— Этого я и боялся, — обреченно произнес Григорий. — Теперь ты, наверное, не захочешь выйти за меня замуж.

— Да хочу я! Очень хочу! — воскликнула Света. — Я даже платье купила. И всю нашу свадьбу придумала. Но я не желаю ждать еще год, пока ты будешь делать из этого ублюдка человека с высшим образованием! На фиг оно ему нужно! Думаешь, этим все закончится? Держи карман шире! То есть как раз к этому тебе придется всерьез подготовиться. Работать-то ваш Олежек наверняка не станет. Что он умеет и что ему интересно? Уверена: ровно ничего. А необходимости никакой. Зачем напрягаться и зарабатывать, когда есть брат-дурак с деньгами и чувством долга? Ну, говори скорее, что я не права!

Взгляд у Григория сделался затравленный.

— Прости, но спорить с тобой у меня сейчас нет ни времени, ни сил. Мне надо его искать. Вернусь — позвоню, тогда все и обсудим.

И он уехал, а Света, оставшись одна, отправилась искать утешения у подружек.

Лика была возмущена:

— Разумеется, муж должен в первую очередь исходить из интересов жены, а не какого-то жуткого брата.

— Он мне еще не муж, — напомнила Света.

— Так не муж-то именно из-за брата, — ничуть не смутилась та. — Тем более у него перед тобой обязательства.

Даша вообще кипела:

— Гад! Удавила бы собственными руками!

— Гришу? — удивленно спросила Лика.

— Олега, — внесла ясность Даша. — Гришу давить, по меньшей мере, рано. От него еще может быть какая-то польза, если, конечно, брата рядом не будет. Ну и Олежек, прямо Божье наказание.

— Одна надежда, что с ним что-нибудь случится, — сказала Лика, — и он освободит вас от своего существования.

— Типун тебе на язык! — испугалась Света. — Тогда Гриша изведется от чувства вины.

— Поизводится и перестанет, — отмахнулась Лика.

— Только не Гриша, он всю оставшуюся жизнь будет мучиться своей виной, — не сомневалась Светлана.

— Где же выход? — растерялась Даша.

— Честно говоря, девчонки, у меня руки опускаются, — призналась Света.

— Передумала замуж выходить? — встревожилась Даша.

— Да нет, просто не знаю, что делать. Еще год ожидания я не выдержу.

— Тем более, еще неизвестно, что тебе придется выдерживать потом, — подлила масла в огонь Лика. — Братец от халявы добровольно не откажется.

— Я тоже об этом думала, — призналась Света.

Подружки словно накаркали. Гриша довольно скоро установил местонахождение братца, который с компанией таких же великовозрастных бездельников укатил в Крым. Там они, изрядно напившись, решили посостязаться в нырянии в Черное море с высокой скалы. Для других импровизированный турнир завершился вполне благополучно, а вот Олег нырнул неудачно, обо что-то ударился и сломал позвоночник.

Каким-то чудом он не утонул, друзья его вытащили. Травма однако оказалась серьезной и без операции грозила полным параличом. Об операции в Крыму и речи быть не могло. С трудом переправив брата в Москву, Григорий заметался по врачам. Никто из столичных светил не давал стопроцентной гарантии на успех. Даже в пятидесяти и то сомневались.

Гриша не опускал руки. Ему удалось найти клинику в Германии, которая специализировалась на таких операциях. Стоили они очень дорого, самому Грише не потянуть. На помощь пришел Леонид Петрович. Он все равно обещал ему кредит на квартиру, вот и выдал требуемую сумму. О квартире на ближайшие годы Григорий мог забыть, но он еще и не тем готов был пожертвовать ради здоровья брата.

Света, конечно, ему сочувствовала. Несчастье в семье есть несчастье. Однако Олег, можно сказать, сам приложил все усилия, чтобы с ним случилась такая беда. Да и Гриша, по мнению Светы, тоже изо всех сил этому способствовал. Естественно, ей хотелось, чтобы Олег поскорее выздоровел. Она даже думать боялась, во что превратится их с Гришей жизнь, если его младший брат останется парализованным, однако уже не питала иллюзий, что и в случае успешной операции случившееся несчастье заставит Олега измениться. Наверняка встанет на ноги и опять примется за свое. А мамочка станет еще сильнее его любить и еще больше ему потакать. Впрочем, с Гришей Светлана подобными соображениями не делилась, решила отложить серьезный разговор до его возвращения после операции.

В Германию уехали все трое: Олег, мама и Гриша.

— Тебе-то зачем туда, если мама едет специально за ним ухаживать? — не понимала Света.

— Олег с трудом говорит по-английски. Мама вообще ни одного языка не знает. Да к тому же она такая непрактичная, паникерша… А у меня свободный немецкий. Конечно, очень не хочется оставлять тебя тут одну, но ситуация тяжелая, сама понимаешь. Я бы с радостью и тебя взял, но, увы, денег в обрез, и неизвестно, сколько нам в Германии придется проторчать.

— Знаешь, если честно, я предпочитаю тебя в Москве подождать.

Она никогда не призналась бы в этом Григорию, но заставить себя ухаживать за Олегом было выше ее сил.

Он вызывал у нее брезгливость и отвращение. Искреннее сочувствие в сложившейся ситуации Света испытывала только к Грише, однако и к нему жалость простиралась не до такой степени, чтобы принести себя в жертву. Будь по-другому, деньги на поездку в Германию Света нашла бы.

Гриша ей регулярно звонил, подробно докладывал, так сказать, вести с поля боя. Операция прошла удачно, но предстоял долгий восстановительный период. Сперва в Германии, а затем в Москве. Когда страсти немного улеглись, и здоровье младшего брата пошло на лад, Гриша начал уговаривать Светлану приехать.

— Я так соскучился! Сперва-то рассчитывал обустроить их тут и вернуться. Но, к сожалению, не могу. Мать захандрила, видимо, переволновалась. А как страшное позади осталось, немного расслабилась, и сердце у нее стало прихватывать. Света, давай ко мне, а?

«Конечно, еще одной сиделки не хватает», — пронеслось у нее в голове. Нет, она решительно не хотела ухаживать за этими людьми. Все ее существо восставало против. И она не собиралась себя ломать, даже ради Гриши.

Даша полностью ее поддерживала:

— Ты часто делаешь глупости, но на сей раз права. Если сейчас характер не выдержишь и кинешься в Германию им помогать, то, считай, подпишешь себе приговор на всю оставшуюся жизнь. Такие один раз сядут кому-нибудь на шею и уже никогда с нее не слезут.

— Понимаешь, с одной стороны мне немножко стыдно, — Света пыталась объяснить подруге свое состояние. — Ведь получается, у любимого человека несчастье, а я не хочу помочь.

— Никакой острой необходимости в твоей помощи нет. Мама-то его не в лежку лежит, ведь ходит, даже гуляет. А сердце в ее возрасте у всех прихватывает, ничего удивительного. И за братом в больнице ухаживают за деньги. Да он уже и на ноги встает. Ну и зачем тебе, скажи на милость, ехать? Вдвоем с Гришей эти милые родственники толком побыть не дадут, а тебе они неприятны. Так на фига тебе такой мазохизм?