— Я думаю, что она…

— Продолжай;

— …красива.

— Насколько красива?

— Когда она рядом, я волнуюсь.

— Досадно, правда?

— Она злится на меня по неизвестным причинам, а я не могу даже отплатить ей той же монетой. Как можно злиться на человека, одежду которого будто сшили для ангелов?

— А-а, понимаю: даже в самые жаркие дни Сара носит длинные рукава. Ткани она заказывает в Ирландии, одежду шьет сама. Наряды прекрасно оттеняют ее фарфоровую кожу, верно?

— Да, соглашусь, — низким, гортанным голосом подтвердил Майк.

— А что ты скажешь о Саре как женщине? Сокровище, правда?

— Своего мнения у меня пока нет, я еще не успел толком познакомиться с ней, но то, что говорили о ней местные, мне понравилось. Все в городе считают ее чуть ли не святой. Она охотно вызывается помогать всем и каждому. И зарабатывает так мало, что если бы мать не снабжала ее едой, Сара умерла бы с голоду.

Тесс порадовалась, что в эту минуту Майк не видит, как широко она улыбается. Впервые он говорил о женщине с такой серьезностью, но с другой стороны, раньше Майк если и встречался с кем-нибудь, то лишь по долгу службы. Однажды у него завязался бурный роман с женой одного наркобарона, у которой Майк незаметно вытягивал сведения о криминальной деятельности ее мужа. После ареста обманутая женщина влепила Майку такую увесистую пощечину, что он целую неделю проходил в шейном фиксаторе. Только Тесс знала, в каком отчаянии был после того случая Майк. Ему нравилась не только мнимая подруга, но и ее двое детей. Тесс помогла брату пережить случившееся и разобраться в своих чувствах.

— А я назначила для тебя на завтра одну встречу, — сообщила она.

— По какому поводу?

— По поводу закрытия сделки, о которой я тебе твержу уже целый год. Сделкой занимается компания из Уильямсберга. Раз уж ты там поблизости, подпиши наконец бумаги.

— Но я приехал по делу. Может быть, лучше в другой раз? Я мог бы…

— Нет! Другого раза не будет. Встреча уже назначена, адрес сейчас пришлю. Подъезжай к двум, подпиши бумаги и вступай во владение.

— Так ты о той ферме! Ну и зачем она мне сдалась?

— Обсуждать этот вопрос мы больше не будем! — скрипнув зубами, отрезала Тесс. — Нравится тебе это или нет, но я поклялась нашей бабушке, что когда-нибудь ферма будет принадлежать нашей семье, и сдержу обещание. — Тесс ни за что не призналась бы брату, что поклялась его жизнью, и теперь ее мучил суеверный страх, что мстительная старуха восстанет из могилы и отомстит, если сдержать клятву не удастся.

Майк прервал пугающие воспоминания Тесс. В конце концов, он сам собирался после выхода в отставку поселиться где-нибудь поближе к сестре.

— Ладно, только объясни, почему вы с Рэмзом не хотите жить на ферме сами?

— У Рэмза есть земельный участок, на котором он хочет построить дом. Я же тебе говорила. А еще говорила, что тебе наверняка понравится старая ферма. Она настолько запущена, что тебе с избытком хватит работы, когда ты уйдешь в отставку.

Голос Майка вновь стал насмешливым:

— Значит, вот какие у тебя планы! И что прикажешь делать с этой фермой потом — выращивать кукурузу? Или у вас там принято обзаводиться плантациями хлопка?

— Все лучше твоей теперешней работы. Когда поедешь на ферму, не забудь про сторожа. Незваных гостей он встречает с дробовиком, так что сначала лучше позвони.

— Про сторожа ты мне не говорила… Как его зовут?

— Брюстер Ланг.

— Точно! — вспомнил Майк. — Как я мог забыть? Единственный бабушкин друг во всем Эдилине. Так он, значит, Злюка, какой была она?

— По-моему, это он научил бабушку злиться на весь свет.

Майк негромко присвистнул.

— С трудом верится, что он такое чудовище.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда приедешь на ферму без предупреждения. Хотя бы мне сообщи заранее — позвоню в больницу, пусть ждут пациента, израненною крупной дробью.

— Намек понял. Но ведь этому сторожу наверняка уже под сотню лет. Он хотя бы выходит из дома?

— Здесь тебе не Нью-Йорк, служба доставки не работает, — значит, старик по крайней мере ездит за едой. — Она умолкла. — Рэмз идет. Ну, мне пора.

Майк рассмеялся.

— Забыл спросить: как проходит медовый месяц?

Тесс понизила голос до шепота:

— Я почти уверена, что уже забеременела, но Рэмзу пока не говорю. Так что покупай моему первенцу пони — будешь держать его у себя на ферме. Люблю, целую, пока! — И она отключилась.

Майк отложил телефон и с удивлением понял, что известие Тесс привело его в восторг. Ребенок! Пухленький малыш — липкие от фруктового сока пальчики, мокрый памперс, ямочка на щечке! Майку отчетливо представился этот младенец — он был уверен, что родится мальчик.

— А я поселюсь на ферме, — произнес он вслух. — Малыш, пони и ферма. Ну и ну! Даже не верится.

Он поужинал в полном одиночестве, завернул остатки еды и убрал их в холодильник. Потом отправился на пробежку, а когда вернулся, заметил, что дверь Сары по-прежнему закрыта, но внизу пробивается полоска света. После ужина Майк подсунул под дверь Сары записку, в которой сообщил, что уходит спать, и убеждал ее съесть хоть что-нибудь.

Уже в постели он продолжал прислушиваться, но из коридора не доносилось ни звука. Майку стало неловко: неосторожными расспросами он так разозлил Сару, что она легла спать, не поужинав.

После пробежки он забрал из машины несколько папок с документами, полученными от капитана, и засиделся до полуночи, читая их. Перед приездом сюда он бегло пролистал бумаги, но прочитать подробные отчеты не успел.

Ему еще ни разу не приходилось сотрудничать с отделом по борьбе с экономическими преступлениями, и теперь, читая о преступной деятельности семейки Вандло, он невольно увлекся. Стивен предпочитал заурядные методы — обольщение и грабеж, — а Митци демонстрировала богатую фантазию. Судя по всему, она была хитра и ни в грош не ставила человеческую жизнь.

Несколько лет назад Митци жила на севере штата Нью-Джерси и ездила на работу в Нью-Йорк, где обводила вокруг пальца богатых женщин. В ее крохотный кабинете центре Манхэттена жертвы заманивала вывеска «Экстрасенс». Женщины, пережившие травму, убитые горем, увидевшие, как их жизнь превращается в хаос, бросались к ней, надеясь узнать, как избавиться от проблем. Митци выбирала только тех, которые настолько отчаялись, что были готовы платить любые деньги, лишь бы в их жизни черная полоса сменилась светлой.

Кодекс Митци совершенствовался на протяжении жизни нескольких поколений и состоял из трех пунктов: доверие, вера в духовную работу и контроль. Сначала она несколько месяцев завоевывала доверие женщин. Митци прекрасно разбиралась в языке тела и уже через несколько минут после знакомства с человеком могла с уверенностью определить, чего он хочет. Она выслушивала клиенток, как никогда и никто прежде их не слушал. Не только слушала, но и запоминала каждое слово. Она демонстрировала полное понимание, вставала на защиту женщин, всегда была на их стороне. О такой подруге, как Митци, можно было только мечтать.