— О да, — рассеянно сказал Норман. — Мне известно теперь, что по утрам ты страдаешь дурным расположением духа.

Норман бросил взгляд в ту часть зала, где сидела ее мать. Та тоже смотрела в их сторону. Глаза матери и Нормана встретились, и он улыбнулся. Наверное, это была только игра ее воображения, иначе Дженни могла бы поклясться, что такими взглядами обмениваются только хорошо знакомые и понимающие друг друга люди. Как все странно и загадочно.

— Что ж, прекрасно! — бодро сказала Дженнифер, прогоняя прочь свои фантазии. — Теперь ты знаешь все о моих тайных пороках. Рассказывай о своих.

— Упорство.

— Разве это порок? — воскликнула она.

— Да. В такой степени, как у меня, это порок, — мрачно сказал Норман. — Но в данный момент я страдаю от другого — нетерпения, — улыбнулся он несколько скованно. — Все, не придумывай больше никаких отговорок! Мы уезжаем, — сказал он не подлежащим обсуждению тоном и повел ее к выходу.

Несколько раз их останавливали гости. Дженни, кажется, начала догадываться, почему весь вечер он не оставлял ее одну. И эта догадка испугала ее. Как только разговор с кем-нибудь из друзей Нормана выходил за рамки двух-трех банальных фраз, он извинялся, отшучивался и торопился к выходу. Фактически, за весь вечер он не дал ей поговорить ни с одним из своих гостей.

Норман прерывал их, переводя разговор на пустячную тему, если речь заходила о его личной жизни. Кроме того случая, когда он отходил вместе с Беллой к телефону, и нескольких коротких танцев с другими партнерами, он неотлучно находился при ней, принимая участие во всех беседах. Тогда это показалось ей трогательным. Теперь стало казаться, что он что-то скрывал от нее и не хотел, чтобы это случайно обнаружилось.

Стоило ей протанцевать несколько фигур с кем-нибудь другим, как Норман заявлял на нее свои права. Делал он это очень мило, но настойчиво. Он как бы давал понять, что сознает нетактичность своего поведения, но не в силах справиться с желанием ни на секунду не разлучаться с молодой женой.

По мере того как они подходили к комнатам, отведенным в отеле для новобрачных, ладони Дженни становились все более потными при мысли о том, что ей придется переодеваться в присутствии Нормана.

— Я хочу пойти одна в свою комнату, — заявила она дрогнувшим голосом.

— Куда тебе угодно, — сказал он безразличным тоном, как будто его больше не волновало, что она собирается делать. — Я направляюсь в свой номер. Буду ждать тебя здесь.

Но получилось так, что ждать пришлось ей. В новом бежевом костюме она мерила шагами просторный холл, придумывая, как будет своей любовью облагораживать и смягчать характер Нормана. И он поймет, в конце концов, какие истинные ценности он приобрел в результате брака.

Наконец он появился, бледный и хмурый. Дженнифер почувствовала укол в сердце, подошла, положила ему руки на плечи и нежно поцеловала. Норман вроде бы оттаял, однако мягко и решительно снял ее руки с плеч.

— Пора идти прощаться. — Он повел ее вниз. И был немедленно атакован подружками невесты, наперебой спешившими измазать его лицо своей губной помадой. Их решительно пыталась оттеснить Арабелла.

— Милый! Неужели ты собираешься нас оставить? — причитала она. Прорвавшись сквозь кольцо девушек, она прямо-таки упала ему в объятия, так что Норман должен был расставить руки, чтобы поймать ее.

Дженни оказалась в стороне. Теребя край жакета, она ждала, пока они закончат обниматься. Примирение друзей после очередной ссоры? Она через силу кивала и улыбалась в ответ на бесконечные пожелания и поздравления, безуспешно старалась уклониться от дождя конфетти и серпантина, то и дело летевших в нее. И пыталась угадать, какие слова нашептывает сейчас Арабелла на ухо Норману.

Норман отвел от себя руки Беллы, однако продолжал крепко держать ее за запястья, не желая, видимо, чтобы она уходила. Дженни постаралась приглушить ревность и зависть к их многолетней дружбе.

Рядом с ней оказался Эдгар Боулинз. Взглянув на серьезно беседующих Беллу и Нормана, он тепло улыбнулся Дженнифер:

— Не могут наговориться. Обсуждают, что должно быть сделано в его отсутствие. Эй! — весело крикнул он Норману. — Хватит заниматься делами. Пора уделить внимание невесте.

Дженни вспыхнула. Норман сказал что-то, отчего Белла заплакала. Потом старательно поцеловал ее в обе щеки и стер ладонью слезы с глаз.

— Норман! — не выдержала наконец Дженни. Она подошла ближе и взяла его за руку.

— Белла расстроена, — мягко объяснил он. — Это беспокоит меня.

Больше, чем то, что чувствует жена? — хотелось спросить ей с упреком. Дженни окружили подруги, спешившие пожелать ей счастья и поздравить с прекрасной партией. Поверх плеча Крис Дженни видела, что Норман, который отступил в сторонку, наблюдает за ними с недовольным выражением лица. Подруги шутили, щебетали разные глупости, упрекали ее в том, что она торопится покинуть их ради роскошной жизни в Эдинбурге.

— Я уезжаю потому, что Норман живет там. И я люблю его, — смутилась Дженни, почувствовав, что они завидуют ей.

— Да, конечно, — поддразнила ее Крис. — Расскажи кому-то другому. Уж наверняка ты вышла за него, потому что он богач.

— Дженни знает, что делает, — Арабелла посмотрела на нее с многозначительной улыбкой. — Невеста должна иметь представление о состоянии жениха. Конечно, он богач! — Она подмигнула Дженни. — Попроси, пусть подарит тебе бриллиант.

Дженни снова покраснела.

— У меня уже есть очень милые часики и цепочка, — смущенно сказала она. — Дженни показалось, что Нормана раздражает этот разговор. Во всяком случае, он поспешил закончить его. Решительно взял ее под руку и, свернув процедуру прощания, повел к дверям.

— Поехали, поехали, — поторапливал он Дженни, помогая ей сесть в машину — вместительный «мерседес» последней модели, с широким, как диван, задним сиденьем, обитым черной кожей.

…И это называют самым счастливым днем в жизни, горько подумала она. Едва ли Дженни когда-нибудь чувствовала себя более несчастной. А он? Доволен ли он своим браком по расчету?

— Норман… — неуверенно начала она.

— Помаши своей маме, Джейн, — перебил ее Норман. — Она будет ужасно скучать по тебе.

— Помаши Арабелле, — поддела его Дженни. — Она не найдет себе места в ближайшие две недели.

— Что, черт побери, ты хочешь этим сказать? — холодно осведомился он.

Дженни осеклась.

— Ничего! Просто она плачет, видимо, очень болезненно реагирует на твой отъезд…

— Перестань, — с нажимом проговорил он. — Улыбайся и маши рукой.

— Прощайте, прощайте! — повернувшись назад, Дженни продолжала махать рукой все сильнее, не в силах оторвать взгляда от близких ей людей, кого оставляла в родном городе. Ей хотелось оттянуть момент, когда они исчезнут из виду, и она окажется лицом к лицу с человеком, который с каждым часом казался ей все более непонятным и загадочным. Что ее ждет в Эдинбурге? Другой город, непривычный образ жизни, незнакомый мужчина, именуемый мужем. Как-то сложится ее будущее? — Прощайте, — прошептала она, еле сдерживая слезы.