли дальше. А дальше окорока — копчёные, колбасы чесночные да сало солёное и свежее стоит, хрюкает. От духа мясного аж голова кругом идёт. Потянулся старшенький за грудинкой, а ему окорочком по темечку — тресь! — не зарься, коли денег нет!

Смотрят братцы — дело худо. Видит око да зуб неймёт — не дают им ничего стырить. Стоят почёсываются, что делать думают.

— А пошли в работники к кому нибудь, — предложил один из братьев.

— А и правда, пошли! — согласились остальные.

Ходили они, бродили, видят — стоит купец. Сам толстый, как твой мешок с зерном, а головка как завязочка — маленькая. Подошли к нему.

— Купец, а купец, возьми нас в работники.

— А что вы умеете делать?

— Жрать шибко горазды, да чесаться мастера, — не лукавя, сознались братья.

— А на кой ляд мне такие работники? — удивился купец — Жрать я и сам не промах, а чесаться мне без надобности. А ну выметайтесь из города!

И кликнул стражу. Прибежали стражники, и давай их вежливо выпроваживать. От такого почтения у братьев дух заняло, и они то и дело земные поклоны до самых ворот отбивали.

Сели они снова на свой плот, посчитали, сколько у кого синяков да шишек, повздыхали, да и поплыли дальше.

Плывут, одной рукой слёзы утирают, другой рыбу едят, третьей чешутся. Долго ли так плыли, нет ли, то мне неведомо, но только от такой еды чувствуют братья, что сами чешуёй покрываться стали. Глядят, а впереди ещё один город. Не большой, не маленький, так, городишко. Решили они здесь счастья поспытать. Подплыли к воротам, и давай стучать.

— Кто там? — спросил стражник.

— Путники мы, кушать очень хочется, — сразу сознались братья.

— Тоже мне, столовую нашли, — пробурчал стражник, однако ворота открыл.

Пошли они по городу бродить. Бродили- бродили, да и на базар вышли. Глядят- базар вдвое меньше, чем в том городе, и торговки не так бранятся и перебрасываются всего- то редиской. Хотел один из братьев редиску взять, а ему пинка — бац! — ай-яй-яй, не бери чужого! Хотел другой яблоко стянуть, а его за ухо- круть! — не будешь баловаться! Хотел третий колбаску за пазуху спрятать, а его мужики за ноги потрясли,